— Аламати, — откликнулась Диккери придушенно. Я машинально потянулась успокоительным импульсом — именно к ней, а не к Мике, которая уже находилась в полубессознательном состоянии от перенапряжения. Там требовалась помощь не эмпата, а хорошего биокинетика без комплексов.
— Как дерево? — вырвалось у меня.
Диккери невольно улыбнулась.
— Наверно. Я не спрашивала, откуда у неё имя — старуха есть старуха.
— Старая, как дерево аламат. Вечная, как аламат. Способная выживать, как аламат. — Ригуми перебирал версии, кажется, искренне наслаждаясь процессом. Жаль, Шекки летел слишком быстро и сейчас как раз порядочно отдалился от мастера — я бы не отказалась получше рассмотреть выражение его лица. Думаю, было бы похоже на то, с каким дорогой братец Тони корпел над очередной статьёй в "Псионик-экстрим" о нестандартном применении пирокинеза. — Такие имена дают не родители, — загадочно добавил он. — Что ж, когда встретимся, я попрошу её назвать полное имя.
Шекки зашёл на новый круг, на сей раз — поверх голов. Я рассеянно оглядела нашу разномастную спасательную команду, стараясь концентрироваться на связи с Итасэ.
…на связи…
И тут у меня словно шестерёнки в мозгах провернулись, зацепились — и заработали.
Свободные искали Пайна в деревне ещё до того, как он там появился — раз.
"Старуха" была единственной, кто не противился связи Диккери и приблудного мага — два.
Первой свободные забрали "старуху", но не как пленницу — три.
"Старуха" из всех пленников выделила именно Мику, над которой явно поработал Пайн, и сумела убедить свободных избавиться от неё — четыре.
У "старухи" было очень странное имя, "Аламати". Ригуми сказал: "Такие имена дают не родители".
И ещё — Аламати не старела и явно владела какими-то магическими фокусами.
И ещё — вряд ли Пайн случайно наткнулся именно на эту деревню.
И ещё — они наверняка были связаны, давно и неразрывно, однако узы их тяготили.
И…
— Шаа-кан, — наклонилась я, глядя на мастера; Шекки заложил вираж и спустился ниже, словно реагируя на невысказанное желание. — Аламати и Пайн могли учиться у одного мастера?
И тут черты лица у Ригуми Шаа смягчились, брови слегка выгнулись, глаза — такие красивые и молодые сейчас — распахнулись, а с губ сорвался удивлённый выдох, что-то вроде шелестящего "хо-о", оборванного на половине. Наверное, подобное и называют мигом триумфа. Я даже возгордилась собой — до того, как неловко соскользнула боком с химеры и едва не упала.
Тейт вовремя перехватил меня и ругнулся.
— Вполне возможно, — склонил голову к плечу Ригуми, возвращая самообладание. — Ро-кан, я хочу, чтобы ты ещё раз осмотрел Мику и выяснил…
Что там должен был выяснить Кагечи, я так и не узнала, потому что меня скрутило. Точнее, скрутило Итасэ, но и отголосков, долетевших по связи, хватило, чтобы выбить дух.
— Под гору, — прохрипела я, обвисая на руках у рыжего и жмурясь. Летели мы сейчас куда-то или в воздухе зависли — не знаю; чувство направления пропало напрочь. — Быстрее.
Шрах, ещё немного — и я сама, без всякой магии буду кидаться на свободных.
— Ро-кан, усыпи Мику, мы оставим её здесь, — послышался голос Ригуми, приглушённый, словно доносившийся через ватное одеяло. — Хотелось бы посмотреть, куда она собиралась отнести Диккери; думаю, там мы нашли бы и Пайна. Но времени нет. Вернёмся за ней, когда закончим со свободными.
Кажется, кто-то заспорил, заплакал. Диккери закричала, что не останется, ей вторила Мика…
Спокойно, Трикси. Твоё дело — слушать Итасэ.
Да, вот так…
…Кровь на губах была как настоящая. Переносицу дёргало, тянуло, дышать становилось всё труднее. Ноги и нижнюю часть живота сковало ледяное онемение, физически ощутимая плотная корка бесчувственности. Она медленно поднималась вверх, к рёбрам, и…
"Разберёшь его потом. Они скоро будут здесь…"
"…развлечение…"
— Трикси?
Из чужих чувств я вынырнула, как из гриппозного кошмара, в холодном поту и обессиленная, глотая сыроватый сладкий воздух. Тейт поглаживал меня по голове и плечам. Подушечки пальцев у него были твёрдые, суховатые, горячие, и от этого почему-то дыхание перехватывало. Не так, как от мук Итасэ; иначе, очень хорошо.
— Всё в порядке, — отозвалась я, разлепляя глаза. Справа и слева высились тёмно-серые скалы в красноватых буграх, как в язвах. Свет падал немного сбоку, под углом. — Мы где?
— Уже около долины, — тихо ответил рыжий. — Мику усыпили и спрятали, а Диккери полетела с нами. Она прям жаждет поговорить с прабабкой, даже Ригуми убедила.
— Убедила… — эхом откликнулась я, мысленно прокручивая воспоминания. Да, весёленькое вышло погружение в чужой разум. — Я слышала… То есть Итасэ услышал, а я — через него… В общем, они знают, что мы идём.
— Это понятно, — фыркнул Тейт мне в затылок. — Такой мастер, как Ригуми, никогда не бросит даже чужого ученика, и тем более своего драгоценного Рана. Ловушка, наверное.
