Саня: «За компанию все упустишь! Все телки мои будут!..»
Вот исключительно, чтобы на это посмотреть, я и ходил с ним время от времени по вечерам. Одноклассник пытался склеить девчонок, я не особо верил в его успех — просто гулял за компанию. Все веселее, чем сидеть дома в одиночестве — особенно, когда Полина ходила по клубам.
До духов с феромонами, кстати, были клубная футболка с огромным черепом, толстенная цепочка из стопроцентной нержавейки и переводная татушка, которая должна была быть стопроцентно как настоящая — вот именно на таких, как Саня, маркетплейсы и получают сверхпрофит. Слитых денег уже хватило бы на резиновую бабу, но приятель не оставлял попыток найти настоящую. Охота на кисок, как он это называл, включала в себя осмотр девичьих задниц, их обсуждение, его неуклюжие попытки к одной из них подвалить и полное фиаско по всем фронтам. Так что каждый раз эта охота бесславно заканчивалась сосисочной вечеринкой в ближайшей бургерной.
Немного прогулявшись, я наконец добрался до центральной площади Карпова — огромного открытого пространства недалеко от пляжа, днями облюбленного туристами, а вечерами местной молодежью. Вокруг десятки баров, где пьют коктейли с видом на набережную, и всегда звучит музыка. Можно сказать, тут и находится сердце города — по крайней мере, главный его символ стоит именно здесь.
Те, кто в первый раз приезжают в Карпов, думают, что городу дали название жирные рыбы, однако это не так. Речных карпов здесь не было отродясь, у нас даже реки нет, а назвали курорт в честь героя-казака и известного революционера — Евгения Карпова. В центре площади стоит его памятник — главная достопримечательность, даже больше: секс-символ города. Бронзовый революционер с напрочь стертой ширинкой, которую на удачу трет каждая уважающая себя туристка — этакий маст-хэв на нашем курорте.
Что поделать, все сходятся во мнении, что памятник секси и хот, и лезут потереть ему причинное место и сделать селфи. Мэрия поначалу пыталась бороться, а потом поняла, что не надо бороться с тем, от чего люди фанатеют, и рядом настроили сувенирных лавок, где продают маленькие копии Карпова для всех желающих. Не знаю, как насчет других героев революции, но наш стал настоящей звездой соцсетей с вирусной припиской под снимками «вот ему бы я дала». Могу поспорить, когда он был живым, ему доставалось гораздо меньше женского внимания.
Остановившись у памятника, я набрал приятеля — в ответ раздались лишь глухие гудки. Вокруг болтали, смеялись, звенели бокалами. Однако почему-то на огромной площади среди людей, огней, под музыку становилось странно одиноко. Да и звучавшие здесь песни только усугубляли это чувство. Они все были об одном и том же: кто-то кого-то кинул, кто-то кого-то продинамил, кто-то кому-то не дал или использовал. Неудивительно, что здесь все искали пару на вечер, чтобы не думать об одиночестве. А на тех, у кого пара уже была, смотрели жадно и с завистью. Я же огляделся, ища глазами приятеля — он подозрительно опаздывал. Что, духи с феромонами сработали как надо, и его на пути сюда задержала толпа девиц? Словно давая ответ, в руке задергался смартфон.
— Облом! — запричитал Саня в трубку. — Вообще никак не могу! Мне тут работы подкинули…
Родителям одноклассника принадлежало кафе на Курортном проспекте, в котором их детишки на правах будущих владельцах пахали летом и после уроков в остальное время года, о чем Саня постоянно ныл. Однако его мнение мало кто спрашивал — особенно окружающие его женщины.
— Но только сделал, — причитал он дальше, — как Дашка загрузила новой работой! Так что вообще без вариантов сбежать…
Эх, меня б чем-нибудь твоя Дашка загрузила. У тебя такая сестра — чего ты жалуешься? Один вид на ее задницу стоит того, чтобы поработать. Хотя когда ты ее брат, это, наверное, не возбуждает. Фу, не хотелось об этом думать.
Закончив разговор с этим невольником, я убрал смартфон в карман. Получается, зря только выходил. Возвращаться тем же путем не хотелось, и я решил его срезать через находящийся сразу за площадью Парк любви — еще одну городскую достопримечательность, указанную во всех путеводителях. Мраморные парни и девушки выглядывали из каждой аллеи — где-то парочками, где-то поодиночке. Они обнимались, целовались, спешили на свидание или нетерпеливо смотрели на часы.
Однако, несмотря на название, это место использовалось не для того, чтобы встретить любовь, а скорее чтобы ею заняться. Все скамейки были заняты парочками — они тут сосались повсюду, у половины пацанов руки засунуты к девчонкам под юбки так легко, как будто в свои карманы. А в безлюдных, самых тихих уголках порой переходили и к более решительным действиям. Так что если поднапрячь слух, тут можно было различить даже стоны.
