Долина располагалась в чаше на вершине огромной горы. Метров триста от кромки тянулась полоса голых камней, светло-сиреневых, прозрачных и скользких даже с виду. А затем начинался сущий кошмар — синий горб вздыбленной, издырявленной губки, кольцом опоясывающий вершину.
— Полкилометра, — пробормотал Эрнан, прикидывая ширину препятствия. — А теперь объясните мне, пожалуйста, в деталях, чем эта штука опасна.
— Объясню, — весело пообещал Тейт. — Но сначала — маленькое предупреждение. Прыгать здесь нельзя, точнее, можно, только не очень высоко… Игамина, а сделай заслонку прям у нас над головами, ладно? — и с этими словами он достал из мешка горсть сора и подкинул.
Всё остальное заняло какие-то доли секунды, как выстрел — уследить невозможно, можно только различить последствия.
Раз — на высоте двух с половиной метров камни и щепки точно языком смело.
Два — воздух слегка помутнел и загудел.
Три — что-то на колоссальной скорости врезалось в скалу с грохотом, искрами и волнами каменной крошки. Прямо рядом со мной.
Рядом. Со мной.
Я запоздало вскрикнула, заваливаясь набок, и рыжий едва успел меня подхватить. Эрнан ругнулся, остальные… остальные выглядели так, словно приготовились к бою.
— Так, одна щепка всё-таки свалилась на нас, — поморщился Тейт досадливо. — Их вообще обычно далеко разносит, но иногда они падают обратно. Игамина, ну я же просил какую-нибудь хрень у нас над головами сделать!
— Я сделал, — очень-очень нейтрально ответил тот. — Оно прошло насквозь. Щепка, говоришь?
— Ну да, если я правильно разглядел… Да не трясись, я б её поймал, если бы она не туда полетела! — он поддёрнул меня за локоть, помогая встать.
— Знаю, — тихо ответила я и улыбнулась специально для Эрнана. — Всё хорошо.
Дядя вернул мне взгляд — но уже сумрачный и серьёзный.
— Всё плохо, Трикси. Ветряная ловушка, говоришь… — он обернулся к Тейту. — Больше похоже на гравитационную аномалию.
— Чего?
— Я не физик, знания у меня достаточно общие, — несколько смутился Эрнан. Потом вздохнул, потёр виски пальцами и мягко окутал нас всех куполом. А когда заговорил снова, то уже сопровождал каждый термин плотным пакетом информации. — Я хочу сказать, что не похоже, чтоб у нас над головами бушевали ветра. Это какой силы должен быть ветер, чтобы так разогнать простую щепку? Причём так, чтобы она осталась похожей на щепку, а не в месиво превратилась… Кстати, ты правда собирался её остановить? — спросил вдруг дядя как бы между прочим, но взгляд у него стал неожиданно тяжёлым, давящим.
Воздух точно сгустился… или это давление эмпатического купола увеличилось?
В ответ Тейт посмотрел исподлобья — рыжий в чёрном, на фоне гаюса, дышащего смертью.
— Я учусь у Таппы, в ложе направляющих удар. И мы не только свои удары направляем, если надо, мм?
Он улыбнулся, слегка наклонив голову; часть лица оказалась в тени. Не знаю, что творилось сейчас в его ненормальной рыжей башке, я не смотрела, правда; но этого хватило, чтобы Эрнан побледнел и сглотнул.
Соул присел и меланхолично потрогал пальцем край мини-кратера, оставшегося от злосчастной щепки.
— Интересно, — произнёс он негромко, — я буду выглядеть так же, когда Орса приведёт домой какое-нибудь юное лохматое чудовище и скажет, что это её мужчина?
Эрнан кашлянул, зачем-то отряхнул рукава по очереди, расправил шарф — и продолжил, как ни в чём не бывало:
— В общем, сильно сомневаюсь, что это ветер. Мысль о гравитационной аномалии пришла мне в голову ещё в древнем городе, когда я увидел мосты. Они парят без опоры — поразительно. Причём фрагменты наполовину разрушенного пролёта остаются на месте и не падают вниз. Дома я бы сказал: это невозможно. Для нашего с Трикси мира даже гравитационно-волновая связь — и то чистая фантастика. Но кто знает, что было реализовано здесь? Ваша магия далеко обогнала нашу технику.
"О, да, ты не представляешь, насколько", — хотела я сказать, но сдержалась.
— И вот ещё какие соображения есть. — Эрнан посмотрел на меня со значением, но импровизированную лекцию не прервал. — Нарушив границы аномалии, щепка начала двигаться с колоссальным ускорением: она набрала немыслимую скорость, пройдя небольшой путь. Но осталась при этом неповреждённой, вот что странно. Если бы сила, приложенная к ней, действовала бы с одного края — как на снаряд, или даже была бы приложена ко всей поверхности, или ещё как-то неравномерно — щепка бы разрушилась из-за внутренних напряжений. Вывод: сила была приложена к каждой её частице, причём пропорционально массе этой частицы. А именно так и действует гравитация.
Тейт, который некоторое время наблюдал за ним настороженно, вдруг фыркнул, повеселев:
— Смотри-ка, разобрался. Может, ты даже знаешь, как эта штука устроена и как её раздолбать?
