Я сбилась с шага.
— Ты случайно не про себя говоришь?
— Случайно нет, — осклабился он.
Солгал, естественно. Причём даже не особенно скрывая это.
Тем временем Лао, похоже, привёл девушку в чувство, потому что отпустил её. Она села, обхватив себя руками; от неё сильно фонило стыдом. Я с сожалением обернулась на рыжего, но он, как назло, был без своего неизменного алого шарфа.
— Сделай что-нибудь. Накидку, например, — посоветовал Тейт, глядя в сторону. — Раз настоящий цветок с запахом получился, и тут справишься.
— Моё воплощённое ничто как-то слишком быстро превращается в простое ничто, — призналась я нехотя. — Пока только кофейное зерно выдержало испытание временем.
— Да ну, — отмахнулся он. — Нам же только до лагеря дойти, а там Ригуми поможет.
Действительно.
Накидка у меня получилась с первого раза — мягкая, похожая на флис и почему-то красная. Девчонка сама вырвала её у меня из рук, не дожидаясь, пока ей что-то предложат.
Завернулась до самого носа, нахохлилась, отвернулась.
Теперь к смущению примешивался страх — не такой сильный, как прежде, но какой-то особенно противный, брезгливо-беспомощный. Это отношение к магам? Если да, то ко всем или к кому-то конкретному, спроецированное на нас? Интересно…
— Диккери испугалась Кагечи Ро, — примирительно улыбнулся Лао, поглядывая то на девчонку, то на нас; с его волос капала вода, а светлая кожа в холодном лунном свете напоминала полупрозрачное стекло. Глаза мягко сияли, как далёкие звёзды — с каждой секундой всё слабее. — Не то чтобы я стал её за это осуждать. Мне самому немного не по себе, когда он работает.
Рыжий первым сообразил, что делать.
— Так тебя зовут Диккери? — повернулся он к девчонке. — Я Тейт, а это Трикси. Скажи ей спасибо, это она тебя заметила и спасла.
— Спасибо, — буркнула девчонка, опустив глаза. С одной стороны, ей было неловко и жутковато, а с другой — она привыкла к почитанию и повиновению. Маленькая принцесса какая-то. — Я… я очень благодарна.
Сейчас, в полутьме, рядом с живым и дышащим морем накануне рассвета, Диккери казалась очень красивой — и нежной, как рисунок по шёлку. От травм не осталось и следа, исчезли даже маленькие укусы-синячки на запястьях.
От сердца отлегло.
Не зря я всех переполошила.
— Если уж говорить о благодарности, то не меньше её достойны и Лао с Маронгом, которые вытащили тебя из океана, — улыбнулась я, стараясь проецировать на девчонку ощущение спокойствия и желание доверять. Она подозрительно глянула на меня. — И Кагечи Ро, который тебя вылечил.
Диккери опять уставилась вниз и пошевелила ступнёй, зарываясь пальцами в рыхлый сырой песок.
— Было очень больно.
— Конечно, больно, ты же умерла — согласился Тейт легко и погладил её по голове — ласковым и привычным жестом. Девчонка невольно подалась вслед за ним, продлевая мимолётное прикосновение, но почти сразу опомнилась и вновь зажалась. — Есть хочешь?
Она рефлекторно прижала руку к животу, затем резко склонила голову к плечу.
— Тогда возвращаемся, — подвёл итог Лао и осторожно взял её под левую руку, увлекая к лагерю. — Ты расскажешь нам, что с тобой случилось. Идём сейчас.
Вот так. Не вопрос, даже не просьба, но завуалированный приказ. Даже Лао, мягкий и невесомый, как тёплый летний ветер, всё-таки настоящий маг. Здравый смысл подсказывает, что с ним надо быть начеку, но почему-то так не хочется…
Диккери, к слову, безропотно подчинилась. Мы пошли следом, причём Тейт отпустил меня и занял место справа от неё. Таким образом получалось, что девчонку контролируют со всех сторон — разумная предосторожность после феерического побега из шатра.
Как это получилось, кстати? Уверена, что тогда видела когти и клыки — а теперь и следа нет.
Когда мы триумфально вернулись в лагерь, шатёр уже убрали, а на его месте воздвигли ажурный навес, весь заплетённый белыми и розовыми цветами. Посередине горел костёр, вокруг которого были разложены подушки для сидения. Завидев нас, Ригуми Шаа даже не стал спрашивать ни о чём; красное покрывало, в которое куталась Диккери, приобрело нежный лавандовый оттенок, утончилось, покрылось золотистыми растительными узорами, а затем извернулось как-то особенно хитро и превратилось в широкие штаны-юбку и блузу. Пока девчонка хлопала глазами, на плечи ей опустился широкий отрез ткани густо-лилового цвета.
— Полагаю, это больше соответствует твоему статусу, — вскользь заметил мастер и отвернулся к огню.
Диккери прерывисто вдохнула, а потом так резко приложила руку к груди, что это, скорее, напоминало удар, и слегка откинула голову, обнажая шею. И — замерла трепетной ланью.
Тейт еле слышно хмыкнул:
— Перед нами она так не фыртачила.
Странно было слышать от него Айкины словечки, но я с готовностью согласилась: такое определение подходило лучше всего.
— Мастера всегда видно, — улыбнулся одними губами Лао. Он говорил едва слышно, чтобы различить его речь могли только мы с Тейтом — телепатия вполне заменяла мне сверхострый слух.
