Я хотела спросить, какой взрыв, но вспомнила низкий гул из недр горы — и вздрогнула. Время действительно играло не на нашей стороне. Если Аринга наткнётся ещё и на Итасэ с компанией… Пожалуй, эти трое сумеют одолеть даже мастера, особенно если Лао достанет наконец козыри из рукавов, но шум поднимется такой, что легче будет снести гору целиком, чем скрыть следы нашего пребывания здесь.
Не разрывая связей с Тейтом, я сконцентрировала купол — и вонзила ментальную иглу аккурат посредине лба нашего прекрасного и жалкого пленника.
…шрах, как же он ненавидел весь мир!
Пожалуй, такая концентрация мерзости — даже большая редкость, чем подлинная добродетельность. Всё-таки человек изначально стремится к тому, чтоб стать хорошим, и не только из-за общественной морали или кем-то установленных правил. Почти у любого есть внутри стержень, голос, пылающий огонь — каждый эмпат, впервые ощущая это в чужом сознании, даёт собственное название. Нечто, заставляющее испытывать стыд не только за неприглядные поступки, но и за мысли; нечто, направляющее к развитию, к новым горизонтам, радость и вдохновение — и одновременно нравственный страж.
Так вот, у пленного мага оно отсутствовало напрочь — зато была иссушающая жажда признания и силы. Он ни мгновения не сомневался в своей исключительности, в праве на особое место — и ненавидел шваль, отребье, грязных уродов вокруг себя, которые смели не признавать его…
Я моргнула, отстраняясь. Сознание мага поглощало меня, как болото — жирное, гниющее. Но зато становилось ясно, почему он решился на опасный ритуал под началом подозрительного незнакомца: та самая неизбывная жажда и толкнула. Если Дорму сила требовалась исключительно для практических целей, и он относился к ней как к редкому и ценному ингредиенту, то его приятель просто искал шанса отыграться.
В том числе и на своём благодетеле Дорме.
— Не вини его, — Тейт осторожно прикоснулся к моему плечу. Я резко выдохнула, выныривая из затянувшегося кошмара; воздух казался невыносимо сладким и свежим. — Детям из побочных ветвей тяжело. Так что это такая попытка защититься: типа не мне мощно не повезло от рождения, а вы, слепые придурки, не цените крутого меня.
— Но Маронг другой.
— Именно потому он и в Лагоне, — улыбнулся рыжий светло. — А что с магом-отшельником? Что-то есть?
— Сейчас посмотрю, — нахмурилась я.
Снова нырять в гниющее сознание пленника не хотелось, но другого выхода не было.
Воспоминания оказались густыми и вязкими, сильно искажёнными от негативных эмоций. Маг страстно желал забыть о своём фиаско с ритуалом, но невольно возвращался к нему мысленно вновь и вновь. Дорм представал в его глазах попеременно то глупцом, который подбил хороших людей участвовать в заведомо провальном деле, то интриганом, что втайне присвоил общую добычу…
Я наткнулась на нечто забавное и вновь вынырнула в реальность.
— Тейт, слушай, а он ведь даже не понял, что ты — человек. Принял за какого-то айра.
— За одну из тварей Дорма? — развеселился рыжий. — Ну-ну. Никто не создаёт айров, похожих на людей.
— Табу? — насторожилась я.
— Практичность, — хмыкнул он. — Легче взять готового человека и переделать, как надо, этим созидающие совершенство и занимаются. Почему, считаешь, их так зовут?
Я задумалась — и меня передёрнуло. Сейчас-то маги из этой ложи были, скорее, врачами, пусть и с жутковатыми наклонностями. Но представляю, что они творили во время той древней войны, изменившей облик мира… У нас когда-то, лет сто пятьдесят назад, когда псионики только-только вышли из подполья, тоже предпринимались попытки создать идеального солдата, но их пресекли почти сразу, слишком пугающими и непредсказуемыми получались результаты. Биокинетические эксперименты попали под тотальный запрет; остались редкие исключения вроде меня.
Наверное, из-за эмпатической связи к Тейту просочились не только мои размытые мысленные образы, но и воспоминания, потому что он вдруг обернулся с чувством странного, недоверчивого осознания — и на целое мгновение стал моим отражением. Пришелец из другого мира, добыча… человек с глазами того редкого синего оттенка, какого не бывает у рождённых естественным способом.
Тейт не знал, являлась ли его матерью та, что погибла при переходе. А если она…
Я крепко зажмурилась, отгоняя навязчивый образ — высокая черноволосая женщина в облегающем светлом костюме, так непохожая на тощего, рыжего мальчишку рядом с ней — и вновь юркнула в сознание пленного мага.
На сей раз мне повезло больше.
Он хорошо запомнил отшельника — походку, фигуру, черты лица, даже манеру речи. Если Дорм невольно поддался флёру очарования, в котором магии было столько же, сколько и естественного, с ног сбивающего обаяния, и потому стал лёгкой жертвой для промывки мозгов, то его приятелю врождённое чувство ненависти ко всему живому послужило неплохим щитом. Отшельник, похоже, заметил это — я выловила в сумбурном мысленном потоке образ насмешливо прищуренных жёлтых глаз, — но ничего не предпринял, чтобы исправить положение. Точно поддразнивал: ну, что ж, попробуй, отыщи меня, юноша, если сможешь, и задай вопросы, если сумеешь.
