речь.
Кино, сериал, продолжение знакомого сюжета с обожаемыми героями… Это был привет из прошлой жизни. Как шоколад: фантастически вкусный, но ненужный уже, ценный только из-за ностальгических чувств.
Я совершенно точно помнила, что сморило нас там же, за столом, на мягких подушках. Но очнулась уже под утром рядом с Тейтом — от собственного шёпота:
— Только не умирай, пожалуйста…
Щёки стягивало — кажется, я плакала во сне. Сонно прищурившись, рыжий перевернулся и обнял меня так крепко, что стало больно дышать, и дурные мысли постепенно отступили.
Да, прошлое — это важно, без сомнений. Оно во многом определяет дальнейшую жизнь. Но в конце концов, мне ведь всего лишь надо сделать так, чтоб у Тейта и мысли не возникло уничтожить мир, где есть я.
Где есть мы.
Не так уж сложно…
— Ты сегодня странная, — задумчиво произнёс Тейт, приподнявшись на локте.
Рыжие волосы дыбом стояли, тёмные глаза отсвечивали по-звериному, уходя в красноту. Скорее жилистый, чем мускулистый; среднего роста по стандартам моего мира и коротышка в Лагоне… Он был очень, очень сильным. Нашёлся бы внешний враг, способный его уничтожить? Вряд ли. Но вот изнутри… Взрывчатка была вшита в него уже на этапе сборки — в гены, в психику, и никакая магия не смогла бы её изъять.
Я глубоко вздохнула — и снова уткнулась ему в плечо. В такие моменты, когда уныние кусает за пятки, здорово помогает физическая близость, но…
— Шрахов резонанс, — вздохнула я и дунула ему в шею. — Я тебя люблю.
Тейт мрачно засопел.
— Резонанс… А может, он того? Сам установился, ну?
Губы у меня пересохли; я рефлекторно облизнулась — и медленно откинулась на подушки и покрывала, утягивая за собой рыжего. Кажется, мы собирались поцеловаться, возможно, даже успели… Раз двадцать. А потом в ментальном плане раздалось слабое, но отчётливое вяканье о помощи.
Романический флёр как ветром сдуло. Мы с Тейтом ошалело уставились друг на друга.
— Дядя Эрнан. Ему плохо, — прошептала я.
Взгляд у рыжего сделался виноватым.
— Наверное, не надо было в шергу листья с побережья добавлять. И ягоды сушёные заворачивать в лепёшку… Но ты-то их ела, и ничего!
Мы оделись и спустились быстро, как по тревожной сирене в пожарной части, однако Эрнан всё равно успел отключиться. Чудо, что он вообще нас дозвался — температура зашкаливала, горло опухло так, что едва можно было дышать. Пока я лихорадочно пыталась сделать хоть что-то своей крохотной ступенью биокинеза, Тейт помчался за помощью, и меньше чем через час вернулся в сопровождении Кагечи Ро и ещё какой-то девчонки, видимо, ученицы из той же мастерской. Диагноз они поставили почти сразу: жесточайшая простуда, осложнённая бактериальным заражением. Болезнь считалась не особенно тяжёлой, местных магов лекарства ставили на ноги уже к вечеру.
Проблема заключалась в том, что на традиционные лагонские препараты организм Эрнана отреагировал как на отборный яд.
Через несколько часов в тесной комнатке заседали четверо подмастерьев из разных мастерских и сообща решали, как спасать моего дядю. Оттёртый в угол Кагечи Ро меланхолично смешивал целебную микстуру. Из шеи у Эрнана торчали розоватые трубки, облегчающие дыхание.
— Может, Оро-Ича позвать? — шёпотом спросила я рыжего. Тот резко дёрнул головой:
— Нет, пока рано. Он и не придёт. Вот если его добыча умирать будет…
Я прикусила язык, сдерживая ругательства. Обнадёживало лишь то, что дядино состояние уже хотя бы не ухудшалось, а временами жар даже спадал. Тейт сидел рядом со мной и травил жуткие байки про то, как добыча из другого мира частенько не доживала до прибытия, собственно, в Лагон — незнакомая пища, айры, болезни… Странным образом это действовало успокаивающе, наверное, потому что нельзя бояться слишком много — устаёшь. И ещё я задумалась над тем, что в своё время мне повезло: благодаря начальной ступени биокинеза организм худо-бедно отторгал вирусы и бактерии. Впрочем, я и дома почти никогда не болела, а вот Эрнан регулярно сваливался с простудой. Мама неизменно тогда срывалась из лаборатории, за пару часов возвращала его в социум, хоть и изрядно побледневшего и осунувшегося, и с торжеством заявляла, что теперь от этого штамма у него-де иммунитет… что никак не мешало Эрнану через несколько месяцев снова слечь.
Лагонские бактерии, видимо, оказались особо злыми и упорными, потому что на сей раз он полностью выздоровел только через восемь дней. Полтора десятка незнакомцев из ложи созидающих совершенство, которые провели у нас больше недели, наконец-то разошлись. На выходе некоторые из них передавали другим перламутровые стекловидные лепестки, считающиеся здесь за деньги.
— Они спорили, — довольно сообщил Тейт, наклонившись к моему уху. — Вообще подмастерья дорого берут за свою работу, ну, если у тебя с ними заранее договора нет. Типа ты как пособие к ним ходишь, или едой делишься, или ещё как помогаешь, а они лечат. Но вот если слух пустить, что есть тут, в Лагоне, один трудный случай, и никто справиться не может, всем типа слабо… Смекаешь?