Мы церемонно расселись вокруг костра. Честное слово, более формальная трапеза на моей памяти была только в первый день в Лагоне, когда Лиора вовсю отрывалась, обучая "дикарку" и "добычу" местному этикету. Диккери, впрочем, хоть и держалась с достоинством, но вот наши припасы прикончила буквально за полчаса, включая остывшие с вечера лууши. На Кагечи Ро, который уже привёл себя в порядок и занял насколько отдалённое место, насколько это было возможно, девчонка поглядывала с опаской. Тем не менее, именно он заговорил первым.
— Прежде всего я хотел бы уточнить кое-что. Ты не контролируешь свои защитные механизмы? Их сотворил талантливый маг, — произнёс Кагечи Ро и добавил чуть тише: — Они близки к совершенству.
Диккери вцепилась пальцами в подушку — единственный жест, выдающий напряжение. Взгляда она не отвела.
— Нет. Он сказал, что я глупая и не смогу правильно распорядиться этой силой. Сила сама решает.
— Он? — подал голос Ригуми Шаа, вскользь глянув на Диккери.
Девчонка вздрогнула. На секунду ей захотелось обмануть нас, скрыть того, кто о ней позаботился… Но она побоялась обманывать магов.
— Маг по имени Пайн. Точнее, его имя Уэкка, но он просил называть его Пайн.
Возникла небольшая заминка. Кагечи Ро удивлённо вздёрнул брови, Тейт посмотрел на него и нахмурился. И без телепатии ясно, что имя им незнакомо.
Моя старая школа, конечно, поменьше Лагона, однако фамилии самых способных учеников были у всех на слуху.
— Он из Лагона? — задал мастер следующий вопрос. Исключительно формальный — ответ лежал на поверхности.
— Нет, — тихо ответила Диккери. — Пайн никогда не говорил о Лагоне. Он жил в горах один.
Я невольно оглянулась на Тейта, почти беззвучно спросила: "Свободный?".
— Не обязательно, — выдохнул рыжий, прищуриваясь. — Бывший ученик, может.
Ох… Что-то мне подсказывает, что это слишком оптимистичная версия.
— Уэкка или Пайн, — задумчиво повторил Кагечи Ро. — Любопытно… Я хотел бы с ним поговорить. Он сумел сделать то, над чем я работаю уже долго. У тебя интересное тело, Диккери. Кости и мышцы слегка изменены, они стали легче и прочнее. Тебе нужно меньше воздуха. Раны быстро покрываются плёнкой, которая временно замещает кожу и не пропускает ничего опасного в кровь.
— У меня так же, — безмятежно встрял Тейт, слегка откинувшись назад.
— Это не всё. — Ро повёл круглой бровью. Я едва подавила смешок. — В твой живот и спину, Диккери, вшиты капсулы, в которых живёт то, что я назвал бы жидким айром. Когда ты испытываешь сильный страх или боль, он выходит наружу по каналам и образует вокруг тебя плотное газовое облако. Оно способно повреждать магию и обострять твои чувства, а уже чувства ведут тебя помимо воли в безопасное место.
Из всей долгой речи я поняла только, что у девчонки есть нечто вроде полуразумного симбионта — и что Кагечи Ро хотел бы тоже создать такого.
— Тебе знакома эта вещь? — произнёс внезапно Ригуми Шаа и протянул Диккери браслет-обещание.
Она недоверчиво моргнула, тронула тёплый металл… и вдруг свернулась в клубок, давя всхлипы.
Ответа не потребовалось.
Самое удивительное, что успокаивать девчонку никто не стал. Мастер и Кагечи Ро вполголоса обсуждали изменения в её теле — какие ещё могут быть сюрпризы, насколько они опасны, как трудно сделать "жидкого айра" и так далее. Лиора и вовсе прилегла поспать, пристроив голову у Маронга на коленях. Айка, зевая, разлеглась у самого костра и молчала, щурясь на огонь.
Когда Диккери пришла в норму, то заговорила сама — Ригуми лишь изредка направлял её рассказ в нужную сторону. Постепенно рассветало; донеслась издали звенящая песня сойнаров, серый песок стал красно-оранжевым. Я начинала подозревать, что сон в ближайшее время мне не грозит, и налила себе порцию шерги.
Полное имя у Диккери оказалось длинным, из трёх или четырёх слов. Ей было шестнадцать; родилась она в семье почтенного хакка — что-то вроде правителя в крупной деревне, совмещающего ритуальные и управленческие функции. Росла Диккери в окружении трёх сестёр и двух братьев. Её баловали больше других из-за красоты и музыкальных способностей… Их оценила даже я, к слову — пела она изумительно. Примерно год назад Диккери наткнулась на дальнем пляже на странного человека.
— Я сразу поняла, что он маг, — призналась она и плотнее закуталась в накидку, словно пытаясь бессознательно отгородиться от опасности. — У него такое лицо было… вроде и жуткое, а хочется смотреть и смотреть. И руки очень изящные, не как у наших в деревне. С ним было какое-то существо с белым мехом, гладкое, тоже красивое, оно ныряло в океан и приносило ему рыбу. Я хотела окликнуть его, но потом испугалась. Убежала за скалу, села на камень, волосы расчесала и стала петь. Возвращалась каждое утро… Наблюдать за мной он стал почти сразу, но подошёл на шестой день.
Дальше эти странные отношения развивались так нежно и романтично, что тронули бы даже мою дорогую кузину Лоран в худшие времена. Диккери пела и приносила из деревни угощение, а маг, назвавшийся Пайном, сидел у её ног, зачарованный, и бросал жаркие и робкие взгляды. Затем парочка стала выбираться в горы… Одно из таких путешествий затянулось, и дома почтенный хакк устроил прелестной и легкомысленной дочери неслабую порку.