егда ближе была позиция дяди Эрнана: максимальный результат с наименьшими усилиями… Но самый важный аргумент в пользу неожиданного привала заключался в том, что вёл нас Шекки. Тейт удалился уже на такое расстояние, что ни одна известная мне псионическая методика не позволяла до него дотянуться. Я знала это, и именно потому с самого начала рассчитывала на химеру.
Во время путешествия к океану рыжий частенько отпускал Шекки порезвиться. Случалось, что крылатый айр догонял нас через три-четыре дня, причём без посторонней помощи — без сигнальных залпов и магических маячков. Когда он находился близко, Тейт управлял им с помощью свиста, хлопков или резких жестов, но это скорее напоминало разговор с человеком, не владеющим речью, чем команды для биоробота. А когда нас вела Аринга, и Тейт отпустил Шекки, тот не только сумел найти обратную дорогу в Лагон, но и войти. Сильно сомневаюсь, что созданный Оро-Ичем купол над долиной пропускал неодушевлённых существ, будь они хоть трижды "своими". Именно тогда я впервые заподозрила, что Шекки разумен, и потом подсознательно искала подтверждения своей теории. А после успешных переговоров с химерой, кажется, поняла, как Тейт умудрился выкрасть у мастера Лагона его творение.
Всё дело было в харизме.
Когда говорили о достоинствах рыжего, то обычно упоминали силу или ловкость. Более близкие знакомые говорили об уме и хитрости. Но лично я самым убойным оружием Тейта считала обаяние. Порывистый, искренний, с мрачной бездной в душе — воистину убийственное сочетание. Одна солнечная улыбка — и прекрасные женщины падают к ногам, многоопытные мастера снисходительно внимают дерзким речам, а домашние животные доверчиво подставляют шеи… Проблема в том, что в Лагоне не принято держать питомцев: слишком хлопотно, да и хозяин в любое время может умереть или отправиться в дальнее путешествие. Но для Оро-Ича, разумеется, правила не писаны. Так почему бы ему не создать разумную, одушевлённую химеру — и не отдать её потом мальчишке, который умудрился раскрыть тайну необычного айра и подружиться с ним?
Вот вам и "воровство".
Но сейчас к моему путешествию всё это имело опосредованное отношение. Главное, что, во-первых, Шекки обладал разумом, во-вторых, был привязан к Тейту, и, в-третьих, мог его отыскать. Значит, мне оставалось только довериться чутью химеры. И если Шекки намекал, что нам надо спуститься — значит, так и следовало поступить.
Местечко для передышки он, правда, выбрал на редкость негостеприимное — голый камень, целая уйма подозрительных нор всех форм и размеров, ни былинки, ни ручейка. Стоило мне спрыгнуть на склон, как Шекки начал носиться по всей долине, засовывая голову то в одну нору, то в другую. Долго это не продлилось, впрочем. Я ненадолго отлучилась, чтобы привести себя в порядок после длительного перелёта, а когда вновь выглянула из-за камня, химера пропала. Восточный край неба же потемнел, и горы словно стали выше. Где-то я уже это видела…
Ох, шрах! Неужели гроза? Только стихийного бедствия мне не хватало для полного счастья!
Так, спокойно, Трикси. Рано паниковать. Шекки вовремя почуял опасность и наверняка успел забиться в какую-нибудь подходящую дыру, пока я решала свои маленькие бытовые трудности. Значит, надо всего лишь найти его — и, в свою очередь, спрятаться к нему под крылышко.
Я подняла взгляд. Фантасмагорические облачные горы на востоке разрослись уже на половину неба. Край грозового фронта подсвечивался тонкой, с волосок, золотисто-алой линией — это пробивались непослушные солнечные лучи. Белых молний пока не было видно — значит, у меня оставалось ещё несколько минут в безопасности. Найти по следам химеру смог бы разве что сам Тейт — ну, или Лао, но и у меня есть козырь — эмпатический купол. Сначала раскрою его максимально широко, а затем сконцентрирую всё внимание на небольшой области и попробую засечь Шекки.
Первая часть плана едва не полетела под откос.
Купол, который теперь легко расширялся до пяти километров, зацепил что-то живое почти на самой границе; более того, что-то очень знакомое. Одно, два, три, четыре сознания… Или всё-таки два? Ту, вторую пару почти накрыла гроза, ослепительно полыхнула молния — и исчезли даже призрачные следы чужого присутствия. Может, показалось? Или фронт облаков блокирует не только магию, но и эмпатию? Сомнительно. Может, попробовать направленный поиск?
Додумать мысль я не успела — громыхнуло так, что уши заложило, а во рту появился металлический привкус. Под дых словно ледяной кулак ударил, дышать стало тяжело.
Шрах! Гроза уже совсем близко!
Чёрные тучи не просто летели в небе с колоссальной скоростью и, кажется, даже против ветра — они ползли по земле, и синеватые молнии закипали во мраке, как ведьмино зелье. Сконцентрированный купол накрыл небольшую область, метров в тридцать, но я почти сразу же засекла отзвук сознания Шекки, точнее, страх — знакомый, но определённо не человеческий. Источник находился под скалой, примерно на пятнадцать метров вглубь, справа от меня.
Так, а где вход в пещеру?
