— Ну вот видишь, — победно сверкая глазами, шепнула Дана, — я сверху!
Вот же коварная милаха!
— Жаль, что только на пальцах, — шепнул я.
— Ребят, — внезапно подала голос Полина, косившая на нас одним глазом, пока Марианка увлеченно колдовала над другим, — а я вот давно хотела спросить… — и голосок опять стал ехидно-елейным. — А чего вы все время-то у нас? Чего больше не у тебя дома?
— Просто, — отозвалась моя раззадоренная милаха, — моему папе не нравится, когда я делаю так! — и, подавшись вперед, звонко чмокнула меня в губы. — И вот так!
Еще один сочный «чмок!» пронесся по комнате.
— И особенно так…
А следом, прильнув грудью ко мне, страстно меня засосала.
— Поэтому, — оторвавшись от моих губ, озорно выдохнула она, — приходится заниматься этим здесь. Где никто не возражает!
Ну я-то точно не возражал! Правда, в комнате был не только я.
— Ром, может, ты уже уйдешь? — не выдержала хозяйка помещения. — Все-таки это девичья вечеринка, только для девочек! Хватит портить всем настроение!
— Мне он настроение не портит, — мигом возразила Дана.
— Ну тебе-то, конечно, не портит! — буркнула Полина.
Марианка быстро-быстро заморгала мне красивыми длинными ресничками, как бы крича ими «Ром, иди! без тебя я скорее их утихомирю! не срывай нам миротворческую миссию!»
— Ну, я тогда, пожалуй, пойду, — поднялся я со спальника. — Не буду вам мешать, — и, чмокнув мою милашку в щеку, шепнул: — Если что, я за дверью.
А затем вышел из комнаты под бурчание Полины «да иди уже, иди!»
Только дверь за мной закрылась, как по ту сторону снова раздался ворчливый голос одной до безобразия суровой красотки.
— А ты куда?
— На кухню, — отозвалась Дана. — Водички попью.
— Но тут же есть лимонад!
— А я хочу водички. Нельзя? — с нажимом уточнила моя девушка.
— Ну иди, — сдалась Полина и с не меньшим нажимом добавила: — Если хочешь…
Следом дверь распахнулась, и моя милашка, как птичка из клетки, выпорхнула ко мне, провожаемая недовольным взглядом моей управляющей.
— Полин, ну не коси, — замахала кистью над ней Марианка, — некрасиво ж получится!
Я уже искренне надеялся, что наша богиня включит-таки свои волшебные чары и усыпит эту разбушевавшуюся красотку — пожалуй, хватит с нее на сегодня вечеринок. Мой же праздник только начался.
Дверь звонко захлопнулась, отсекая девушек от нас и оставляя мою недотрогу рядом со мной ночью в моем доме — иными словами, в то время и в том месте, в которые противостоять соблазнам гораздо сложнее.
Ep. 125. Как раздевать девушек правильно (не кликбейт!)
— Рома!.. — страстно выдохнули мне в губы и снова самозабвенно прижались к ним.
До моей комнаты моя недотрога предсказуемо не дошла, упрямо усадив вредную попу на ближайший подоконник — между Полининым этажом и моей мансардой — то есть на безопасном расстоянии от обеих горячих точек. Однако эта стратегия по сдерживанию меня явно оказалась неверной. Подобно тому, как настоящие профи могут работать в любых условиях, я мог затискать девушку на любой поверхности: твердой и мягкой, вертикальной и горизонтальной, широкой и узкой — были бы руки и была бы девушка. Так что, совершив техническую остановку на лестничном пролете, я сейчас делал с моей милашкой то, что хотел делать в моей комнате. Подоконник, конечно, не так удобен, как кровать, но тоже вполне годился, и свой просчет Дана поняла очень скоро.
— Рома… — между поцелуями шептала она, пока мои руки поглаживали через ткань пижамы ее грудь, спину и животик. — Ну не здесь же…
— До моей комнаты всего десяток ступеней, — напомнил я, ловя ее болтливый язычок своим.
— Ага, — с придыханием выдала моя вредина, чуть прикусив мне губу, — и там ты позволишь себе еще больше…
Да я и здесь могу, а тебе уже пора прекращать думать головой и начинать думать другим местом — благо, все рычажки для этого у меня уже под руками. Проведя тщательный тактильный осмотр моей недотроги, я эмпирическим путем установил, что лифчика на ней нет — только тонкая ткань пижамки, что автоматически определило мою новую цель.
Обманным маневром лаская ее животик, я нащупал край футболки, ловко скользнул под нее и начал гулять по нежной бархатистой обнаженной коже, покрывавшейся сладкими мурашками в местах моих горячих прикосновений. Дана томно охнула, наслаждаясь моими поглаживаниями без всяких преград — в виде ненужной ткани. Эти ощущения для нее оказались новыми: ночь, тишина, только наше дыхание, мои руки на ее голом теле… Однако стоило им подняться выше — до мягких сочных шариков, как тут же ее ладошка шлепнулась поверх пижамы, удерживая мою пятерню, которая была под пижамой — вот такой бутерброд из рук и одежды.
— Ром?.. — вопросительно выдохнула моя милашка.
Так и читалось продолжение: «а что ты собираешься делать дальше?» Да по-моему, мои пальцы уже все красноречиво объяснили, а твое участившиеся дыхание, твои мурашки и затянувшиеся поволокой глаза не менее красноречиво сообщали, что ты не против — наоборот, всем телом за. Но если ты находишь время говорить, значит, найдешь и вредность сопротивляться. А значит, мне надо лишить тебя и того, и другого.