Сложно сказать, кто в этом виноват: то ли море, то ли солнце, то ли сексуальной памятник — но секс в Карпове считался валютой социального успеха, определял твое место в иерархии себе подобных, твой статус и твою привлекательность. Усредненный возраст начала половой жизни здесь — старшая школа. Есть отдельные экстремалы, которые начинают раньше, есть те, кто дотягивают до выпуска, но именно в старшей школе большинство подростков, как нерпы на нерест, начинают искать себе партнера. Природа берет свое, и стартуют игры похлеще голодных — потому что с каждым днем, проведенным девственником, ты как товар с истекающим сроком годности, и твоя привлекательность все больше падает.
Так что секс на лавочке в парке не был чем-то зазорным. То, что в других городах могло считаться недопустимым, в Карпове вполне себе позволительно — и памятник с натертой ширинкой как бы об этом говорил. Местные власти смотрели на такие развлечения сквозь пальцы. Более того, подобная «легкая» репутация приносила курорту приток гостей. По вечерам, когда на улицах шумели и веселились, Карпов называли русской Ибицей, а по утрам, когда дворники убирали бутылки, презики и недокуренные бычки различного генезиса, его величали русским Амстердамом.
Славился Карпов, разумеется, не только репутаций. В тридцатые годы прошлого века выяснилось, что наш революционер и его сотоварищи защищали это место не зря — и здесь открыли минеральный источник. На его изучение приехал ученый из столицы, судя по всему с импотенцией, и, попив водички, вдруг вернул себе мужскую силу и решил, что источник этот целительный. С тех по его разливают по бутылкам и продают в аптеках под названием «Карповская лечебно-столовая минеральная вода». Там еще такой мощный дуб на обложке. Стоит — что есть метафора. Ну, всем понятно.
После чего в центре парка поставили бювет в виде фаллоса, кончающий каждому желающему в кружку целительной водичкой. Вряд ли, конечно, он задумывался в виде фаллоса, однако со стороны смотрелся именно так. Так что сходить на хер в Карпове это не оскорбление, а рекомендация попить водички. Этакой бесплатной Виагры. Разумеется, здесь у нас не Виагра, а плацебо, но реклама давала свое, и за водами Карпова приезжало явно больше туристов, чем за водами Ессентуков или Пятигорска. Вплоть до того что отдельную линию планировали провести от ближайшего аэропорта и назвать романтично — трасса Любви.
Казалось, все вокруг было пропитано любовью и сексом: и памятник, и бювет, и парочки, лижущиеся на лавочках. Да тут даже статуи, обнимающиеся и целующиеся на каждом углу, будто заставляли себе завидовать. В таком окружении подхватить хроническую болезнь Карпова легче легкого. И сейчас, идя через парк, я чувствовал себя особенно одиноким и особенно идиотом, который зачем-то сунулся сюда один. Старшая школа — лучшее время в жизни — проходило мимо, и пока все вокруг строили отношения и заводили любовь, я оказался один в принципе чужом мне городе, где приходилось осваиваться заново — в одиночку.
Так что я ускорился, чтобы побыстрее срезать этот чертов парк. Дошел до поворота — и вдруг, виляя хвостом, из соседней аллейки мне наперерез выскочила небольшая собака. На вид обычная дворняга, но чистенькая и ухоженная — с пухленькими пушистыми боками, которые природа раскрасила черно-белыми пятнами, обвисшими ушами и довольно высунутым языком. Не переставая вилять хвостом, эта псинка завертелась вокруг меня, дружелюбно потираясь о ноги.
— Ух ты, мохнатая морда!
Не выдержав, я присел и погладил. И главное пес еще такой специально подставляет себя под руку, закрывая глаза, урча — отлично зная, чего хочет. Ласковый, домашний — с ошейником, где болталась мелкая металлическая бляха с номером хозяина. Явно сорвался с поводка, паршивец.
— Ну что, вернем тебя хозяину?
Псина еще охотнее подставилась под мою ладонь.
— Пират! Пират, фу! — внезапно из-за угла донесся знакомый девичий голос.
Пес залаял еще радостнее, откликаясь, а мое настроение так ощутимо скакнуло вверх. Пожалуй, увидеть сейчас именно ее я был рад больше всего.
Ep. 05. Госпожа будущий прокурор
Следом с поводком, с которого это пушистое чудо сорвалось, из-за угла выскочила всклокоченная Дана — в светлой футболке, узких голубых джинсах, отлично очерчивающих стройные бедра, и спортивных кедах. Хотя обычно я видел ее только в школьной форме. По хрупким плечам и спине рассыпались длинные светлые локоны, которые в лучах завязавшегося заката казались розоватыми, но если смотреть на солнце днем, сидя рядом, там внезапно появлялся медный оттенок.
Пес, радостно виляя хвостом, тут же кинулся ей под ноги. Дана быстро нацепила на него поводок и выдохнула, а затем посмотрела на меня и улыбнулась. И я улыбнулся в ответ, видя добрые глаза и немного наивный взгляд. После Арининых наглючих зенок это было глотком свежего воздуха.
Мы не были друзьями и даже одноклассниками — Дана просто училась на параллели. Однако когда-то она была моей соседкой по парте — причем самой первой. В младшей школе нас определили в один класс и, увидев знакомые фамилии, посадили вместе — и просидели мы вместе целый один день. После чего папаша Даны устроил дикую истерику, требуя нас рассадить. Правда, после этого мы с ней, словно назло ее отцу, подружились, продружили один год, а потом меня увезли в Москву.