После проведенных в кругу семьи дней я поняла, что мне нечего бояться, надо лишь перетерпеть боль. Правильно сказали, это плата за долгую жизнь и силу. Что же, я готова! К тому же рядом со мной такая группа поддержки, я просто не могу их подвести.
Я постаралась расслабиться и отстраниться от всего того кошмара, что начинался. Буду думать о приятном и обо всём том, что поможет мне пережить этот день и ночь. Например, о предстоящей подготовке к свадьбе и самой свадьбе. Обо всех тех шутках и приколах, что нас ждут. О бедном женихе, что будет ругаться и проклинать всю эту шумиху, когда прочтет список заданий от подруги.
Я старалась думать о Мартине и наших отношениях. Что нас ждет впереди? Почему его родственники считают меня частью их семьи и связанно ли это с тем, что я теперь член их стаи? Ещё я стала думать о том, чтобы продвинуть наши отношения вперед, стать ещё ближе друг к другу. Может, мне стоит первой признаться в своих чувствах, чтобы услышать что-то в ответ?
А ещё меня заботил мой проект. Я так всем увлеклась, что абсолютно забыла о нем. Такими темпами меня точно уволят и я перейду к варианту, что предложила Катрин. Получу огромную компенсацию от своего любовника и буду бить баклуши где-то на пляже. Вариант, конечно, заманчивый, но я знаю, что лень меня убьёт, поэтому надо вернуться к работе. Как встану на ноги, сразу примусь за проект, с перерывом на подругу и своего мужчину.
Теперь, когда у меня такие грандиозные планы на будущее, я просто обязана все пережить и осуществить задуманное. Если есть цель, надо просто идти к ней.
Мартин
С того момента, как я привез свою пару в родительский дом, прошло три дня. Звучит так просто, для кого-то это покажется всего лишь мигом жизни, особенно для таких долгожителей как я. Что можно успеть за такой короткий срок? Ничего особенного или важного, подумаете вы, но это не так. За эти три дня я успел не раз умереть и воскреснуть.
Когда понимаешь тут ради кого живешь, а она еле дышит, начинаешь очень бояться, когда у нее начинает останавливаться сердце, то и ты умираешь. Как я не поседел – непонятно, но нервных клеток потерял знатно.
Моя Светлана, свет моей жизни лежала на моих руках и боролась. Не только за себя, за нас. Я знал, что не смогу жить, если она уйдет. Моя жизнь без неё станет серой и унылой, а так жить я не хочу. Это будет даже не жизнь, а бесполезное существование с чередой повторяющихся действий: встал, поел, поработал. Поэтому я решил, что, в случае летального исхода, сразу же уйду вслед за ней.
Еще день назад она сама сомневалась в себе, и я не знал, как подбодрить её, что сказать, что сделать. Я просто молчал, боясь чем-то её напугать или опечалить. Вел себя, как испуганный пацан. Но после разговора с отцом, она изменилась. В ней словно зажегся свет, открылось второе дыхание. И как бы я ни допрашивал отца, что он такого ей сказал, он лишь отмалчивался, или отвечал: «Мы говорили о тебе». Неужели я действительно ей так дорог? Нет, мы конечно сблизились, но я с трудом мог поверить, что она смогла меня полюбить за такой короткий срок.
За всё время, проведенное вместе, мы так и не поговорили о нашем будущем. А то, что оно будет долгим и совместным, даже не обсуждается. Я часто говорил Светлане, что мы пара, вот только она, похоже, понимает это по-другому. Только сейчас до меня стало это доходить. Меня насторожил её разговор с моей сестрой. Я специально дал им время поговорить.
Оказывается, моя светлая девочка, действительно ничего не понимает. Неужели она думала, что я просто играю с ней? Или что брошу её сразу после того, как загадаю желание? Глупое моё создание, я никогда тебя не отпущу!
Размышления о том, что я двигаюсь в правильном направлении, подтвердили и слова отца.
– Сын мой, твоя пара очень молода, – начал он, когда я в очередной раз спустился по-быстрому перекусить. В столовой были только я, он и мама, которая, посмеивалась, глядя на мужа. К чему бы это?
– Я знаю, отец, но это не проблема, – тут же ответил я, взглянув на него.
Чего он такой задумчивый и вообще странный? Обычно он решительный в своих действиях и сразу говорит, что хочет, а тут всё какие-то намеки. Да и причем тут возраст моей пары? Сам то маму встретил, когда она была ещё девчонкой. А учитывая его возраст, так она совсем младенец была.
– Я не об этом. Светлана молоденькая девушка, мечтающая о большой любви, – как-то криво начал говорить он, а мама стала смеяться ещё сильнее.
– Папа, что ты хочешь сказать? – спросил его прямо, отодвигая тарелку, и внимательно посмотрел на него.
– Ничего! Я просто говорю, что девушки любят размышлять о любви, и не только, – косясь на маму, бормотал великий альфа.
Что это вообще за спектакль?
– Нам хорошо в постели, – вынес я вердикт. Может он волнуется о внуках?
– Да что такое! Мне неинтересно, что и как у вас там происходит! – взревел он, подскакивая на стуле.
– Обоюдно, бурно, жарко, и просто великолепно, – посмеиваясь сказал я и впервые увидел, как покраснел отец.
– Нам скоро ждать внуков? – радостно спросила мама.
Ну кто бы сомневался!