Громыхнуло снова — уже прямо над головой. На щёку шлёпнулась здоровенная капля, пузырящаяся, как плевок. Кожу обожгло холодом. Собственная паника ощущалась как сгусток сжатого воздуха где-то в районе солнечного сплетения; я медленно выдохнула, избавляясь от напряжения, и огляделась.
Подходящих по размеру дыр в скале — две. Исследовать обе не успею точно. Значит, надо выбирать наудачу.
Справа или слева?
Я склонилась над большей дырой и собралась было уже спрыгнуть, когда ощутила вдруг знакомый запах — солоноватый, металлический, одновременно искусственный, как заправка для картриджей трёхмерной печати и… Вспомнила, шрах! Нассова трава!
Не рассуждая больше, я опрометью кинулась во вторую дыру, значительно уже. Человек бы прошёл без труда, даже не склоняя головы, а вот крупный айр, вроде Шекки, наверняка бы все бока ободрал…
Да он и ободрал.
Шар-светильник выхватил из темноты рыжеватый отблеск. Предмет оказался маленьким, плоским, почти прозрачным; он напоминал тонкую полимерную пластину вытянутой формы, примерно с палец длиной. Перо Шекки? Хоть бы так!
Над головой громыхало непрестанно, точно на поверхности вдруг началась война, и со всех сторон зарядили ракетные установки. Я погасила светильник — магия могла притянуть разряд молнии — и на ощупь полезла глубже в пещеру. Дважды упала, кажется, расквасила колено, но под конец уткнулась в бок кому-то тёплому — и, похоже, перепуганному. В темноте послышался утробный и одновременно клекочущий звук; меня пихнули в бок чем-то твёрдым, я упала — и сверху тут же опустилось нечто большое, шероховатое… Крыло?
По крайней мере, похоже на перья Шекки.
— Спасибо, — пробормотала я еле слышно и тут же получила клювом по лбу — нечего высовываться.
Забавно — айр вёл себя так, точно он был настоящей птицей, а я — его птенцом. Дожидаться меня снаружи Шекки не стал, но стоило мне оказаться поблизости, как у него сработали инстинкты, и он начал меня защищать. Значит, опасность пока не грозит?..
…как здесь тепло.
От полудрёмы я очнулась резко, словно мне залепили пощёчину. А в следующую секунду Шекки вытряхнул меня на каменный пол и пополз вверх по пещере. Громыхания стихли, но под ногами текли ручьи — видимо, долину основательно затопило. Повезло, что мы лежали на проходе, в относительно широком месте, а не на дне пещеры, иначе могли бы оказаться в водяной ловушке. Не сомневаюсь, что Шекки может не дышать, сколько угодно, но он-то химера, существо приспособленное.
А вот я — нет.
Вскоре стало значительно светлее — показался выход из пещеры. Айр уже выбрался наружу; судя по звукам, он энергично встряхивался — как собака после купания. В скудном свете камни выглядели пугающе — осклизлые, красноватые, кое-где — бритвенно острые сколы. Да уж, если б не гроза — ни за что бы сюда не сунулась… Я осторожно приложила ладонь к одной из стенок — и поспешно отдёрнула, ощутив тепло и едва заметную пульсацию.
Оно… живое?
Когда выход был совсем близко, Шекки просунул голову в дыру — и цапнул меня клювом за шиворот. Я и взвизгнуть не успела, как оказалась в седле. Почти сразу же химера взмыла в небо. Пальцы у меня до боли вцепились в перья, мышцы от напряжения свело аж до плеча. Сглотнув, я посмотрела вниз, на быстро отдаляющуюся долину — и до крови прикусила губу.
Каменная чаша, вчера голая, сегодня была целиком покрыта плотным слоем колеблющихся нитей, как толстенным ковром. Лишь кое-где, около покрытых красным налётом скал и некоторых пещер, оставалось пустое место.
Нассова трава… Похоже, если бы мы ещё немного промедлили, то она бы расцвела.
— Какой ты умный, — вздохнула я и погладила Шекки по мощной шее. Он резко взбил крыльями воздух, поднимаясь выше, а потом заложил широкую дугу. Купол уловил слабую тень удовольствия — Шекки вряд ли понимал, что его хвалят, и уж тем более не осознавал, за что, но ощущал мою благодарность и отвечал, как умел. — А теперь ищем Тейта. Где Тейт? Ты знаешь?
Сейчас мы летели не слишком высоко. Самые высокие скалы нависали над нами — до пиков ещё километров семь, если не больше; долина с нассовой травой прикрепилась к одному из склонов, и издали она казалась совсем крохотной. Солнце перевалило за точку зенита и начало спускаться к горизонту — значит, гроза бушевала долго, да и меня в тепле разморило сильнее, чем я полагала. Мы потеряли не меньше семи часов. Если Тейт всё это время продолжал двигаться вперёд…
Я отвлеклась на размышления и не сразу поняла, что Шекки продолжил подниматься. За соседней, пологой горой, покрытой жёлтыми и алыми спиралями, показалась протяжённая, узкая долина, укрытая туманом. В разрывах мелькали сизо-зелёные участки. Дальше высились ещё две горы, узкие и высокие, с плоскими вершинами — колоссальные конусовидные столбы, слегка накренённые друг к другу. До половины они выглядели примерно как обычные пики — полоса лугов и рощ у подножья, полускрытая розоватой дымкой, выше леса, затем полоса снегов… А потом чёрный камень, окружённый