— Что, — я хлебнул винца, — хотела бы такого клоуна себе?
Гостья пытливо взглянула на меня, словно спрашивая, а не слишком ли меня повело. А тебя?
— Забавно, — она мягко вытянула у меня бутылку. — Как-то мне его даже предлагали, и пока я раздумывала над этим щедрым предложением, клоуна забрали обратно в цирк. Хотя я все равно хотела отказаться…
А чего тогда так печально? По-моему, надо радоваться такой осмотрительности.
— Иногда мне кажется, — вертя горлышко между пальцев, задумчиво изрекла Марианка, — что она просто ведьма или научилась чему-то такому, что сводит всех с ума. Иначе я это объяснить не могу. Просто какой-то массовый психоз. Катерина — психоз… Как будто нет никого более достойной.
— Не сказал бы, что на ней прям свет клином сошелся.
— Ну да, — хмыкнула наша Венера, — два ногтя — тому подтверждение. Ты ведь тоже, смотрю, не особо любишь отдых на природе. Так зачем с ней поехал?
— А мне не предлагали других вариантов.
Голубые глаза, как будто подернутые поволокой в свете довольно тусклой лампочки, то ли любопытно, то ли лукаво прошлись по мне.
— Да и с выпускного ты тоже ушел с ней…
— Не хотелось стоять в очереди.
— Хочешь все и сразу? — острые красные ноготки постукивали по горлышку бутылки.
— Не люблю, когда крутят динамо.
— Не люблю, — голубые глаза, не отпуская, впивались в меня, — когда не оставляют выбора.
— А почему тогда здесь? — спросил я, найдя противоречие.
— А может, из-за тебя?..
Я скользнул взглядом по чуть распахнувшимся коралловым губкам.
— Ну это можно проверить, — и потянулся к ним.
Мгновение казалось каким-то очень длинным — как в замедленной съемке. Я двигался к ней, а Марианка не останавливала, просто смотрела на меня — все ближе и ближе. Ноздри щекотал цветочный аромат ее духов и терпкий запах распитого нами вина. На ее губах, до которых оставалась всего пара сантиметров, играла улыбка — загадочная, соблазняющая, многообещающая… И тут на тумбочке завибрировал мой смартфон, чудесным образом снова поймав сеть.
— Упс, — наша Венера скосила глаза на экран. — Похоже, кто-то очень не хочет, чтобы ты это проверял.
И ее улыбка вмиг стала лукаво-демонической. Я даже подумал, а может, не Катерина, а ты сама немного ведьма? И кого же призвала себе на помощь?
Дана: «Все-таки передумала…»
Следом моя милашка прислала селфи, удивительно тонко почувствовав момент, когда Марианка присматривала за мной особенно усердно — и своим сообщением как бы сказала «спасибо, Марианка, можешь идти — дальше я присмотрю сама». Во всяком случае именно таким — милашно-боевитым — был взгляд на загрузившемся снимке.
— И почему, — дьявольски острый ноготок постучал по моему экрану, — она милашка, а я динамщица?
— Ну… — начал я.
— Это не вопрос, — красотка поднялась с кровати.
Ну раз не вопрос — тогда тебе и не нужен ответ.
— Спокойной ночи, — сказала она. — И спасибо.
— За что?
— За то, что ты все еще здесь…
Внезапно коралловые губы сами подались ко мне. На этот раз мгновение было коротким, словно сжавшимся до одного звонкого чмока. Хотя я успел повернуть голову, чтобы он попал в губы, демон динамо оказался изворотливее — и поцелуй приземлился мне на щеку. Однако и от этого касания по телу побежало приятное тепло.
Помахав мне на прощание, изящно покачивая безупречными формами, гостья удалилась, оставив меня в домике одного. Правда, не давая заскучать, снова завибрировал смартфон.
Дана: «А теперь фотка в купальнике…»
И на этом моменте у меня опять отрубилась связь.
Конечно, никакой фотки в купальнике я не получил, потому что к тому моменту, как у меня появилась связь, моя вредина снова передумала — видите ли, пересмотрела мои посты, где и так слишком много других купальников. Но это она определенно зря — я же теперь ее ими вообще завалю.
— Огромный, как ее эго, — стоя на лужайке рядом, оттачивала остроумие Марианка. — И надувается его желанием извиниться…
Следующим утром всем глэмпингом мы стали свидетелями того, как деньги пускают на ветер — буквально. Не иначе как из своего обширного циркового арсенала главный Карповский клоун вытащил громадный воздушный шар и притащил сюда — видать, исчерпал за прошлый вечер запас словесных извинений, вот и решил прибегнуть к своему основному методу: творить херню. Теперь какие-то люди раскатывали здоровый нейлоновый чехол, ставили корзину, наполняли воздухом купол, продували горелки. Мишель суетился рядом, цепляя на корзину широкую ленту «С выпускным!» Вот такой креативный дебил.
— … все-таки в этот раз мощно накосячил. Ума не приложу, как будет выкручиваться. Опять ей что-нибудь этакое подарит… громадное…
— … он по-другому и не умеет. Из-под земли достанет все, что она захочет…
Интересно, а если бы Катерина захотела египетские пирамиды, их бы так же сюда перевезли за сутки? Или подвинуть континенты, например… В этот момент он и правда напоминал волшебного джинна, который, если его достаточно потереть — точнее, достаточно поигнорировать — начнет исполнять любое желание своей госпожи.
