Клянусь, с моих губ ни звука не слетело, ни намёка на непочтительное желание. Но разве такая мелочь может смутить мастера? Он свистяще рассмеялся и произнёс:
— Разумеется, можно, милая Трикси.
Мастер уже ронял меня в пропасть, макал в ледяное озеро, опутывал щупальцами, сбивал с ног, протаскивал сквозь стену… Но вот на руках, как принцессу, ещё не носил.
— Ой…
— Ты ведь просила нежнее, — коварно улыбнулся мастер. Я замерла, стараясь даже не дышать. Одно щупальце было просунуто у меня под коленями, другое — под шеей. Правой рукой он поддерживал под лопатками, а левой — ласково-ласково оглаживал то плечо, то грудь.
Меня не отпускала мысль о чёрном змеином языке и чешуйчатых конечностях. И, вместо того чтобы сладко томиться и дрожать в объятиях инкуба, я по-дурацки стучала зубами от нервов.
"Хаотическая" прослойка между двумя щитами возникла словно бы сама по себе.
Наверное, со стороны это было страшно смешно.
Из-за глупых переживаний мимо сознания прошёл момент, когда Оро-Ич покачнулся и нырнул в желтоватый мох. Толстый слой синеватого камня промелькнул зыбким маревом, мы вильнули влево — и оказались посреди очередной слабо освещённой пещеры. Мастер бережно сгрузил меня на пол и ретировался.
Я покачнулась — и села там, где стояла.
Надо мной недовольно засопели.
— Трикси, давно хочу тебе сказать, — с обманчивой мягкостью произнёс Тейт, наклонившись. — Когда ты вот так трясёшься и ожидаешь худшего, жутко хочется тебе это самое худшее устроить. Может, ты думаешь, что со стороны не видно?
— А видно? — мрачно поинтересовалась я.
— Мужское чутьё, — фыркнул рыжий — и протянул руку, помогая подняться. — Пойдём. Я устал ужасно, хочется хоть на один вечер расслабиться и не думать, кто там за нами охотится.
Спрашивать: "А что, правда охотятся?" — было бы крайне глупо, а потому я промолчала, стараясь сохранять невозмутимость. Надо же, один из принципов дяди Эрнана только что развенчали, а мне почему-то даже не обидно… Почти.
— Он мне показал, как по-новому щиты делать. Эмпатические.
— Ну вот, а говорил, что никакой награды не будет, — проворчал Тейт, но сознание у него подёрнулось искрами — кажется, он действительно обрадовался за меня. В груди от этого стало тепло.
— Да, пожалуй, новые знания — неплохая награда, — откликнулась я. А рыжий вдруг обернулся и взъерошил мне волосы, словно стирая прикосновения мастера:
— Улыбнись, Трикси! Тут есть купальни, здоровенные, не то, что у меня. И еда. И постели, очень мягкие. Круто, да?
— Круто, — согласилась я.
Губы сами разъезжались в улыбке.
Кажется, я начала привыкать к этому безумному месту.
14
Глава 14. Правильный ответ
Мудрецы собираются вместе, чтобы развлечь одно чудовище
и испытать терпение другого.
(Из свитка "Загадки Лагона")
Каюсь, долгое время я заблуждалась насчёт Лагона… точнее, насчёт местной культуры. Местные жители мне представлялись этакими варварами-параноиками, которые на первое место ставят безопасность и утилитарность.
Очень глупое предубеждение, на самом деле.
Яркая, часто непрактичная одежда, сюрреалистичное парикмахерское искусство и макияж уже должны были наводить на мысли о том, что чувство прекрасного магам не чуждо. Просто их представления, например, об идеальном жилище настолько отличаются от наших, что распознать модные элементы и произведения искусства в интерьере получается далеко не сразу. Да и много ли я видела до сих пор? По пальцам пересчитать можно: дома Тейта и Лиоры, терраса наблюдения и мастерская Ригуми, где меня удивляло решительно всё.
Гостевые покои Оро-Ича, мягко говоря, перевернули моё представление о здешней культуре.
Комната, отведённая под раздевалку, сначала показалась слишком тёмной. По вогнутому потолку бродили бледные отсветы. Доведённым до автоматизма жестом я смоделировала иллюзорную "лампу" и подвесила её повыше, а сама начала снимать одежду. Вместо халата и купального костюма здесь полагалось заматываться в длинную широкую полосу ткани и подвязываться поясом. Кто бы ещё объяснил, как всё это правильно на себя нацепить…
Не сразу я осознала, что яркий изменчивый свет мог исходить от праздничной гирлянды, но не от моей скромной "лампы".
Над головой у меня как будто полыхало северное сияние, но только более яркое и сложное. Бирюзовый и фиолетовый, насыщенно-зелёный и индиго, малиновый и золотой, нежнейший розовый и лимонный — цвета переходили из одного в другой то медленно и плавно, то резко, словно били наотмашь. Из чернильной глубины вогнутого потолка наплывали и истаивали уже у самого лица фантасмагорические фигуры. Спирали, кружащиеся друг вокруг друга, превратились в пару, танцующую чувственно и быстро, затем поверх всего распустились цветы — пышное трёхмерное облако из переплетающихся стеблей и дрожащих бутонов, огневеющее, ало-оранжевое… И — сразу же — накатила непроглядная чернота, из которой выступил серебристо-голубоватый орнамент, едва уловимый, как иней дыхания на стекле.