Попробуй, Трикси.
Вкрадчивый, певучий голос прозвучал ясно — и совсем близко, затылка словно коснулось тёплое дыхание. Я вскрикнула, разрывая связь с пленником; Тейт сидел рядом, сосредоточенный и ни капли не испуганный.
— Ты слышал это? — спросила я, и голос позорно сорвался в конце.
Рыжий склонил голову к плечу так резко, словно она у него отвалилась:
— Угу. Но мне он сказал: "Попробуй, Танеси Тейт". И чего-то я знаю только одного монстра, который может провернуть такую штуковину.
Я невольно сглотнула. К сожалению, мне тоже прекрасно было известно, что это за "монстр". А как безупречно сложилась головоломка!
"…Можно вернуться в свой мир?"
"Можно. Если соберёшь воедино тех, кто тебя призвал, и заставишь выполнить обряд в обратном порядке… О, как ярко загорелись твои глаза, как горячо. Мне нравится, Трикси Бланш".
Конечно, отыскать в горах каких-то там свободных и заставить сплясать под свою дудку — нереально. И даже мастер Лагона не мог знать, живы ли все участники и каковы пределы их сил, однако он ответил на мой вопрос со спокойной уверенностью. И почему? Да потому что сам же и призвал меня. И, естественно, мог в любой момент провести этот шрахов ритуал… Если пожелал бы.
В чём я искренне сомневаюсь.
— Значит, Оро-Ич мне так типа случайно проговорился про свободный клан, когда они вообще ещё знать не знали, что будут проводить ритуал, — меланхолично пробормотал Тейт и заложил руки за спину, вытягиваясь в струну. — То есть я только начал спорить, а он уже всё продумал. А потом усвистел в горы, втёрся этим придуркам в доверие, провёл ритуал и смылся до моего прихода. А может, и не смылся — сидел там где-нибудь рядом, невидимый, и смеялся. А что, я бы тоже над собой посмеялся… Я тебя ему не отдам, — заключил он неожиданно.
— Он и не попросит. Подарки обратно не требуют, — буркнула я в ответ.
Дуться на всемогущего мастера Лагона было бы инфантильно и непродуктивно, злиться ещё и глупо… Но поди-ка, попробуй совладать с эмоциями. Будь ты хоть трижды эмпат — сразу не получится.
Знала бы, как часто в жизни дают сбой установки на логику и рациональность — попросила б дядю Эрнана научить меня чему-нибудь другому.
— Не сердись, — попросил Тейт и боднул меня лбом в плечо, подставляясь под ласку. — Я рад, что ты у меня есть, очень. И без разницы, как ты тут оказалась. Если б я знал, какая ты, то сам бы тебя украл, честное слово.
Я рефлекторно погладила его по встопорщенным волосам и глубоко вздохнула.
— Я тоже рада, что ты у меня есть. Но гадко понимать, что со мной обошлись, как с вещью. Захотелось — взяли и подарили.
Рыжий щекотно фыркнул мне в плечо.
— Не-а. Как с детёнышем сойнара. Он, когда мелкий, не знает, куда плыть, и старшие его толкают носами. Вот и считай, что Оро-Ич тоже тебя подтолкнул.
— Носом?
— Этими своими синими штуками.
Больше ловить в пещере было нечего. Впрочем, я и так оттяпала кусок информации, который нескоро смогу переварить. Убедить мастера Лагона отправить меня в родной мир — задачка даже посложней, чем собрать в одном месте кучку враждебно настроенных магов и уговорить их посодействовать. С магами, по крайней мере, Лао сойдёт за убедительный аргумент, а с Оро-Ичем — вряд ли.
Тейт потянул меня за руку, и я, не рассуждая, перешла на бег. Мага и его подружку мы оставили лежать в разных концах пещеры, как можно дальше друг от друга. Надеюсь, сойдёт за внятный намёк… Хотя сомнительно — влюблённые женщины во всех мирах одинаково слепы, когда дело касается их драгоценных мерзавцев.
— Ну и хорошо, — пробормотал рыжий себе под нос.
Я предпочла сделать вид, что не услышала.
А между тем, дела у второй половины нашей бравой компании продвигались куда хуже. Ещё на подходах к условленному месту встречи воздух стал горячим и сухим, как в пустыне; в толще камня раздавались мощные неритмичные удары, да такие, что остаточная вибрация откликалась аж в костях. Со сводов непрерывно стекали ручейки песка и каменной крошки. В какой-то момент я оступилась, не успев подложить под ноги воздушную ступеньку, и едва не съехала в трещину; Тейт вовремя притормозил, забросил меня за спину и понёсся дальше — как в день нашей первой встречи.
Вскоре купол захватил краем несколько человек — Итасэ, Соула и с полдесятка незнакомцев. Голова у меня тут же заболела, резко и сильно. Ментальный фон буквально разрывало неслышным воем; похоже среди противников нашёлся неплохой эмпат, способный противостоять Соулу. Ни Лао, ни Орсы я не слышала, и это не внушало оптимизма.
"Пахнет кровью", — громко подумал Тейт.
Несмотря на удушающую жару, меня продрало холодком.
Ещё через двести метров купол пришлось уплотнить до предела и свернуть — иначе противостоять ментальной какофонии было уже невозможно. Я только и успела, что