— Обе руки на парту, — усмехнулась ее владелица, останавливая мой обманный маневр.
— А я только нужное слово подобрал, — посетовал я.
— И что, ты бы стал целовать меня туда? - в ее распахнувшихся глазах заплясали чертики.
— Вернее, ты меня, мой же был ход.
Фыркнув, моя недотрога слегка отодвинулась.
— Давай вернемся к хэнд…
Игра бескомпромиссно откатилась к началу, и я снова поцеловал ей руку, надеясь, что в этом раунде мне повезет больше.
— Липс, — пошел я на второй круг, и она охотно припала к моим губам.
— Дети, — вдруг раздалось от двери, — а вы чем тут занимаетесь?..
Вздрогнув, Дана смущенно отодвинулась от меня. Ну е-мое, Геля Алексевна, чего ж так пугать-то? А то не видно, чем мы занимаемся.
— Английским, — я повернулся к любимой учительнице, как-то удивительно незаметно зашедшей в класс.
— Части тела повторяете? — усмехнулась она, любуясь покрасневшей мордашкой моей милашки. — Это уровень начальной школы…
Ой, ну это вы уже на продвинутом уровне, а нам с Даной не мешайте осваивать азы. И на азах-то не просто.
— А куда еще можешь поцеловать? — глаза в оправе строгих очков пытливо скользнули по мне.
— Да всюду могу, — ответил я.
— Вы нас смущаете, Ангелина Алексеевна, — еще чуток покраснев, но весело изрекла моя недотрога.
— Ладно, дети, давайте к делу, — та уселась за свой стол. — Хотя и ваш урок мне тоже нравится… Ну что, Рома, — взгляд в строгой оправе снова сместился на меня, — поздравляю, по предварительным результатам ты второй. В целой области! Это успех! — довольно сообщила она. — Лучший результат среди всех моих подружек!.. А ты, Дана, пятая. И это тоже очень хороший результат, не расстраивайся…
Да Дана и не выглядела расстроенной — наоборот, радостно смотрела на меня и, судя по улыбке, уже вовсю придумывала, как будет меня поздравлять. А ее бедро, которое мне нельзя трогать, сейчас само под партой бодро постукивало по моему. Чем-то расстроенной казалась Геля — видимо, тем, что не с кем поиграть в такую же игру. А вот играла бы со мной — может, и первое бы место было.
— А вообще, Рома, с такими результатами, — задумчиво выдала она, — глядишь, и тебе надо в Англию ехать…
О нет, я для себя уже все решил — останусь в Карпове, выучусь на переводчика, прикуплю еще один гостевой дом, найду еще одну красотку с большими сиськами, которая будет им управлять, а потом и вовсе открою франшизу. Потому что я люблю родину, а сисек больше, чем у нас, все равно нигде нет.
— Липс… — неожиданно выдала любимая учительница, насмешливо поглядывая на нас. — Ну что, Дана, можешь поцеловать своего победителя. Только, пожалуйста, не у меня на глазах.
А то что, не выдержите и поцелуете сами?
Попрощавшись с классной, которая осталась в кабинете проверять скучные контрольные, мы вышли в пустой коридор и сразу занялись вещами поинтереснее. Дверь еще не успела захлопнуться, как моя милашка жарко прижалась к моим губам, отрабатывая уже и без того отлично выученные части тела. Последнее, что я видел перед тем, как сгрести ее в охапку, — это с иронией закатившиеся глаза Гели. А потом дверь наконец закрылась.
Обнимаясь, мы с Даной направились к выходу из школы, решая, куда пойти праздновать. Вариантов на самом деле было не так уж много: кафе, кино. К себе она меня пока не звала.
— Может, ко мне? — предложил я.
— Ну, ты как бы парень, — помедлив, отозвалась моя девушка.
— Твой парень, — напомнил я, мягко спуская пятерню с ее талии пониже, сантиметр за сантиметром осваивая новую зону.
— Рома, руку, — тут же напомнила ее хозяйка.
— Кажется, я ее не контролирую, — покаялся я, пока моя своенравная конечность уютно осваивалась на милой попке.
— В следующий раз возьму веревочку, свяжу все, что ты не контролируешь, — пригрозила язвочка, поднимая мою руку обратно себе на талию, — и так и будешь ходить!
— Не знал, что тебе такие игры нравятся, — хмыкнул я.
— У меня самый озабоченный парень во всем Карпове, — парировала она. — А к озабоченным парням я не хожу.
— А то что, папа заругает?
— Папа не заругает, — фыркнула Дана, — папа сразу убьет!
Но возможная смерть от рук ее папаши меня волновала сейчас гораздо меньше, чем другой факт. Мы встречались уже неделю, я мог целовать ее как хочу, но только в губы, щеки и шею — а вот на все, что ниже, полное табу. Даже за грудь еще ни разу не дала потрогать, даже руку на попку пристроить не разрешает. При этом я щедро позволяю трогать меня всюду, но она не трогает — вредина, словом. Но милая. И моя. Моя милая вредина, которая сама не понимает, каких удовольствий лишает меня и, конечно же, саму себя.
Честно говоря, я и не думал, что все окажется так сложно. Я думал, мы наконец-то сойдемся, и я стану ее проводником ко взрослой, полной удовольствий жизни — как было с Аленой или Беллой. Тем более я же по глазам вижу, как ей нравится каждый мой поцелуй, каждая ласка, каждое типа запретное прикосновение. Однако с тех пор как мы начали отношения, она словно стала еще большей недотрогой, чем была до этого. Иными словами, плавно перекочевала из подруги без преимуществ в девушку без преимуществ. И я все не мог понять, чем же ее так пугают эти преимущества? И старался помаленьку, плавными, аккуратными шажками показывать ей, что преимущества это не так уж и страшно, иначе их бы и не назвали преимуществами.