Притянув к себе эту упрямую попу, уже наверняка замерзшую на подоконнике, я яростно засосал ее хозяйку, чувствуя, как с каждой секундой она и согревается, и улетает все больше. Ее руки жарко впились мне в плечи, а ноги страстно обвили мои бедра и рывком прижали к себе. Могу поспорить, что эта поза станет у нас одной из самых любимых — слишком уж часто мы ее в последнее время практиковали. В любом случае триумфальное шествие моих пальцев под ее пижамой уже не сдерживало ничего.
— Ромаа… — блаженно пробормотала моя милашка, когда я охватил ладонью аппетитный голый холмик.
То, насколько мы сегодня продвинемся, напрямую зависело от того, поддастся ли Дана порыву, поэтому я делал все от меня зависящее, чтобы она в полной мере вкусила прелесть момента. Пока мой язык хозяйничал у нее во рту, рука уже вовсю гуляла по ее груди, перескакивая с одного упругого холмика на другой, дразня, поглаживая, легко пощипывая их твердые острые вершинки. Они и оказались моим главным оружием: чем больше я трогал ее соски, тем сильнее моя недотрога заводилась, тем ближе притягивала мой пах к себе и тем слаще о него терлась.
Не отпуская ее губы, не давая ей говорить даже «Рома», оставляя дыхание только для коротких прерывистых ахов и охов, я подхватил край ее футболки, готовый в любой момент приподнять его, выпустить всю красоту наружу и опустить поцелуи ниже — прямо на нежные холмики, чтобы насладиться ими так, как еще не наслаждался. Что-то подсказывало, что сейчас вместо привычного «Рома, не трогай!» будет нетерпеливое «Рома, продолжай!» И все бы непременно случилось по моему плану, если бы мы таки дошли до моей комнаты, любовного рая, а не застряли на лестничном пролете — этаком любовном чистилище, слишком близком к кое-чьей еще комнате.
— И чем вы тут занимаетесь? — вдруг строго пронеслось по всему пролету.
Сурово скрестив руки на груди, отчего две внушительных сферы чуть не выпрыгнули из узкого пижамного топа, Полина замерла прямо за моей спиной.
— Целуемся! — с досадой оторвалась от моих губ Дана, по виду даже больше меня расстроившаяся, что нас так бесцеремонно прервали.
— С его руками под твоей пижамой? — едко прищурилась красотка постарше. — У всех на глазах? Такими вещами вообще-то занимаются в закрытых комнатах!
Полин, ты что ревнуешь, что я сейчас не твои сиськи обхаживал?
— Какими вещами? — сквозь зубы выдала моя девушка, при этом звонко шлепнув ладошку поверх моей руки под своей пижамой, только на этот раз не для того чтобы вытащить а для того чтобы она там и осталась.
— Да вот такими! — сверкнула моя управляющая глазами, один из которых был мастерски накрашен, а другой вообще без макияжа, что смотрелось довольно комично. Могла бы и закончить красоту. Или так спешила застукать нас?
— Девчонки… — примиряюще начал я, подумывая, как бы доходчивее им объяснить, что меня хватит на все нещупаные сиськи.
Однако меня не услышали.
— Бесстыжими вещами!.. — повысив голос, триумфально закончил мысль один неожиданный апологет морали в моем доме.
— Да в чем твоя проблема⁈ — вспыхнула Дана.
— Девчонки! — повысил голос и я, мысленно взывая к одному божеству, чья помощь сейчас бы очень не помешала.
Однако меня уже даже не пытались услышать.
— Да в том, что ты пришла сюда ко мне! Как моя гостья! — прогремело на весь пролет. — Так и изволь уделять внимание мне! А не уводить под шумок моего парня!..
А?..
— Твоего кого? — отчеканила моя милашка в на миг повисшей тишине.
Упс, Полина, упс…
— Моего подопечного!.. — тут же поправилась окаравшая красотка.
— Ну теперь понятно, — моя девушка перехватила руль разговора, — чего ты так ко мне цепляешься…
— Да подопечный, подопечный! Уж оговориться нельзя! — зачастила Полина. — И вообще, это ты во всем виновата! Вела б себя нормально… Раз уж пришла сюда мириться со мной — так давай мирись! А ты тут обжимаешься по коридорам!
— Я. Пришла. С тобой. Мириться? — по словам переспросила Дана.
— А для чего еще?.. — враждебно буркнули в ответ.
— Девчонки… — уже ни на что не надеясь, вздохнул я.
— Да для того, — в запале припечатала моя милашка, — чтобы ты уже перестала себя вести как бешеная обезьяна!
— Это я-то себя веду как бешеная обезьяна⁈..
— А кто еще? Напрыгиваешь на нас по любому поводу!..
Вот мои милые, добрые, отзывчивые девушки и поговорили по душам — точнее, поорали, глядя друг на друга так, словно пытались испепелить. Я даже не знал, куда здесь вставить свои скромные ремарки. На этом моменте мне просто хотелось завопить «Марианка, ты где⁈» Такого исхода событий в нашем плане не предполагали ни я, ни она.
— А ты сама лучше, что ли⁈ — заголосила на весь дом Полина. — Знаю таких! Стоило уйти от папы и его контроля, как вон аж из трусов выпрыгиваешь!..