Я слышала своё дыхание, точно со стороны — шумное, сбитое.
Было жарко и очень, очень хорошо.
Покрывало спеленало ноги; светильники раскачивались под куполом шатра и мерцали.
Я узнавала новое. Что у Тейта солоноватые губы и горячий язык; что дрожать могу не только я; что если слегка потянуть за волосы — он прерывисто вздохнёт; что он гибкий, отзывчивый и совершенно бесстыжий…
…впрочем, это мне было известно давно.
Но в какой-то момент всё изменилось.
Откуда-то доносился то ли звон, то ли гул; он постепенно нарастал. Я попыталась свернуть эмпатический купол — и не смогла. Жар сделался невыносимым. Между нами словно раскачивался огромный раскалённый маятник, задевая то Тейта, то меня.
Стало больно.
"Резонанс", — успела подумать я, и это знание эхом отозвалось у рыжего в голове… А потом воображаемый маятник накрыл меня ошеломляющей болью. Тейт успел оттолкнуть меня, разрывая контакт.
Мы раскатились по разным краям постели, тяжело дыша. Кожа всё ещё горела от прикосновений, и хотелось ещё больше, но инстинкт самосохранения заставил меня попятиться, цепляясь за покрывало.
Тейт неразборчиво выругался и впечатал кулак в пол.
— Резонанс.
— Я поняла, — тихо ответила я и сглотнула.
Шрах, ну почему всё так!
А рыжий вдруг откинулся на постель и расхохотался, правда, весёлого в этом было немного.
— Резонанс, — повторил он. — Я думал, что смогу удержать силу, и мы обойдёмся без всяких резонансов. Я хочу тебя, а не силу. — Тейт закрыл глаза ладонью и медленно выдохнул; он до сих пор был возбуждён и пытался успокоиться во всех смыслах, но получалось плохо. — Зато теперь понятно, почему Оро-Ич смеялся.
— А он смеялся?
Я ощутила настойчивое желание прибить кое-кого синего и чешуйчатого.
— Ну да… — вздохнул Тейт, перекатываясь на бок. Я подползла к нему и вытянулась рядом, в любую секунду ожидая, что невидимый маятник снова начнёт раскачиваться. Безумно хотелось прикоснуться к Тейту хотя бы кончиками пальцев… может, можно? — Ещё в тот, самый первый день. Оро-Ич сказал, что или сегодня, или никогда. Но ты была такая потерянная… А я почти не контролирую свою силу, поэтому знаю, каким станет резонанс.
— Вот таким.
— Ага, — мрачно откликнулся Тейт.
Воцарилось молчание. Светильники кружились под потолком — один за другим, как в вечных салочках, где никто никого никогда не догонит.
Вот шрах.
— И что нам теперь делать?
— Ну… Вариантов не так много. — Тейт незаметно оказался совсем рядом, почти вплотную, но всё же не касаясь меня — точнее, касаясь лишь дыханием. — Позволить кому-то ещё привязать тебя к этому миру. Обратиться к кому-нибудь за помощью и надеяться, что он не станет настаивать на первом варианте. Или ждать, пока всё не утрясётся как-нибудь само.
Да уж, выбор. Кому я доверяю настолько, чтобы допустить в нашу с Тейтом очень личную жизнь? Пожалуй, только Лао… Но если обращусь к нему, то сгорю со стыда.
— А если закончить резонанс, и уже потом…
Я осеклась. По спине пробежала дрожь от одних только воспоминаний.
— Нет, — ответил рыжий спокойно и твёрдо. Интересно, у меня стали такие же тёмные глаза? Ох… — Я ведь уже сказал, Трикси, что хочу не какую-то глупую силу, а тебя. И чтобы тебе было хорошо не когда-то потом, а сейчас и всегда.
Он умолк; дыхание у него опять сбилось, и не только у него. Мы смотрели друг на друга. Чувствительность обострилась настолько, что я, кажется, ощущала, как скользят по коже тени от вращающихся под куполом светильников.
Как во сне, я медленно прикоснулась к его плечу, затем повела ниже, кончиками пальцев пересчитывая рёбра, и ещё ниже…
Тейт хрипло выдохнул — и прикусил губу.
— Трикси, — сказал он едва слышно, и у меня от звука его голоса волной прокатились мурашки. — А можно… одолжить твою руку?
…похоже, я сошла с ума.
И почему от этого так хорошо?
Солнце ещё не поднялось, однако небо посветлело. Океан казался белёсым — и очень спокойным. Вдоль кромки воды, уже за куполом, была широкая полоса тёмного сырого песка. Там сидел человек, которого я менее всего ожидала увидеть.
Лиора.
— Не спится?
— Смотрю, тебе тоже, — усмехнулась она и снова отвернулась к океану. Её светлые волосы топорщились так, словно их нарочно торчком поставили. — Ничего не хочешь сказать?
О, да, хочу. Например, что Тейт невероятный. И что я никогда и ни с кем так не целовалась. И что он…
Так, не думать об этом.
— Мы завтра уйдём в другую бухту, — произнесла внезапно Лиора. — Мастер собирался поговорить с Пайном и пригласить его в Лагон. Похоже, что Пайн и Аламати обучались у одного мага, который прежде бывал в Лагоне, но затем переметнулся к свободным. А ещё нужно заготовить провизию перед тем, как возвращаться. И как-то выяснить, зачем свободные из разных кланов собрались вместе. И причём там Аринга…
— Тебя правда беспокоит так много вопросов? — перебила я её.
