В дымно-сладком запахе определённо было что-то дурманное.
"Купол исчез", — подумала я.
"Меня контролируют", — подумала я.
"В таком состоянии можно даже почку пообещать", — подумала я.
Не помогло.
Я сказала:
— Да… забирайте.
Мастер рассмеялся еле слышно и шепнул:
— Спи.
И я уснула, послушно, как примерный ребёнок, свернувшись на покрывалах и примостив голову ему на колени.
Мне снился родной мир. Сияющие хрустальные спирали небоскрёбов, которые пронзали ночное небо над городами; кофейни, выдыхающие кофейный и ванильный пар в осенний воздух; цепочки фонарей, оранжевых и розовых, как ожерелья из янтаря; парк, где на бортике у поющего фонтана парочки назначают свидания, где так приятно греть зябнущие руки о бумажный стаканчик с горячим шоколадом и вглядываться в редеющий перед рассветом сумрак…
Мне снился дом за городом, на берегу озера, и заросли элирий у воды — сейчас высохших, пергаментно шелестящих, с чёрными коробочками семян; и дом с огромной террасой; мягкий свет на мансарде, раскрытое окно, полы синего халата, кувшин с подогретым горчащим вином, открытая коробка шоколадных конфет…
Я улыбнулась во сне, потому что знала только одного человека с такими странными вкусами.
"Дядя Эрнан!" — окликнула я его. Он вздрогнул, едва не выронил кружку с вином, а потом… потом я проснулась с совершенно ясной головой.
Уже рассвело, окончательно и бесповоротно. За окном раздавались вопли сбрендившего айра. Я приподнялась, сбрасывая с себя лишний груз — подушку, четыре покрывала, щупальце Оро-Ича — и застыла на половине движения.
Дядя Эрнан был здесь, в Лагоне. Живой, настоящий, в любимом ярко-синем халате с птицами и в бандане. Светлые волосы торчали дыбом, как после удара током. Кружка в правой руке наклонилась, и вино закапало на пол.
— Рассуждай логически, — пробормотал Эрнан и беспомощно моргнул. — Действуй рационально. Ожидай худшего.
"И только не паникуй", — продолжила я мысленно.
М-да, сейчас знаменитый дядин афоризм звучал, скорее, как самоуспокоение… а предназначался ли он вообще изначально для посторонних ушей, интересно?
— Как чувствовала, что этим всё кончится, — вырвалось у меня. — Привет, дядя. Добро пожаловать в Лагон.
Оро-Ич распрямился во весь свой немалый рост, развернул щупальца — шесть штук, я специально пересчитала — и пропел:
— Здравствуй, новая добыча!
Лицо у Эрнана стало задумчивым. Он покосился на свою кружку, затем осушил её в три глотка, потом решительно шагнул ко мне — и вложил в мою руку что-то тёплое и липкое.
Шоколадная конфета.
— Кажется, я это проспорил тебе, Трикси, — сказал он проникновенным голосом. — Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?
Когда-то выражение лица у мастера Оро-Ича казалось непроницаемым, точно у древнего идола. Но сейчас я более чем ясно понимала, что, во-первых, он объяснит; во-вторых, объяснение доставит ему массу удовольствия; в-третьих, оно не понравится ни Эрнану, ни мне.
А я, похоже, совершила классическую сделку по неведению и продала собственного дядю улыбчивому инкубу в синей чешуе.
Глава 37. Простые удовольствия мастера лагона
Легче всего эти узы связывают детей — или монстров,
причём дети в процессе могут снести полмира.
Монстры, как правило, аккуратнее.
(Из свитка "Загадки Лагона")
Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга — искоса, исподтишка. А затем я ощутила, как из глубин сознания поднимается неудержимое чувство, бурлящее, как игристое вино… и позволила ему себя захлестнуть.
Но не до конца.
Мир послушно раздвоился. И пока "внешняя Трикси" всхлипывала, давясь безвкусной шоколадной конфетой, и висела на шее у новообретённого родственника, "внутренняя" аккуратно компоновала информацию по традициям и обычаям Лагона, формировала досье на все относительно значимые персоналии — и тихонько сливала её по замаскированному каналу. Эрнан жадно впитывал новые сведения, не забывая гладить меня по голове и шептать что-то успокоительное.
Разумеется, долго это не продлилось.
— Довольно, — нежно пропел Оро-Ич, оттаскивая нас щупальцами друг от друга. Я поспешно вытерла перемазанные шоколадом губы и замерла в ожидании: отругает, посмеётся, выставит вон? — Мне угодно, чтобы мой гость пока оставался чистым листом, Трикси Бланш. Наблюдать, как медленно рассеивается чужое неведение — особое удовольствие.
Мне пришлось всё-таки присесть — самоконтроль самоконтролем, но потрясение оказалось слишком сильным. Да уж, давно не случалось таких ошеломляющих пробуждений…
— Но я не могла не помочь… Или хотя бы не попытаться. Боюсь, у нас разные представления об удовольствиях, — призналась я, опустив голову.
Руки немного дрожали.
— Тем интереснее, — усмехнулся мастер Лагона. Синее щупальце скользнуло мне по спине, потом царапнуло чешуёй шею и плечо; накатил чувственный дурман, и я слегка ослабила эмпатические и биокинетические тиски, поддаваясь иррациональному очарованию инкуба — всё лучше, чем невротическая дрожь и клацающие зубы. — Улыбнись, Трикси. В нашу первую встречу ты боялась гораздо меньше.