— Опять бежим, — вырвалось у меня против воли. — То от кого-то, то за кем-то… Меня уже тошнит.
— От бега? — с искренним сочувствием поинтересовался он.
Скалы над головой сомкнулись; ущелье превратилось в тоннель, сыроватый и тёмный.
— Оттого, что всё время приходится быть ведомой, — вздохнула я, откидывая голову на плечо Тейту. Он легонько подул мне на веки:
— Ну, мы все идём за миром. А если кто-то думает, что дело обстоит наоборот, то мир ему об этом напоминает. С огромным удовольствием.
В чём-то рыжий был прав.
Своды туннеля распахнулись, как цветочные лепестки, и хлынул беспощадный свет; я рефлекторно сощурилась. Марево, которое окружало нас, вдруг полыхнуло всеми цветами радуги одновременно, от Ригуми дохнуло раздражением, а затем — удовлетворением.
Внизу расстилалась безупречно круглая долина, сизо-багровая из-за красноватых скал, едва укрытых приземистым хвойником. Кое-где высились громадные деревья с пирамидальными кронами. Окружающие скалы были испещрены тоннелями, как высокий песчаный берег над рекой — птичьими норами.
— Это здесь, — негромко, но ясно произнёс Лао.
Мне не требовалось пояснений — я уже знала и сама, потому что чувствовала Итасэ невероятно близко.
Ригуми указал на безопасное место, и впервые за час — а может, и больше — мы ступили на твёрдую почву. Тейт тут же хлопнул свою химеру по огненно-алому боку, отсылая прочь, и та бесшумно побежала к большому валуну; перья выцветали на глазах, пока она окончательно не слилась с пейзажем.
— Подойдите ближе, — приказал мастер, а затем обратился прямо ко мне: — Ты чувствуешь Рана, Трикси-кан? Сумеешь найти его?
Я прислушалась к своим ощущениям и уверенно склонила голову к плечу:
— Да, скорее всего. Его прячут в лабиринтах, но не слишком глубоко. Сейчас попробую передать то, что знаю. Точнее, через минуту, надо сосредоточиться, — поправилась я. Да, держать связь и одновременно транслировать информацию не так уж просто… Особенно если учесть, что это первый подобный опыт.
— Прекрасно, — без улыбки ответил мастер. — Тогда не будем медлить и направимся сразу за ним. Я буду первым, со мной Атекки Айка, Кагечи Ро…
— Нет.
Я даже не сразу поняла, что это произнёс рыжий.
Глаза Ригуми слегка потемнели:
— Что такое, Тейт-кан?
— Так не пойдёт, вот что, — спокойно ответил он. — Нас там и ждут. Имя Ригуми Шаа хорошо известно. Они знают, на что вы способны. Мы про них не знаем ничего.
Даже сквозь возведённые барьеры третьей ступени от мастера повеяло едким недовольством. Я думала, что он резко оборвёт Тейта, но ошиблась.
— Итак? — Ригуми выгнул бровь.
Рыжий широко улыбнулся, обнажая белые-белые зубы:
— Будем удивлять.
Стратегия, которую предложил Тейт, неуловимо мне напоминала что-то… Когда я поняла, что именно, то едва сдержала дурацкий смешок.
Дядя Эрнан рассказывал, как ещё на заре карьеры, во время первой практики в полицейском управлении, он поймал банду магазинных воров, состоявшую из пожилой женщины, худой и кудрявой, её мужа и двух студенток, серых мышек. Женщина на кассе закатывала громкий скандал, требуя вызвать менеджера и подать жалобную книгу. Её супруг, который почти не ходил сам и передвигался на колёсах или на костылях, тем временем отвлекал персонал на другом конце павильона: делал вид, что упал и не может встать, задевал коляской стенд или делал что-то в таком же духе. А девушки, пользуясь суматохой, нагло покидали магазин через выход для инвалидов с имплантами, не оборудованный детекторами. Шумную парочку знали в округе уже лет двадцать, поэтому долго не могли связать скандалы в магазинах с кражами… Пока не появился Эрнан Даймонд, разумеется. А самое интересное, что никто из бравой четвёрки в деньгах не нуждался — закон они нарушали исключительно из спортивного интереса.
Мы сейчас готовились провернуть нечто подобное. За сварливую старушку готовился отыграть Ригуми Шаа, за неуклюжего старика — Лиора с Маронгом. Ну, а выкрасть кое-что из кладовой у магов должен был Лао, которого прикрывал Тейт, а вела я.
Мастер дал нам десять минут, точнее, десять катов, чтобы разбежаться по местам под прикрытием его иллюзий, а сам за это время сотворил безупречно реалистичные копии недостающих членов спасательного отряда, чтоб свободные раньше времени ничего не заподозрили. Честно скажу, идти через равнину в сопровождении рыжего и Лао с их сверхъестественным чутьём на неприятности было не так уж страшно. Настоящие проблемы начнутся, когда мастер сделает первый ход…
Недалеко от туннеля, который уводил к Итасэ, мы втроём затаились. Буквально через несколько секунд Ригуми Шаа сдёрнул, как ветхий плед, самый верхний слой своей иллюзии, милостиво открываясь сторонним наблюдателям. И тут же по пустынной долине раскатился многократно усиленный голос дикарской принцессы, гортанный и низкий от волнения:
— Эй, вы! Я, Диккери, пришла говорить с Сам Нам Аламати. Я знаю про тебя и Пайна, старуха!
Естественно, она ещё договорить не успела, как их попытались убить.