Я была на взводе, почти как Диккери, и поэтому на собственное имя среагировала в лучших традициях истерички-эмпата — шарахнула куполом на два километра вокруг. Опомнилась и свернула почти сразу же, но успела ощутить кое-что. Точнее, кое-кого, и это мгновенно прочистило разум.
Маг. Один из свободных по-прежнему был в деревне, прятался на самом виду и следил за нами.
Тварь.
— Шаа-кан, — перебила я мастера на свой страх и риск. Всё равно ведь пропустила просьбу мимо ушей. — Мне нужно кое-что тебе сказать. Срочно.
Сознание затаившегося мага-чужака пульсировало горячей точкой на самой границе купола; течение мыслей было спокойно, значит, он пока не подозревал, что его обнаружили.
Нельзя выдать себя… а если он подслушивает?
Мастер, наверное, прочитал сомнения по моему лицу, потому что в следующую секунду воздух дрогнул и пошёл рябью, как от сильного жара. Деревенские застыли истуканами, и взгляды их остекленели.
— Говори, — приказал Ригуми.
— Маг. Чужой, незнакомый, телепатией… э-э… искусством внимающих и поющих владеет очень слабо, но как-то гасит свой разум, — затараторила я. Голос был странно высокий — готова спорить, что из-за дрожащего воздуха. — Крупный мужчина, считает себя сильным, умеет прятаться, недавно убивал, сидит на этом, как его… в кроне аламата, того здорового, у входа. Видит нас. Может, слышит. Оставлен старшими, чтобы следить, — выдала я всё, что сумела расслышать, и умолкла.
— Ширбануть? — оживилась Айка, хищно поглядывая в сторону выхода. — Пока он не заскримчал и вообще не улю…
— Заткнись, — вежливо и очень убедительно попросил Тейт; он протянул руку и тихонько сжал мои пальцы, ободряя и благодаря.
Мастер раздумывал над ответом несколько секунд и затем ответил:
— Пока нет. Наблюдай за ним. Не выдавай себя. Нужно проследить за магом, если тот решит вернуться к своим, а с этим немногие справятся… Лиора-кан, сможешь передать приказ Лао? — спросил он блондинку. Та отрицательно вздёрнула подбородок:
— Незаметно — нет.
— Трикси-кан?
Я стиснула зубы. Значит, держать в поле внимания эмпата, пусть и слабого, и одновременно искать неуловимого Лао?..
…перед глазами почему-то всплыло лицо дяди Эрнана. Белёсые ресницы, беспомощная улыбка — и взгляд, прожигающий насквозь.
Справлюсь.
— Да, Шаа-кан.
— Нужна помощь? — быстро спросила Лиора. Она-то в полной мере осознавала сложность задачи.
— Нужно прилечь, — вынужденно признала я. Если отвлекусь и упаду — это точно привлечёт внимание мага. — И чтобы меня не беспокоили хотя бы катов десять.
Ригуми неожиданно улыбнулся:
— Это несложно. Ран-кан, укрой её и сотвори образ, — приказал он. — И вернёмся к разговору. Айка-кан, сиди смирно и не думай.
Я только успела подумать, какое у Айки забавное обиженное лицо, а в следующую секунду Итасэ словно из-под земли вырос — и безжалостно сдёрнул меня с подушки. Ладонь у него была холодная и влажноватая.
— Отойдём назад, Трикси-кан, — ровно произнёс он и прикусил на мгновение губу, гася лишние эмоции: азарт, ярость и жажду крови — не на меня, к счастью, направленные.
Мы добрались до деревянного помоста, окружающего дом изнутри. Там Итасэ присел на край, а меня заставил лечь и положить голову ему на колени, слегка надавливая на грудину.
"Костлявый", — пронеслась дурацкая мысль.
Стиснув зубы, я медленно выдохнула, пытаясь отрешиться от неловкости. Маги понятия не имеют о личном пространстве эмпата — это давно ясно, ничего нового. Придётся работать с тем, что есть.
А дальше реальность распалась на два слоя.
В одном существовали только мы с Итасэ, отделённые от мира невидимой стеной. В другом — все остальные. Ригуми Шаа и дальше вёл допрос, с помощью Лиоры вытаскивая из местных точные описания магов, случайно услышанные имена, способы убивать и калечить. Мой призрак сидел рядом с ними, подле Тейта — хмурился, вздыхал, гневно заламывал брови.
…неужели я так беспомощно выгляжу со стороны?
Деревня тоже постепенно расслаивалась под напором эмпатического купола — на множество чужих сознаний, на страхи и надежды, на предвкушение и отупляющую усталость, на горе и стыдливую радость выживших, нетронутых бедствием… Свободный, окружённый коконом отрешённости, пока не замечал возрастающее давление вокруг него — и хорошо. Интенсивность купола увеличивалась, и теперь, когда я искала нечто определённое… запах горячего камня после грозы, лёгкость, иррациональную притягательность… он стал напоминать ловчую сеть.
Отклик пришёл скоро.
Лао был чутким — и тоже почему-то тянулся ко мне, испытывая такую же сверхъестественную симпатию.
"Я нужен?" — подумал он ясно. Близко, куда ближе, чем я думала — всего в сотне метров, у источника.
Да, да, нужен, да, конечно, всегда нужен… Но не только мне.
"Понял, — откликнулся Лао. Меня словно овеял тёплый ветер с моря, солоноватый и ласковый. — Ригуми хочет, чтобы я проследил за магом, когда тот решит вернуться… Сделаю. Отдыхай, Трикси".