— Уже и трехсот шариков не хватит, — иронизировала рядом Марианка, — чтобы описать, как глобально она его прогибает…
Пока шар прогревался, а пилот неподалеку терпеливо отвечал на вопросы всех заинтересовавшихся конструкцией, Катерина, которой поднесли такой щедрый дар, залезла в корзину.
— Ну, кто поедет? — неутомимое величество, сегодня еще более неутомимое и злое, чем вчера, оглядело своих затраханных людей.
Она заманивала в этот шар с таким лицом, будто на высоте начнется жертвоприношение. Народ же, достаточно налазившийся по дебрям родной природы, явно не хотел новых приключений и смотрел молча, всем видом показывая, что из всего транспорта сейчас бы обкатывал только пивкомобиль. На экстрим напрашивался лишь один дебил.
— Я! — как рвущийся в бой сперматозоид, Мишель аж перепрыгнул через край корзины. — Я поеду!
— Ты с нами не поедешь, — отрезала зараза. — Шар не для тебя.
— С чего бы?
— Видел надпись на шаре? «С выпускным!» Это для тех, кто был на выпускном, и тех, кому было не все равно. Так что вылазь, — приказало величество и отвернулось к остальным. — Давайте, кто еще хочет?
Но теперь уж точно никто не хотел провести с этой чокнутой парочкой на высоте ближайший час.
В моем кармане задергался смартфон. Надеясь, что Дана снова что-то надумала, я взглянул на экран.
Батя: «Когда дома будешь?»
Я: «Тебе по-китайскому календарю или по нашему?»
Батя: «Сразу видно, не хватает отцовского ремня…»
— А ты молодец, — неожиданно изрекла с шара Императрица.
О, вот этот клоун уже и молодец.
— Молодец, — сухо повторила она. — Заставил меня забыть, что я с тобой не разговариваю. Но это больше не повторится…
Батя: «Так когда будешь дома?»
Я: «Дня через три.»
Батя: «Слишком долго.»
Я: «Для чего?»
— Больше не понимаешь по-русски? — воздух в шаре все больше нагревался. — Совсем уже идиот?
О, вот уже и идиот. Что дальше?
Батя: «Полина в опасности!»
Я: «???»
Следом по экрану расплылся снимок — где на нашей кухне за тортиком и чашечкой чая сидела моя управляющая, а рядом с довольным фейсом позировал один престарелый развратник.
Батя: «И кстати, это мы съедаем тортик, который она приготовила для тебя…»
Батя: «Так что лучше поторопись…»
Батя: «А то мало ли чего мне захочется дальше…»
И следом толпа гогочущих смайликов. Вокруг вдруг раздались громкие «ахи» и «охи», целой волной накрывшие лужайку. Я озадаченно оторвался от экрана — как раз вовремя, чтобы увидеть, как шар резким рывком подскочил сразу на несколько метров. Пилот, оставшийся на земле, с воплями кинулся следом, но трос, не иначе как отцепленный одним клоуном-энтузиастом, уже уволокло вверх — и его было не поймать. Стремительно набирая высоту, шар с двумя пассажирами уносился все выше. Слов оттуда уже не было слышно — только отголосками доносилось «дебил!» А затем этого дебила начали с чувством колотить.
И что мы сейчас наблюдаем? Зарождение очередного «я помню», чтобы засунуть в еще один воздушный шарик? Я помню, как угнал тебя на воздушном шаре… Такими темпами за год можно еще триста шариков наклепать. Достаточно делать по одной дурости в день, что для него не так уж и сложно.
— А я и забыла, — впившись коготками в дерево, словно у нее кружилась голова от высоты, поморщилась Марианка, — что Катерина не любит высоту. Она тоже, смотрю, уже забыла…
— Надо же что-то делать, — задрав голову, пробормотала Амина, — надо как-то ее оттуда спустить…
— Поздно, — приложив ладони к глазам, как бинокль, выдала Лизавета. — Они уже на небесах.
И правда, парочка как-то в один миг перестала ссориться — и вместо этого теперь вовсю обнималась и сосалась на высоте. Мы будто смотрели кино — где огромный воздушный шар уносил двух целующихся идиотов все глубже в облака. Над всем этим не хватало только пафосной надписи «The End» — в лучших традициях старого Голливуда.
— А куда они полетели-то? — растерянно спросил кто-то, провожая глазами удаляющуюся точку.
— В Лондон, — ответил другой, и все заржали.
— Главное, чтобы не в Африку! — и заржали еще громче.
Да, Катерина, ты не любишь, когда над тобой смеются. Но пока ты с ним, пока ты в этом цирке, смеяться над тобой будут постоянно. Подумай об этом в следующий раз, когда полезешь в воздушный шар. Но сначала хотя бы спустись с этого. Интересно, а до каких слоев стратосферы он, в принципе, может долететь?..
Рядом вдруг раздался сухой щелчок, будто сломалась ветка.
— Ай! — досадливо вскрикнула наша Венера, так усердно цеплявшаяся за дерево, что сама себе сломала еще один ноготь.
Не иначе как распереживалась за судьбу улетевшей подруги.
— Три ногтя. Это мой предел, — словно в пространство, бросила красотка. — Я сваливаю.