— Нет, — с неохотой признался Эрнан. — Говорю же, в физике я разбираюсь поверхностно. Просто описываю, что вижу: гравитационную аномалию, причём чётко ограниченную. Наверняка существуют уравнения, способные описать всё это математически — с точки зрения струн, бран, петлевой квантовой гравитации. Вот последнее, кстати, особенно интересно — фрагментированность пространства-времени, точнее, дискретность, что не совсем одно и то же… Так, я скоро уже сам запутаюсь, — улыбнулся он. — В общем, я хотел сказать, что если сквозь ураганы ещё можно было бы продраться, я верю в эту вашу магию, то соваться в гравитационную аномалию не стоит. Слишком мощные силы, непредсказуемые и опасные.
— Вот! — горячо откликнулся Тейт и обвёл нас взглядом, в котором светилось торжество. — Вот! Круто, что ты сам до этого допёр. Я к тому и клоню. Гаюс, конечно, жутко смертоносный, но над долиной — вообще какая-то непроходимая дрянь. Так что давайте лучше через гаюс.
Лиора изящно промокнула краешком шарфа лоб. Пристальным взглядом проутюжила пространство у нас над головами, затем посмотрела на синий кошмар ниже по склону. Глубоко вздохнула.
— Никогда не думала, что скажу нечто подобное. — Голос её звучал предельно нейтрально. — Но предложение Тейта кажется мне весьма разумным.
После того как она это озвучила, обсуждать другие варианты было уже бессмысленно: Лиору в любой ситуации однозначно поддерживал Маронг; если учесть мой голос и Эрнана, условно одобряющего задуманную авантюру, выходило, что у Тейта — абсолютное большинство. И если Соул выглядел так, словно мысли его витали где-то далеко и на всё земное и тленное ему было наплевать, то Кагечи Ро на мгновение точно обдал ментальное пространство закипающей кислотой — едким раздражением вкупе с гневом. Вслух ограничился одним словом:
— Придурок.
— Сам виноват, — не смутился рыжий. — Ты же меня знаешь, и всё равно попросился с нами.
Кагечи Ро хватило пары секунд, чтобы справиться с обуревавшими его эмоциями.
— Знаю, да, — согласился он уже примирительным тоном. — Но надеялся, что любовь сделает тебя более осторожным.
— Миры-то разные, а заблуждения общие, — искренне умилился Эрнан. — Точно так же трепетная выпускница Высших литературных курсов верит, что любовь сделает её отвязного парня из ночного клуба более целомудренным. И, разумеется, отучит курить.
Обстановку он разрядил — у меня лично как гора с плеч свалилась. Но тут же вскарабкалась обратно, когда Тейт обрисовал свой план в подробностях.
В общем, проблемы у нас были, да ещё какие.
Гравитационная аномалия не просто зависла над самой долиной, она окутывала склоны горы, почти вплотную прижимаясь к "горбу" гаюса, а дальше почти сразу сходила на нет. Зазор между смертоносной синей ловушкой и даже более чудовищной невидимой составлял не больше ладони — это стало ясно, когда рыжий вытряхнул по ветру мешок с сором и проследил за тем, где затянуло и куда выкинуло щепки с камешками. Причём даже его обострённого восприятия было недостаточно, чтобы чётко провести границы, поэтому мы решили перестраховаться и считать, что гравитационная аномалия располагается ниже.
— В общем, перелететь гаюс нельзя, — подытожил Тейт. — Как вариант, можно спуститься в долину и прорезать туннель через скалу. Наверное, сил у меня хватит на это, но лично я б туда сунулся в последнюю очередь. Камень ведь насквозь не видно, далеко ли ещё прожигать, куда сворачивать — не поймёшь. Ну, и раз наверху столько гаюса, то он может быть и в пещерах под землёй. Ну, или нассова трава, внезапно так. В общем, непредсказуемо. Наверху я со всех сторон в выигрыше: я знаю, в какую сторону идти, сколько идти и что будет за полосой гаюса.
— Нам надо всего лишь преодолеть эту полосу, — безмятежно улыбнулся Соул. — Гаюс, который одним прикосновением растворяет живую плоть, да. Гаюс, споры которого не может остановить даже преграда из воплощённого ничто. Гаюс, чьи ловчие нити простреливают любую магию насквозь, подобно нассовой траве, и впиваются в человеческие кости так цепко, что легче отрубить руку, чем отцепить нить.
Если бы я немного уже не зала Соула, то решила бы, что он издевается.
— Да, он самый, — согласился Тейт. И вдруг оскалился: — Я недавно обнаружил, что гаюс хорошо горит.
Наступила полная ментальная тишина, такая, что голова закружилась. О, да, маги Лагона прекрасно умели слушать, если считали, что чьи-то слова этого стоят.
— Поясни, — коротко попросил Соул. Его лицо утратило обычную мягкость, словно взгляд, прежде обращённый вовнутрь, на свитки, тайны и древнюю поэзию, наконец обратился ко внешнему миру. — Я всегда считал, что мой огонь очень хорош, возможно, лишь немного хуже, чем у мастеров, но гаюсу он не вредил, как и любая магия. Первое, чему учат испепелителей: огонь не всесилен.
Рыжий не сразу ответил. Он поднялся, сделал шаг назад, ещё и ещё, пока не оказался на расстоянии почти в пятнадцать метров, у кромки долины. Протянул руку в сторону, ладонью вниз — и её окутало пламя до самого плеча, прозрачное, больше похожее на марево.
Дохнуло жаром, как из печи.
У Соула расширились зрачки.
— Я не знаю, что это такое, — произнёс Тейт. — Но Трикси научила меня другому огню, не такому, какой у Чирерори. Моему собственному. Я мог бы взять её за руку, облечь им и провести сквозь гаюс. И ни одна спора бы до нас не долетела. Но только Трикси может быть рядом со мной и дышать моим огнём, остальные… Не уверен, что смогу его удержать.