Вот туда-то мы с Эрнаном и направились.
— Если вкратце, то кто твои друзья? — Не сказать, что дядя изнывал от любопытства, но интерес определённо проявлял. — Когда ты рассказывала о жизни в Лагоне, то больше концентрировалась на событиях, а не на персоналиях. Исключая, разумеется, Танеси Тейта и мастера Оро-Ича.
Впереди показалась ядовитая рощица, пересечённая множеством глубоких расщелин; где-то за ней и раскинулось искомое озерцо. Проложить мост поверху или обойти?
Лучше, пожалуй, второе — приберегу пару сюрпризов для дяди на путешествие.
— Вообще-то, мастер Лагона — скорее, событие планетарного масштаба, а не скромная персона, — хмыкнула я. — А Тейт — вообще ходячая рыжая катастрофа, так что от принципа я не отступила. Что же до Итасэ и Лао… Один из них — воплощённая из бездушной пустоты мечта одинокого поэта, а второй — дракон, который не определился ещё с принципами своего физического бытия.
— Шутишь?
— Я смертельно серьёзна. И, дядя, помни — ты обещал не лезть к ним в сознание.
Видимо, Эрнан получил достаточно пищи для размышления, потому что он замолчал аж до самого озера. И купол уплотнил вокруг себя так, что хоть ножом режь.
Подготовился к встрече не только он.
Последние метров пятьдесят мы продирались сквозь заросли душистой травы, вроде той, что росла у подножья холма, где обитал Соул. Тающая паутина липла к рукавам, лицо повлажнело от росы… Дядя отфыркивался и всё больше походил на пловца, наглотавшегося воды. А потом поле неожиданно закончилось.
Мы оказались на открытом пространстве — и потеряли способность дышать.
Навстречу порхнула стая крошечных птиц — золотых, сияющих. Нежные, как прохладный шёлк, крылья задевали нас, прочерчивали быстрые штрихи по щекам, по голым рукам. Сладковатый аромат травяных дебрей сменился вдруг солоноватым, остро-свежим, точно у океана зимой, а потом дохнуло вдруг жаром, как от камня, в который угодила молния во время грозы. И за мельтешением птичьих тел проступила вдруг подвижная, живая вспышка, точно звезда металась над озером, проявляясь то там, то тут. А потом она коснулась простёртой к небесам человеческой ладони…
Итасэ, босой, стоял посреди озера, и по водной глади разбегались от его ступней концентрические круги. Чёрный туман стелился вокруг, поднимался кверху, окутывая его, как плащом; серый, белёсый — на фоне синего озера и быстрых золотых птиц Итасэ казался нереальным, точно сотканным из оттенков предрассветного мрака. А его руки легко касался Лао, парящий над водой — пятки выше затылка, — и смеялся.
— Здравствуй, Трикси, — пропел он. В зрачках его билась гроза — и не находила выхода. — Я никак не могу решить, упасть или взлететь.
Я сглотнула; горло совершенно пересохло.
— Мне кажется, Итасэ уже за тебя всё решил.
Лао прикрыл глаза — и плавно опустился на озеро.
— И то верно.
У меня даже на долю мгновения не возникло сомнения в том, что они это устроили нарочно. Итасэ-то всегда был склонен к эффектным жестам, а Лао… В конце концов, что я знаю о драконах кроме того, что иногда они внезапно решают сделать миру подарок?
— Спасибо, — шепнул Эрнан, когда мы шли к берегу, чтобы дополнить пиалу шерги изысканной компанией, по выражению Итасэ.
— За что?
— За предупреждение. Боюсь, что если бы я сходу решил прочитать это… такое… — Он замялся. — То я перестал бы уже быть собой. И стал бы кем-то другим.
— А разве это плохо? — сузил дивные глаза Лао, обернувшись через плечо, и улыбнулся. — Не надо бояться. Я не враг вам.
— Замечательная новость. Может, теперь мы все и выживем, — пробормотал дядя Эрнан, и я так и не поняла, пошутил он или нет.
На том хорошие новости и закончились, увы.
— Я не смогу пойти с тобой к островам, Трикси-кан, — сходу заявил Итасэ, когда мы ещё разливали шергу по пиалам. — Хотел бы, но не могу. Я только что вернулся в мастерскую, а Шаа до сих пор дуется, сразу уходить нельзя. Всё-таки я старший подмастерье.
Мне хотелось цокнуть языком с досады, но я только склонила голову.
— Понимаю и не могу настаивать… Постой, а откуда ты знаешь про острова?
Он бросил на меня странный взгляд исподлобья, словно хотел сказать многое, но что-то ему мешало. Потом очень, очень медленно наполнил шергой последнюю пиалу, ярко-синюю, как гаюс, и передал мне.
— В Лагоне сейчас неспокойно, Трикси-кан. Ходят странные слухи, шныряют странные люди. Твоё появление, предательство Аринги, потом то, что мы видели в горах — и в логове свободного клана… Всё это неслучайно. Силы сходятся в одной точке, кто-то двигает их.
— Оро-Ич?
— Надеюсь, — откликнулся он рассеянно. Потом вдруг забрал у меня пиалу, сделал глоток — и вернул, глядя прямо в глаза: — Будь осторожна. Очень осторожна. Если почувствуешь, что нужна помощь — зови на помощь, не молчи. Танеси Тейт никогда не сделает этого, значит — ты должна.