Я прикусила язык, чтоб не ляпнуть что-нибудь весьма неуважительное.
Меньше… Естественно. Во-первых, страх за близких людей — всегда сильнее. Во-вторых, невежество порождает отвагу.
— Иногда разумнее оставаться наивным дураком, — прошептал Эрнан — то ли на мысли мои откликнулся, то ли случайно попал в яблочко. — И безопаснее, — добавил он вдруг и подмигнул мне.
В тот же момент синее щупальце обвилось вокруг его колена — и резко дёрнуло вверх.
— Шрах!
Что ж, хотя бы ругались мы с дядей абсолютно одинаково.
Оро-Ич повертел его, разглядывая со всех сторон — кузина Лоран в детстве так возилась с новой куклой, прежде чем оторвать ей голову и посмотреть, как та устроена внутри, — и под конец приподнял так, что их лица оказались примерно на одном уровне.
А потом — застыл почти на минуту.
Эрнан, надо отдать ему должное, пока сохранял достоинство — конечно, насколько это возможно в задравшемся халате да ещё в положении повешенного, как на карте из колоды для предсказаний. Но вот воздух на террасе разве что не искрил.
— Да, так со мной ещё не знакомились, — рассмеялся внезапно Эрнан и протянул руку, кончиками пальцев касаясь щеки Оро-Ича. Золотисто-жёлтые глаза потемнели от расширившихся зрачков. — Но вот в чём проблема… Понимаете, в отличие от моей сдержанной и уравновешенной племянницы, я паникёр. Хуже того, деятельный паникёр… даже, скорее, так: паникёр, который знает, что делать. И может — так, так, а ещё вот так. Чувствуете масштабы катастрофы?
Эрнан отвёл руку. И только тогда пришло осознание, что всё это время он говорил на наречии магов Лагона, хотя слить ему языковые особенности я не успела.
— Я чувствую, что мне не будет скучно с тобой, — мелодично откликнулся мастер Лагона, склоняя голову к плечу. Естественно, изъяснялся он на нашем языке — причём без малейшего акцента, даже на терминах не спотыкаясь. — Особенно если учесть, что ты выучил высокое наречие менее чем за минуту, используя как референс разум эмпата на несколько ступеней выше.
— Ступеней всего семь, — весело и бесшабашно возразил Эрнан. — Год назад я был на шестой, но поиски Трикси, похоже, слегка подтолкнули меня вперёд. Или не слегка.
— Всего семь… — тихим, проникновенным голосом повторил мастер Лагона. — О, тебя ждёт много прекрасных открытий, мой гость. Ты желаешь насладиться ими наедине со мною или вместе с твоей родной кровью?
Дядя рефлекторно оглянулся на меня — и ругнулся сквозь зубы, кое-как перекидывая край скользкого халата через ногу. Я поспешно уткнулась взглядом в пол.
— Наедине, — твёрдо сказал Эрнан. — Извини, Трикси.
— Ступай, — то ли разрешил, то ли приказал Оро-Ич и щёлкнул меня щупальцем по щиколотке. — Кое-кто провёл беспокойную ночь, ожидая тебя.
Тейт!
Дядины гипотетические проблемы и шокирующие открытия так быстро вылетели у меня из головы, что впору устыдиться. Я спрыгнула с лестницы на уровень ниже; вслед мне донеслось невнятное:
— И не волнуйся за меня! Это просто переговоры! Дипломатия, да!
Почти одновременно эмпатический купол пронизало теплом: "Я так рад, что всё-таки нашёл тебя, Трикси!". Я натянуто улыбнулась, стараясь задавить подлые сомнения.
Боюсь, Эрнан разочаруется в лагонских методах ведения переговоров.
На террасе наблюдения купол я не разворачивала — не хватало только услышать случайно то, что для моих ушей не предназначается. Нет, разумеется, мастер Лагона вряд ли меня накажет за своеволие. Но почти наверняка он придумает, как повернуть ситуацию в свою пользу — а это пугает даже больше. Да и соваться в беседу двух монстров… Дядя, при всей моей любви к нему, далеко превосходит обычного человека. И если там, дома, его сдерживали законы, традиции, этика, правила приличия наконец, то здесь все условные ограничения исчезли. А эмпат шестой-седьмой ступени, свободно использующий свой дар… Тут даже никаких ужасов воображать не надо — перед глазами щедрая на примеры реальность, взять того же Эфангу. Или самого мастера Лагона.
Тут я невольно усмехнулась.
Нет, бесспорно, Оро-Ич — существо непостижимое. Но даже ему Эрнан может подкинуть пару-тройку сюрпризов, так что переговоры наверняка завершатся к обоюдному удовольствию.
Единственное, что меня беспокоило — грубые лагонские методы. Я изначально считала себя слабой, уязвимой, а потому подсознательно готова была к определённым жертвам. Если не к насилию в прямом смысле, хотя статус добычи практически обрекал меня на такой исход, то беспощадному подавлению воли. Там, где могла — я боролась, например, против Тейта или с Маронгом поначалу, но очевидной силе покорялась без колебаний. Дядя Эрнан же, похоже, считал пока, что с Оро-Ичем они примерно равны.
Надеюсь, что в сферу простых маленьких радостей мастера Лагона не входит дрессировка самоуверенных эмпатов. Ну, или что хотя бы дрессировка будет взаимной.