— Ай!.. — аж подпрыгивала Полина в такт моим толчкам, взбивая яйца в миске, пока я мощно взбивал ее киску собой.
— Ооох… — охала она под шкворчащие на плите пончики, пока я вовсю жарил ее сочный пончик, уже готовый наполнить его до краев своей сливочной начинкой.
— Аааах… — ахала моя заботливая опекунша, когда, сдвинув посуду, я заваливал ее прямо на кухонный стол.
Теперь была моя очередь позаботиться о ней — отблагодарить ее за всю заботу и любовь, которые она дарит мне и моему дому. И Полинины стоны, громкие, жаркие, разносившиеся по всей кухне, заглушая и шкворчание плиты, и скрип стола, говорили, что она прекрасно понимала, как сильно я ей благодарен.
— Ууух… — после выдыхала красотка, довольно натягивая шортики поверх истекающей мною киски. — Надо же быть осторожнее… Нас же мог кто-нибудь застать… Мы же тут не одни живем…
Что поделать, трахаться по всему дому — в каждом уголке, где настигает желание — мы начали еще на каникулах, когда наша домашняя богиня гостила у матери в Китае. Однако когда Марианка вернулась, привычки быть осторожнее у нас так и не появилось. Наоборот, в полном соответствии со своей двойной логикой, декларирующей одно, а делающей другое, Полину неслабо заводило трахаться в общих зонах под постоянным риском, что кто-нибудь запалит — и при этом до крайности этого бояться. Бояться, но все же продолжать — так выходило гораздо острее.
По теории вероятности — рано или поздно — мы должны были попасться, но еще ни разу не попались — и это заводило еще больше, отчего мы становились еще неосторожнее…
Одним уютным зимним вечером, сделав уроки и закончив домашние дела, я спустился в гостиную в надежде, что там удастся с кем-нибудь поразвлечься.
— Полин, ты где? — позвал я.
Ответом была тишина.
— Марианка, ты дома?
И снова тишина. Я даже немного расстроился из-за грядущего одиночества, пока не увидел роскошные знакомые холмы, мирно дремавшие на диване. Полина, Полиночка, моя заботливая управляющая, уставшая от всех дел по дому и в хозяйской спальне, решила прикорнуть на часок — и теперь сладко посапывала посреди гостиной, подложив руку под голову, подогнув коленки, выставив попку. Острожно, стараясь не разбудить, я присел рядом, любуясь этой спящей красавицей.
В воздухе пахло свежими котлетками, дом аж сиял чистотой, в уголке лежала большая стопка чистого выглаженного белья, а на руке моей хозяюшки синей ручкой был составлен список будущих покупок. Вот же моя трудолюбивая бедняжка! Так и хотелось обнять ее, помацать, потискать, согреть в этот холодный зимний вечер, взбодрить парочкой сумасшедших оргазмов, после которых ее сон будет еще слаще.
Я аккуратно положил руку на ее пышное женственное бедро и начал легко поглаживать. Ресницы моей спящей красавицы дрогнули и тут же сомкнулись вновь. Решив не просыпаться, она лишь завозила попой в мою сторону — ну и пускай спокойно спит. А я пока пообнимаю ее немного, сонную, усталую, перетрудившуюся — маленький расслабляющий массажик ей точно не повредит. Продолжая ее поглаживать по пятой точке, я пристроился рядом, расстегнул ее шортики и занырнул в них, разведывая пальцами все ее чувствительные входы и выходы. Вся киска Полины казалась одной сплошной эрогенной точкой — куда ни ткни, она текла.
Шикарная грудь, которую я ощупывал другой рукой, начала возбужденно вздыматься. Ее хозяйка тяжело и томно задышала, задвигала бедрами в мою сторону, однако ресниц не разомкнула, продолжая спать — вот такой у нее крепкий-крепкий сон. Что даже приятно: спящих красавиц я еще не трахал. Подхватив ее шортики, я ловко потянул их вниз сразу вместе с трусиками, открывая воротца удовольствия, которые их спящий сторож так неосмотрительно выставил в мою сторону.
Немного полюбовавшись на эту мокрую пещерку, я поддался моменту и обнажился сам, достав инструмент для исследования ее глубин. Нет, я правда не собирался будить мою уставшую красотку — просто немного поглажу, потом немного потыкаю — тем более что пробуждаться она и не спешила, зато в спинке прогибалась все охотнее, чтобы мне было еще удобнее. Однако стоило лишь начать собирать пазл из наших готовых к соитию гениталий и легко толкнуться в нее, как моя Белоснежка сразу проснулась от своего крепкого сна и распахнула глаза.
— Ромк, ну не здесь же!.. — абсолютно бодрым голосом зашептала она.
О, какое быстрое пробуждение — волшебство да и только. Кто знает, может, и в сказках принцесс будили не поцелуем, а членом — просто детям не расскажешь такую версию.
— Не в гостиной же! — возмущалась Полина, при этом все теснее прижималась ко мне сама. — Кто угодно сейчас может войти!
— Главное, что сейчас могу войти я, — отозвался я и закончил начатое, наглядно показав ей, что имел в виду.
— Ааа!.. — только и простонала моя сказочная красотка, сдаваясь на милость разбудившего ее принца. — Только быстра… аа-аа!..
— Ох! Ах! Аааах!.. — теплая попа моей хаус-леди была идеальным буфером между мной и диваном, крепким, пружинящим, к которому я сейчас с напором прижимал ее, покрывая сверху.