Стало горько — шерга оказалась слишком крепкой. Может, даже слишком для непривыкшего к местным традициям Эрнана; впрочем, он и не торопился пробовать напиток, молча наблюдая за нашим диалогом.
— Я не понимаю, — вырвалось у меня наконец.
Итасэ фыркнул, и выражение лица у него сделалось привычно-надменным.
— Это потому что голова у тебя, как у айра — красивая, но внутри лишь то, что вложено другими, — едко произнёс он. У меня от сердца отлегло: раз язвит опять, значит, всё не так плохо. — Не думай слишком много. Возможно, мне просто мерещится, и ничего особенного не происходит.
— Ну, ладно, — вздохнула я и обернулась к Лао, не особенно надеясь уже: — И ты не пойдёшь?
Он гибко перегнулся через пиалы и погладил меня по щеке. Скользнул пальцами по плечу, выпутал из волос тонкий золотистый лепесток, сжал его в кулаке, а когда раскрыл ладонь — она была пустой.
— Нет. Останусь с Итасэ. Над Лагоном поют дурные ветра, голоса их полны отчаяния. В такие времена глупо бросать то, что желаешь сохранить. А ты иди и не бойся, Трикси. — Глаза у него вдруг стали бездонными и невыносимо яркими, как сполох молнии, растянутый на вечность. — Твоя смерть не в человеческих руках лежит. Она начинается там, где кончается доверие. Ран говорит тебе: будь осторожна, и он прав. Но я скажу так: если тебя предадут — ты станешь сильнее, предашь сама — погибнешь.
Перед глазами у меня промелькнул образ Тейта — и чужой далёкий шёпот.
"Верь мне".
— Постой, что ты…
— Тс-с, — Лао приложил мне палец к губам со смехом. — Не спрашивай. Я не знаю будущего, потому что будущего нет. Сделай такое, какое мне понравится. Сделаешь, Трикси?
Вот ведь шрах.
Интересно, есть ли хоть один человек в мире, нет, во всех мирах, который бы на такую просьбу гордо ответил "Нет"? Наверное, только тот, кто не знает Лао, а потому слабо себе представляет, кому отказывает.
По-хорошему, нам пора было идти, но Эрнан выглядел так, словно он умрёт на месте, если сейчас его утащить прочь. Я, к сожалению, не бессердечная злодейка, чтоб вот так угрохать собственного дядю, а потому пришлось оставить его в компании Итасэ и Лао, а самой идти дальше. Тем более что следующим пунктом программы стояло нисхождение под землю, в логово обиженного чудовища.
Если проще, то я собиралась заручиться разрешением к Ригуми Шаа. Если он не согласится — придётся апеллировать к вышестоящим, точнее, к вышестоящему. Но хотелось бы обойтись без сложностей.
Общаться со мной один на один мастер не захотел. То есть в саму пещеру меня пропустили беспрепятственно, позволили прогуляться среди учеников. Вспыхнувшая гроздь светильников на столбе у стенной ниши красноречиво намекнула, что тут-то и есть моё место — на отшибе от прочих. Некоторые маги сочувственно косились, от других веяло злорадством, а равнодушными оставались только старшие, пожалуй, которые многое повидали на своём веку.
И все благие намерения относительно переговоров непременно провалились бы к шраху, но тут явилось моё спасение — с кукольными голубыми волосами, дивной красоты раскосыми глазами и с завышенной самооценкой, которой разило за девять метров, как плохим одеколоном.
Честное слово, печальной старухой далеко в горах эта Йонра была куда милее.
— Эй, кто здесь мастер? — крикнула она, влетая в пещеру, окутанная облаком иллюзий. Реальность вокруг натужно заскрипела, изменяясь; повеяло океаном, зашелестели волны где-то вдали. — Выходи! Я быстро тебя уничтожу и отберу твою мастерскую! В Лагоне место найдётся лишь для сильнейших!
Под шумок я выбралась из ниши, потому что оттуда видно было только голубую макушку поближе и напряжённое плечо Ригуми Шаа чуть подальше, и спряталась за причудливым столбом, наверняка вылепленным из нерадивого ученика.
— Если кто-то пожелает сменить мастера, сделать это можно и без схватки и разрушения мастерской, — последовал предельно вежливый ответ. — Да, и океан здесь лишний. Отвлекает юные умы.
Шипение волн прекратилось. Стены пещеры сомкнулись и будто бы сдвинулись; самые сообразительные маги потянулись к выходу. Да-а, инстинкты у местных работают что надо.
Впрочем, кому катастрофа, а кому — шанс.
— Тот не достоин быть мастером, кто боится сражений!
Дальняя стена рухнула, открывая вид на пустынный пляж.
— Достоинство мастера — в его учениках!
Аккуратно крадущиеся к выходу маги кисло переглянулись и поплелись к линии прибоя, вращая руками. Пропавшая стена начала воскресать из небытия.
— Ты унижаешь себя, полагаясь на других!
Другая стена, напротив, начала заваливаться, открывая дивный вид на поле, заросшее разноцветной травой. Глаз у Ригуми Шаа нервно дёрнулся, и трава исчезла.
— Той ли говорить об унижениях, которая, прикрываясь высокими целями, вознамерилась… Так, я же сказал — достоинство в учениках!
Маги, которые решили было, что на них уже никто не обращает внимания, драпанули к выходу, но вынужденно вернулись. Йонра глубоко вдохнула, набираясь сил и голоса для следующей тирады. У столба промелькнули рыжие хвосты, и я поняла, что пора.