Это его "отдыхай" было как поцелуй в щёку. Я, наверное, странно дёрнулась, потому что Итасэ посильнее нажал мне на грудину, понуждая успокоиться и замереть. Купол начал медленно сворачиваться, и только одно невидимое щупальце продолжало обвиваться вокруг свободного.
Попробует тронуть Лао — горло перетяну. Сейчас почему-то кажется, что сил у меня хватит.
— Готово. Он выполнит просьбу мастера.
— Отдохни, — буднично приказал Итасэ. Забавно — почти такая же реакция, как у Лао. Неужели я выгляжу настолько усталой? — Полежи хотя бы. Я передам Шаа-кану. Держи мага в поле зрения.
— Какой же это отдых будет, — пробормотала я исключительно из чувства противоречия и закрыла глаза. Простая логика — действительно лучше полежать, пока слабость не пройдёт. Тем более что Ригуми помощь явно не требуется…
Всё-таки солидная часть разговора выпала у меня из памяти. Я более-менее пришла в себя, когда мастер уже подводил итоги. Имена некоторых магов оказались ему знакомы — а значит, и о способностях он был в некоторой степени осведомлён. Однако через Лиору он дал понять, что о главном сообщит позднее, когда за нами не будет слежки.
— Похоже, у нас наклюнулся план, — пробормотала я, под прикрытием Итасэ пробираясь на своё место.
Ригуми как раз заканчивал свою туманную речь и подводил к тому, что он-де желает осмотреть дом "старухи" и не откажется от проводника.
— Ты вполне подойдёшь, — произнёс он, глядя на хакка. — Или твоя дочь. Решай сам.
— Я пойду! — вскинулась Диккери. Её всё ещё трясло от злости. — Я пойду, я знаю! Ненавижу… Ох, Дарун, миленький…
— Тише. — Хакк положил ей руку на плечо. — Если желаешь — иди. Я останусь на месте. Но что собираетесь делать вы? — обратился он к Ригуми, глядя без страха в глазах и без сомнения.
Мастер поднялся, вновь переплетая руки на груди и пряча кисти в рукавах. Лицо его выглядело отрешённым, но воздух вокруг едва ли не потрескивал.
— Дети, — произнёс он наконец после долгого молчания. — На побережье вы не считаете их детьми в одиннадцать или двенадцать лет. Ведь они могут работать почти как взрослые… Но я считаю. И мне не нравится, когда из детей делают материал.
Я замерла, постепенно втягивая воздух, ставший вдруг раскалённым. В ушах звучали слова Лао:
"Сын Ригуми Шаа был убит тридцать лет назад. Вместе с той, что произвела дитя на свет".
— Не нравится? — долетел вопрос хакка точно издалека.
Лиора тоже дышала тяжело, словно её тоже мучал жар вокруг и жутковатое давление. А Тейт словно и не замечал ничего… И до меня вдруг дошло: никакое это не изменение реальности вокруг, а всего лишь эмоции Ригуми Шаа.
Но, шрах, какие сильные!
— Да, — ответил мастер, опуская ресницы, словно чернилами очерченные вдоль линии роста. — И я собираюсь сказать об этом свободным, которые увели детей. Так, как маги говорят друг с другом.
Атмосфера неуловимо изменилась.
Люди вокруг вдруг начали подниматься — один за другим, сперва представители, которых отрядили для переговоров, потом другие, подслушивающие за раздвижными дверьми. Слова мастера передавались всё дальше, дальше, их услышал и свободный — и, спрыгнув с дерева, побежал прочь, невидимый для всех, кроме Лао и меня.
А люди вставали, как один — прижав руку к груди и слегка склонив голову к плечу.
— Спасибо, — сказал хакк то, что остальные думали — или шептали.
Ригуми ничего не ответил — развернулся и подал знак, чтобы мы следовали за ним. Я шла, то ли зачарованная, то ли подавленная его эмоциями, и потому не сразу заметила, как соскочил с настила мальчик с повязкой на глазах — тот самый, чьи мысли так сложно было расслышать и распознать в быстром потоке смазанных образов. Он проскользнул под рукой у Кагечи Ро и легко обогнул замешкавшуюся Айку. На какую-то невероятно долгую секунду мне показалось, что он идёт к Ригуми Шаа, потом — ко мне… Но мальчик ухватил Тейта за край одежды, одним движением принуждая опуститься на колени.
И рыжий почему-то послушался — рефлекторно, без раздумий.
— Ты чужой, — сказал мальчишка тихим хрипловатым голосом. Сердце у Тейта зачастило — я ощущала его, как своё собственное. — Совсем чужой, но мир тебя слушает. Я тебя слушаю… Делай то, что ты делаешь. Мне это угодно.
А потом он вдруг повернул ко мне голову — жутким птичьим движением, на такой угол, что у другого ребёнка шея бы сломалась — и произнёс ещё тише:
— Не позволяй его убить. Никогда.
По щекам у меня текли слёзы — горячие, жгучие дорожки. Воздух царапал горло.
— Я бы и так не позволила. И без твоих просьб.
…Последнее, что мне запомнилось перед глубоким обмороком — чёрные зрачки Тейта, расширенные от удивления.
20
Глава 20. Охота белого мастера
То, что остаётся от противников Ригуми Шаа;
исходный материал, используемый для воплощения.
(Из свитка "Загадки Лагона")
Мне снилось, что я — крошечное гладкое семечко, которое пытается выпустить корень и прорасти в скале. Белёсый росток тыкался в камень снова и снова, но ничего, кроме слабой зудящей боли, это не приносило. Что-то было неправильно, категорически неправильно…