Оказавшись снизу, под давлением моего тела, в самой что ни на есть приматной позе подчинения самки самцу, Полина поддалась зову природы и теперь неистово кончала, подставляя зад под мои толчки, с жаром стискивая руками обивку, утопая лицом в подушке, заглушавшей ее горячие крики. Ее сдавленные стоны, смачные шлепки, с которыми встречались наши тела, скрип дивана — все заводило меня еще сильнее. Мне до крайности хотелось разбить свой пах об эту упругую задницу, и я не жалел энергии и сил, претворяя сей амбициозный план в жизнь — с удовольствием наблюдая, как нежно-розовая попа моей управляющей становится сочно-алой и покрывается мурашками от принимаемого напора. Под аккомпанемент ее все более рваных стонов я уже и сам был готов распасться на частицы, как вдруг что-то острое почесало мне по макушке…
Дернувшись, я повернул голову и встретился с лукавыми небесно-голубыми глазами одной дьяволицы. Да блин, Марианка! Ты что, в Китае училась у шаолиньских монахов искусству незаметного подкрадывания?.. Однако надо отдать мне должное: делая верхом тела одно, низом я продолжал делать другое — да так технично и четко, что даже не сбавил темп, так что Полина, размякшая подо мной, и не заметила, что мы попались — лишь продолжала сладко урчать, принимая меня.
Наш домашний демон, даже не думая исчезать, с коварной ухмылочкой стоял над нами и следил за происходящим. Для полноты картины не хватало только свечки в ее острых дьявольских коготках. Представляю, какие теперь будут разговоры за завтраком: «мм, Полин, а ты теперь тоже даешь Роме, да?», «мм, Полин, а где еще вы трахаетесь?», «мм, Полин, а вы трахались в гостиной специально, чтобы застала я?» Хотя… может, еще не все потеряно? Может, она еще не догадалась, что это Полина? Вон как пристально смотрит, будто и правда не понимает… В конце концов, лицо-то в подушке, а главное опознавательное достоинство нашей хаус-леди, нехило приплюснувшись, мяло диван. Вдруг Марианка даже не догадается, кого я сейчас трахаю — мало ли, у кого еще такая шикарная спелая задница. Вдруг я кого из постоялиц в гости пригласил?..
— Да, Ромк!.. — подала голос пришпиливаемая к дивану счастливица. — Бери! Бери меня!.. Бери свою Полиночку!..
Ну е-мое! Полин, да ты вообще не мастер конспирации!.. Беззвучно хмыкнув, наша Венера лукаво разомкнула губки, как бы показывая мне, что вот-вот что-то скажет — например: «о, как ты удобно устроилась, Полин!» Прижимая мою хаус-леди к дивану одной рукой, я поднес палец другой к губам и умоляюще показал глазами в сторону выхода — мол, свали ненадолго, чтоб я закончил, а? Прищурившись, эта коварная голубоглазая демоница молча постучала себе по запястью, словно там были невидимые часы, а следом показала мне два пальца. Две минуты — ты смеешься? Это жестко даже для демона… Мне нужно минимум пять! Я выразительно показал ей развернутую пятерню.
— Ах! Ах! Ааах… — застонала подо мной Полина, даже не догадываясь, что в этот самый момент я практически продавал душу, я же усилил напор, чтобы она и дальше ни о чем не догадывалась.
Молчаливо хохотнув, наша белокурая бестия глазами сказала мне: «серьезно, будешь спорить с демоном?», бескомпромиссно показала три пальца, а затем бесшумно развернулась и направилась к выходу, как бы говоря своей удаляющейся задницей, что мое время пошло. Это реально был вызов мастерству — но не такой большой, как наша Венера, возможно, думала. И все же я взял себе на заметку трахнуть ее как-нибудь на скорость — ровно за три минуты — и тогда сама поймет на своей затраханной шкурке, что художника в процессе нельзя торопить.
— Прям в гостиной!.. Вообще пипец!.. — выдохнула моя красотка постарше в ту же секунду, как я вытащил свое достоинство из ее щедро залитой киски. — Что мы вообще делаем, а?.. — продолжала ворчать она, торопливо натягивая трусики и шортики на еще подрагивающие ноги. — А если бы кто вошел…
Да вообще-то кое-кто и вошел — скажи спасибо, что драл тебя так, что ничего не заметила.
Успев привести себя в порядок и даже наскоро поправить смятую накидку, мы как ни в чем не бывало плюхнулись на диван и включили телик — буквально за мгновение до того, как зычно хлопнула дверь, и в гостиную вошла Маринка, выбивая звонкую дробь каблуками по полу.
— Я дома!.. — нарочито громко, как в старых ситкомах, на весь дом сообщила эта чудесная девушка, не желавшая никому сделать неловко.
— Привет!.. — с невинным видом бросила ей Полина и, повернувшись ко мне, довольно зашептала: — Ну ничего себе нам повезло! Еще б немножко!.. Представляешь, что бы было, если б она увидела…
Я же поймал взгляд Марианки — лукавый, коварный, дьявольский, словно говорящий «ну что, давай, душу доставай». Да даже боюсь представить…
Разумеется, расплата не заставила себя долго ждать.
— Тук, тук… — поздним вечером проворковала за моей дверью Марианка. — Я зайду, братик? — заглянула она в комнату.