Остановившись посреди пустого коридора, я притянул мою вредную милаху к себе, поймал ее охотно распахнувшиеся губки и начал целовать так, чтобы у нее подкосило ноги, закружило голову и напрочь снесло все запреты. Мне все казалось, вот еще чуть-чуть — она потеряет бдительность, я вдоволь ее пощупаю, и моя недотрога наконец поймет, как это приятно, когда мои руки на ее попке, и больше не будет этому противиться.
Дана была как мой персональный ивент-календарь, где я каждый день открывал новое окошко с новым подарочком. Сначала мы просто целовались, и ее губки упрямо смыкались, не пропуская внутрь мой язык — однако вскоре он обрел достойное место в ее ротике. Сначала она не прижималась ко мне, держа дистанцию — теперь же ее сочные холмики вовсю елозили по моей груди, и даже сквозь одежду я ощущал их мягкость и тепло. Сначала она вспыхивала и отодвигалась, когда что-то из моих брюк начинало постукивать ей по животу — теперь же явно наслаждалась тем, как это неведомое нечто приветливо вставало ей навстречу.
Каждый день приносил что-то еще, но и без этих открытий было кайфово. У меня уже было много девушек, но ни с одной такой близости, такого тепла, такого уюта я не чувствовал — я будто впервые после развода родителей снова оказался в семье, где можно часами болтать обо всем на свете, забыв про время, гулять по городу и просто держаться за руки. Если бы она еще мне давала… Но тут я Дану не винил. Отчасти был виноват ее папаша, вбивший ей такие строгие принципы в голову, а отчасти…
Прерывая поцелуй, резкий удар чем-то угловатым и очень колючим пришелся аккурат мне по спине.
— Извините, не заметила, — процедила Влада, от всей души треснув такого незаметного меня рюкзаком.
И протиснулась мимо с лицом «так тебе и надо».
— Смотрю, вы в ссоре? — спросила моя милашка, провожая ее глазами. — Что, больше не дружите? — прозвучало немного ехидно и осторожно одновременно.
— Да, немного в ссоре, — ответил я.
Хотя это было предсказуемо. Как только мы с Даной стали встречаться, мне пришло такое сообщение:
Влада: «Пока ты с ней мутишь, я с тобой трахаться не буду!»
Ну окей, хотя я тебе такие условия не ставил.
Я: «А я и не настаиваю.»
Влада: «И что это значит?»
Влада: «что ты весь такой хороший, правильный, верный, а я такая плохая, да?»
Влада: «а ты не охренел ли⁈»
Тут я понял одну простую вещь: если нашей звезде не трахать тело, то она начинает кому-то трахать мозг. Извини, Влада, но у тебя для этого парень есть. Этот вид секса, пожалуйста, оставь только ему.
Так что всю неделю она здоровалась со мной портфелем, а на мой резонный вопрос «можно как-то понежнее?» показывала фак — вот такая злая недотраханная колючка. Причем по своей же вине.
Пережив столкновение с обиженным ежом, мы снова обнялись и вышли на школьное крыльцо.
— И куда пойдем? — моя недотрога чуть поежилась от прилетевшего нам в лицо ветра.
— Предложение еще в силе, — напомнил я, обнимая ее покрепче, и начал перечислять преимущества: — У меня тепло и есть какао с печеньками. А еще шикарный вид из окна. Море, горы. А на потолке вообще панорамное окно, так что можно любоваться на облака.
— Ммм, — с иронией протянула язвочка, — и с какой же позы я, интересно, должна смотреть на твой потолок?
— Не вредничай, неужели тебе не хочется посмотреть на комнату, где я живу? Обещаю не приставать, — я даже руку поднял, правда, пальцы на другой все-таки скрестил.
— Ну… — начала Дана.
Я по глазам видел, что она уже почти готова согласиться. В этот миг по крыльцу сбежала Инна.
— Какая встреча! — аж всплеснула руками она, поравнявшись с нами. — Может, вас подвезти? Куда вы там, к Роме собирались? Трахаться?
Ну теперь уж точно нет, к Роме мы не собираемся.
— Нет, спасибо, — сухо отозвалась Дана.
— Все еще не даешь? — типа участливо поинтересовалась эта пиратка. — Ну и правильно, нечего его баловать. Ладно, тогда пока! — и, повернувшись ко мне, ехидно шепнула: — А ты неплохо держишься…
После чего звонко — нарочито звонко — чмокнула меня в щеку и убежала с довольным видом, как бы говорящим, сделала она это именно для того, чтобы усложнить мне переговоры. Так и подмывало шлепнуть ее по наглой заднице, но я не стал. Пусть тоже держится.
— Нельзя, конечно, такое говорить, — сказала моя милашка, с досадой глядя ей вслед, — но я бы не отказалась, чтобы ты поссорился со всеми своими подругами.
Вот об этом и речь. Важным препятствием моей сексуальной жизни, как ни странно, стали именно мои подруги, которых в последнее время будто снесло. Алена и Даша в школе все перемены вертелись рядом, не давая нам толком побыть наедине. Инна наскакивала при любом удобном случае. Все с намеками, приколами, подколами. Эти паршивки словно пытались показать моей девушке, что около меня и без нее тесно — тем самым стопоря наш с Даной прогресс и мешая мне продвинуться дальше. Моей недотроге — спасибо ее папаше — и так было нелегко, а под таким пристальным вниманием — спасибо моим подругам — становилось еще сложнее. Из-за чего в этой игре меня постоянно откидывало назад.