Пол и потолок словно поменялись местами. В затылке слегка зазвенело, виски закололо потусторонним холодком. Появилось странное тянущее чувство в суставах, точно я не стояла на ногах, а была подвешена за ступни над пропастью…
…или приподнималась на цыпочках, стараясь оказаться ближе к завораживающему сиянию?
— Трикси, ты идёшь? — Тейт бесцеремонно сунулся в дверной проём, отодвинув стеклянные нитки.
По логике вещей, мне следовало бы вскрикнуть, стыдливо поддёргивая тонкое светлое полотно. Но я была так зачарована, что неопределённо пожала плечами и только через несколько секунд смогла выжать из себя полноценный ответ:
— Да… наверное. — И добавила, указав пальцем на потолок: — Слушай, а что это такое?
Рыжий задрал голову и вздохнул. Потом проскользнул в комнату, обнял меня со спины и начал объяснять, параллельно что-то делая с размотавшейся тканью и с поясом:
— Это для красоты. Мастер Оро-Ич сам не очень умеет делать такие штуки, там нужен особый талант, но он их собирает. Они сами по себе тёмные, но если впитают простую магию, то включатся. Ты что-то сделала?
— Да, — склонила я голову к плечу и с усилием отвела взгляд. — Слушай, а это… произведение искусства?
Тейт замялся. В мыслях у него промелькнул сложный образ, и я не сразу сообразила, как "перевести" его для себя — нечто среднее между живописью и овеществлением ничто.
— Да. Это живая картина. Обычно сюжеты попроще, но здесь, наверно, какой-то знаменитый художник поработал. Я не очень разбираюсь в таких штуках, — виновато добавил он и развернул меня.
Я с некоторым удивлением обнаружила, что правильно замотанное и подвязанное полотно действительно стало напоминать халат, объёмный, но очень удобный. Вот что значит привычка! А мне бы сколько ещё мучиться пришлось…
— Слушай, а обычная живопись у вас есть? А музыка? А литература?
— Литература? — Рыжий выглядел уже не просто озадаченным, а откровенно несчастным.
— Это когда читают, — ответила я, сопровождая неуклюжее пояснение соответствующим образом.
Тейт расцвёл.
— А! Такое есть. Но ты лучше спроси потом у Игамины. Я только свитки с картинками читаю, ну, всякие занимательные истории про путешественников, а он это дело любит. А теперь пойдём, а? Там купальни, — соблазнительно шепнул он на ухо.
— Ну… — протянула я, покосившись на меркнущий узор на потолке.
— Там тоже есть такое, — пообещал Тейт, увлекая меня в переход. — Попроще, но красивое.
— Уговорил. Заодно посмотрю, чем купальня отличается от ванны.
Как выяснилось в первую очередь — размерами. Основной принцип оставался таким же: сначала смыть основную грязь, а потом уже нежиться в тёплой ароматной воде, сколько душе угодно. Только вместо продвинутой системы тазиков и ковшиков здесь были фонтаны тёплой воды, бьющие прямо из стены. Моющих порошков и увлажняющих масел у мастера Оро-Ича оказалась целая коллекция. Я выбирала по запаху, консультируясь у Тейта, чтобы случайно не намазать на себя какой-нибудь депилятор или афродизиак.
А что? С синего и чешуйчатого станется оставить на полочке что-то в этом роде.
Единственным неприятным сюрпризом оказалось то, что мыться полагалось прямо в халате, только слегка распустив пояс. Тейт с этим справился легко, а вот я промучилась долго, и поэтому в саму купальню нырнула уже совершенно вымотанная и неспособная в полной мере оценить ни детали интерьера, ни даже пресловутую живую картину. Сначала злилась на дурацкие лагонские традиции, а потом вспомнила любимый офисный костюм сестрички Нэсс…
Готова поспорить, местным модницам наши восьмисантиметровые шпильки и юбка-карандаш с узким пиджаком тоже показались бы пыточными инструментами.
Я лежала в тёплой зеленовато-прозрачной воде, по консистенции больше похожей на нежирные сливки, и смотрела, как под потолком проплывают сияющие силуэты морских обитателей и колышутся светящиеся водоросли… или не водоросли. Вдаваться в рассуждения мне не хотелось. Блики скользили по льдисто-синему камню стен и проваливались в матовую черноту плит, которыми был вымощен пол. Неумолимо тянуло в сон.
"Щит, — подумала вдруг я. — Завтра мне понадобится полноценный щит. Нужно потренироваться".
— Тейт…
— М-м-м? — протянул рыжий, выныривая. Он нежился на противоположной стороне купальни, клубком свернувшись в нише, и лишь время от времени показывался на поверхности, чтобы набрать воздуха.
— Как думаешь, завтра нас потащат на суд прямо с утра?
Может, мастер и говорил что-то о времени, но у меня это благополучно вылетело из головы.
— Ну, вряд ли, — глубокомысленно откликнулся Тейт и стрельнул в меня взглядом. — Боишься? Не надо. Меня уже таскали на такие сборища. Просто стой на своём, и всё. Мы ничего плохого не сделали.
— Да, пожалуй, — согласилась я, умолчав о том, что больше боюсь выдать секрет Маронга или неправильным ответом подставить мастера Лагона. — Разбуди меня пораньше, ладно? Хочу кое-что попробовать.