Накатила особенно длинная волна и захлестнула ноги.
Надо же, тепло.
— Нет, — грустно улыбнулась Лиора. — Просто не хочу возвращаться в Лагон. Есть причины.
— Мне не спрашивать?
— Нет, — ответила она резковато и поднялась. — Извини. Я вернусь в лагерь. Ты тоже особенно не засиживайся.
Лиора шла по песку, точно выступая по невидимой линии — след в след, оставляя ровные отпечатки босых ног. С океана дул ветер — солёный, тёплый, и где-то далеко звучала нежная песня сойнаров.
Я закрыла глаза.
Как же всё сложно, шрах…
Мне почудилось внезапно, будто я гляжу сквозь огромную толщу воды, но не с поверхности, а точно из глубины. И там, на дне, куда не проникает ни единый луч света, лежит Итасэ, и кожа его сияет, как белый жемчуг, а глаза слепо распахнуты. А над ним выписывает широкую спираль гибкий дракон, хрустальный и зеленоокий, столь огромный, что он мог бы обогнуть все моря — и укусить себя за хвост, замыкаясь в символ бесконечности.
И дракон поёт, оберегая покой своего сокровища.
А моё сокровище, моя проблема несётся вниз с горы, сквозь заросли — и это тоже способ обрести покой. Вчера смерть задела нас по касательной — ну и пусть. Уже не страшно.
…Я буду хранить его, как умею — даже если мир прикажет обратное.
Глава 23. Удар в спину
Действует чужими руками, неразборчив в средствах,
регулярно ворует чужих учеников. В шраха не верит. А зря.
(Из свитка "Загадки Лагона")
Мы вернулись в Лагон спустя почти два месяца, аккурат к лету. Но если на побережье смена сезонов принесла жару днём и регулярные дожди ночью, а значит, постоянную духоту, то в горах всё осталось почти по-прежнему. Немного потеплело, воздух повлажнел, но и только. Люди — и то, кажется, больше изменились. Шарфы на плечах учеников стали тонкими, почти прозрачными. На смену плотным трико, к которым я почти привыкла, пришли несуразные костюмы с куцыми рукавами и штанинами. Единственный, на ком это смотрелось неплохо, был Лао…
И Тейт. Впрочем, сейчас мне казалось, что он даже в лохмотьях неотразим.
— Что, любуешься? — оглянулся рыжий, точно почувствовал, что мой взгляд слишком задержался на его голых ногах.
Я поспешно отвела глаза в сторону.
Отсюда, с кромки кольца, опоясывающего внутренние территории, вид открывался сюрреалистический: похожий на лоскутное одеяло пейзаж по одну сторону и одичалая долина по другую. Я не понимала, почему Тейт так хочет показать мне окрестности с этой точки, пока не поднялась сама. Здесь болезненно явной становилась обманчивая природа Лагона, обнажалась фундаментальная истина, на которой он стоял: внутри всегда сокрыто больше, чем видишь снаружи. Если посмотришь направо — увидишь, как постепенно закругляется склон фальшивого холма; повернёшь голову налево — и обнаружишь, что внутренняя его сторона тянется почти до самого горизонта, лишь едва загибаясь.
Одна долина внутри другой, и внутренняя — больше внешней.
Парадокс.
— Да. Видом, — широко повела я рукой, обводя панораму: цветные луга, заросли сизоватой травы, каверны, рощи, хаотические нагромождения камней и ручьи — яркую крышу Лагона, под которой кипела настоящая жизнь. — Как ты думаешь, мастер Ригуми бы одобрил?
— Нет, ему женщины нравятся, — бесстыже ухмыльнулся Тейт.
— Вообще-то я о пейзаже.
— Вообще-то ты обо мне, — ответил он в тон. И вдруг посерьёзнел: — Когда вернёшься в мастерскую? Сегодня пойдёшь?
— Даже не знаю… — я задумалась. — С одной стороны, долгие получились каникулы. С другой — я и в дороге много занималась. Вообще хочу сначала навестить кофейное деревце и посоветоваться с Итасэ, что делать дальше, а уже потом решать. А почему ты спрашиваешь? Что-то запланировал на сегодня?
В мысленном фоне проскользнул размытый тревожный образ; казалось, Тейт сам не может его ухватить.
— Не знаю, — прозвучал ответ наконец. — Тебя Лиора искала, кстати. Хотела перекинуться словечком или что-то типа того.
Это меня удивило. В последний раз мы виделись несколько дней назад, когда только-только вернулись в Лагон… Но именно что виделись, а не разговаривали. И в целом за последние два месяца полноценные беседы можно было пересчитать по пальцам одной руки. Лиора отстранилась; не превратилась снова в снисходительную, надменную блондинку, а словно бы спряталась, как улитка в раковину. И вот ещё что странно. Когда мы делили добытые на берегу припасы, сдавая их в общие кладовые Лагона, она записала свою долю на меня.
— Твоей доли хватит лишь на сто пятьдесят дней, — бросила через плечо Лиора. — А я обеспечена на два года вперёд.
Будь на моём месте другой человек, который обедал бы исключительно в бесплатных столовых для учеников, объяснение прозвучало бы логично. Однако у рыжего были огромные личные подвалы, которые он наполнял самостоятельно, делая вылазки в горы, когда ему заблагорассудится. Так что правильнее было бы переписать долю на Маронга, если уж Лиоре она не нужна.