– Нам ещё далеко до этого, надо дождаться обращения, – ответил я, и услышал, как скрипят зубы папы.
– Как ему ещё намекнуть? Он только сейчас думает, а бедная девочка вся извелась, – проворчал он, обращаясь к маме.
Так. Чего я тут не понимаю? Что-то беспокоит Светлану?
– Мама, ну хоть ты мне скажи, – выжидающе взглянул на нее. Отец странно себя ведет не просто так.
– Понимаешь сынок. Мы видим, что ты переживаешь за свою пару, и хотим вам помочь.
– Ну и? К чему этот разговор?
– Короче, сын, иди и поговори со своей будущей женой. Объясни, почему она ею станет, без намеков на пару, – на одном дыхании выпалил отец, а потом радостно сел за стол, словно у него камень с плеч упал.
– Думаю, сейчас не тот момент. Ей надо собраться с силами и думать лишь об обращении. Но предложение я и так собирался сделать в скором времени. Не хочу на нее сейчас давить, она ведь такая хрупкая, надо действовать постепенно.
– Сынок, ты говоришь правильные вещи, – улыбаясь, сказала мама, и взяла меня за руку. – Только давай теперь ты будешь говорить более ясно о вашем будущем со Светланой ей самой. Мы – девушки – любим ушами и живем мечтами, а не намеками и мудрёными фразами. Будь проще, более открытым.
После слов родителей я понял свою ошибку и осознал, что пытался донести до меня отец, хоть и делал это странно. Я действительно лишь намекал своей возлюбленной, что у нас будет совместное будущее, но при этом даже не предложил ей съехаться. Я не предлагал ей совместную работу в фирме, а ведь она дышит работой. Только и спрашивал, куда бы она хотела слетать ещё, относился к ней, как к любовнице. Именно они просили море тряпок и поездок по элитным местам и лучшим курортам, ни одна не попросила у меня работы.
Что ж, пора пересматривать свои методы ухаживания.
Весь день обращения своей пары я провел рядом с ней. Мне даже еду приносили в комнату, и я пробовал накормить своего лучика, но все её силы уходили на борьбу с болью, что с каждым часом становилась всё сильнее. Нет ничего хуже, чем видеть боль любимой, но не знать способа помочь ей.
За окном уже садилось солнце, когда моя малышка стала стонать в голос. Я видел, как она старается не показывать своих мучений, даже сгрызла пару подушек, терзая их зубами, но молчала. Мой храбрый волчонок. Ты боец по жизни, зря ты считаешь себя хрупкой и скучной вазой. Я ещё никогда не встречал столь любящего жизнь человека, и это в её-то возрасте.
Многие волчата в это время мечтают о тусовках и развлечениях. Она же старалась распланировать будущее. Даже внесла в него некого мистера М, который может спутать ей все карты своим желанием.
– Мартин, ты чего не ешь, – послышался слабый голосок малышки. Я мигом подлетел к ней и заглянул в уставшие глаза. Мой храбрый волчонок.
– Я поел, а ты хочешь? – улыбаясь спросил её и коснулся щеки. Она просто пылала! У меня самого температура тела не маленькая, но её кожа просто обжигала. Надо как-то поддержать, отвлечь.
– Нет, можно не просто юхолодной воды, – сдавленно произнесла она, и зажмурилась от очередной волны боли.
Да сколько это будет ещё продолжаться?! Сколько можно ещё мучиться? Нет, я конечно слышал о том, что это небыстрое дело, но видеть это было выше моих сил.
– Конечно, сейчас, – ответил и быстро наполнил бокал. Аккуратно приподнял голову, помог сделать пару глотков. Мне кажется, она действительно выглядела хрупкой вазой: одно неверное движение, и она рассыплется прямо в руках.
– Спасибо, – устало ответила она, прикрывая глаза. – Долго ещё?
– Час, потерпи ещё час, – прошептал я, поглаживая по волосам. Как же я её люблю.
– Уже что-то. Завтра буду отсыпаться, и не вздумай меня будить. За такое вообще стоит медаль давать, – посмеиваясь, сказала она, с нежностью смотря на меня. Она ещё и шутит, храбрая моя.
– Хочешь, я тебе подарю медаль? У меня где-то завалялась одна. Думаю, она тебе очень понравится, – улыбнулся я, ложась к ней и обнимая.
– Да зачем мне этот кусок железа, только валяться будет.
– А я подарю шоколадную, тогда мы её съедим, чтобы отпраздновать, – от моих слов она так радостно рассмеялась, что я просто не мог не улыбнуться и не поддержать её таким же смехом.
– На такую я согласна. Надеюсь, она будет достаточно большой для нас двоих, иначе я не поделюсь, – усмехнулась она, с нежностью глядя в мои глаза.
– Жадина, – рассмеялся я, целуя горячие губы. Слишком горячие. Да сколько же ещё будут длиться её мучения?
Так мы и пролежали этот час. Когда Светлана приходила в себя, я шутил и даже вспомнил несколько анекдотов. Мои старания были вознаграждены её дивным смехом и нежной улыбкой. Но к концу часа все изменилось. Спокойствие, что мы оба старались создать, пропало мгновенно, когда тело любимой выгнулось дугой и затрещали кости. Началось!
Любимая извивалась на постели и кричала, так что закладывало уши. А мне оставалось лишь стоять рядом и наблюдать. Это была такая пытка! Я словно корчился в агонии вместе с ней.