Я прыснула со смеху.
— Ты прирождённый манипулятор.
— Не-е, — протянул он со вздохом. — Это меня Ингиза научил. Точнее, я смотрел, как все делали, что он хотел, даже когда он вот так прямо не просил. И тоже так захотел уметь.
Сказал — и бросил на меня взгляд искоса, проверяя реакцию. Точно болотистую почву прощупывал…
— Тебе легче стало о нём говорить? Об Ингизе?
Тейт неопределённо дёрнул плечом и уставился вдаль. День только начинался, и он обещал быть жарким: небо, ясное, ярко-синее, словно излучало тепло, и воздух над влажными после дождей зарослями дрожал — клубилось марево. В вышине беззвучно носились айры с зеленовато-прозрачными крыльями, похожие на птиц. Рваные, аритмичные движения завораживали взгляд; начинало постепенно клонить в сон. Сильно пахло океаном, так, что, кажется, обогнёшь холм — и выскочишь к побережью… Ольфакторные галлюцинации, или я просто успела соскучиться по океану?
— Наверное, потому что у меня будто появилась семья, — произнёс вдруг рыжий, когда я уже не ждала ответа. — Сначала ты. Потом этот твой Эрнан Даймонд. Он твой дядя, ну, но всё время смотрит и говорит так, будто знает меня до костей. Он тогда рассказывал про эти ваши… фильмы, да? А я слушал даже спрашивать не хотелось, что за фильмы такие, потому что — да какая разница? И Маронг с Лиорой, и Лао, и Итасэ даже… У меня всегда друзей было полно. Но как-то не так. Понимаешь?
Не глядя, я нашла его руку и сжала.
Айры в вышине маневрировали слитно, в стае, как рыбы в океане, точно превращаясь в единое существо.
— Наверное, да.
Мне хотелось сказать, что дело не в них, а в нём — это он открылся, пустил к себе. Но я промолчала.
Говорят, цветы быстрее растут, когда на них не смотрят. Может, и доверие тоже?
Ещё два дня дядя Эрнан ходил, пошатываясь, и общался исключительно ментально — горло берёг. Мы с рыжим исправно выгуливали его по очереди: показывали Лагон, знакомили с местными правилами. Из общих друзей познакомили его только с Митчи. Разум Лао, боюсь, оказался бы чрезмерно мощным впечатлением для ослабленного болезнью эмпата, а Лиора была слишком похожа на Лоран. И, хотя дядя и держался бодро, не упоминая о родном мире, я-то прекрасно помнила своё эмоциональное состояние в первое время в Лагоне. Лишние напоминания о той, потерянной жизни пользы не принесут.
— А если его с Айкой и с Орсой свести? — с деланой задумчивостью предложил Тейт, когда Эрнан отправился на первую самостоятельную прогулку. — Они его живо впутают во все неприятности, в какие можно. Зато потом не страшно будет.
Мы сидели на гребне холма, окружающего внутренние долины Лагона: рыжий остывал после тренировки в мастерской Таппы, я отходила от изнурительных индивидуальных занятий с Итасэ, который взялся меня поднатаскать, пока действовал запрет на посещение уроков Ригуми Шаа. Считалось, что у нас обед на свежем воздухе, что-то типа пикника, но кусок в горло не лез. Ужасно хотелось проследить за дядей — пусть краешком купола, тенью мысли. Но я сдерживалась: во-первых, Эрнан наверняка заметит и засмеёт, во-вторых, глупо строить из себя наседку, когда "цыплёнок" вдвое старше и на порядок сильнее.
— Шоковая терапия? — усмехнулась я, представив результат такого знакомства. — Можно попробовать. Говорят, девочки присмирели после нагоняя от мастеров…
— Успокоились? Да ну, — с сомнением протянул Тейт. — Они вчера Лао попытались украсть, пока он спал.
— И как? — искренне заинтересовалась я.
Рыжий оживился:
— О, ну там интересно было. Он вроде как на месте лежал, но они его даже потрогать не смогли. Руки тянут — и промахиваются. А Лао потом так открывает глаза и говорит: "Когда я сплю, я есть, но меня нет. Даже не пытайтесь".
Я рассмеялась:
— У нас завёлся свой квантовый дракон.
— Кто-кто? — с любопытством обернулся Тейт.
Наверное, попытка объяснить достоинства и недостатки квантовой теории на пальцах заняла бы порядочно времени и сил, но я даже начать лекцию не успела.
"Простите, что прерываю свидание, — толкнулся в виски мысленный голос дяди Эрнана, ясный настолько, словно мы плечом к плечу стояли. — Но у меня возникла небольшая загвоздка. Срочно нужна подробная справка насчёт тонкостей и нюансов проведения дуэлей в Лагоне…"
Меня аж на месте подбросило.
— Каких к шраху дуэлей?! — заорала я с перепугу. Тейт напряжённо притих, а потом начал быстро-быстро подъедать наш обед — орешки, ягоды, копчёное мясо. — Ты во что вляпался?
"Тут какая-то женщина, неплохой эмпат, что-то говорит о правах на добычу и о том, чтобы отомстить мастеру Лагона… Она созвала целую толпу магов, и меня тащат к месту, называемому сценой. Полагаю, что смысла сопротивляться на данном этапе нет".
Мы с рыжим переглянулись; он быстро склонил голову к плечу и показал пальцем вниз.
— Постарайся потянуть время, — попросила я Эрнана, параллельно создавая трубу-спуск. — Мы сейчас придём.