Вот оно.
Добыча.
Если бы я поддалась чувствам и убежала от лагеря, то стала бы легкодоступной жертвой. И не помогло бы главное мое оружие — ясный разум и псионические способности. Шрах, да мне и сейчас‑то сосредоточиться трудно… И это явно ненормальная реакция.
С моим восприятием… нет, с самим организмом что‑то сделали. Испортили как‑то…
Для того чтобы просто подняться, усилия потребовались колоссальные. Меня шатало из стороны в сторону, горло сжимали спазмы, из глаз текли слезы. От мысли, чтобы вернуться к Маронгу и Лиоре, мутило. Я заставила себя — с биокинезом вместо антидепрессантов и энергетиков в одном флаконе, но надолго сил не хватило. Успела только доползти до нашего «гнезда», ориентируясь больше на интуицию, чем на эмпатию.
Когда Маронг увидел меня, то его буквально на месте подбросило.
— Со мной что‑то сделали, — произнесла я, и голос прозвучал странно спокойным. — Внешнее воздействие… не на разум. На тело. Что‑то вроде наркотика. Кто‑то из группы охотится за добычей. И… думаю, Тейта выманили специально. Чтобы он не был рядом. Чтобы не мог…
Ноги подкосились. Маронг едва успел поймать меня. Руки у него были не просто горячие — обжигающие. Лиора, побледневшая и сосредоточенная, подскочила к нам и склонилась над моим лицом, поглаживая ладонями по щекам.
А… она телепат. Как удобно…
— Сосредоточься, Трикси, — тихо попросила Лиора. В голове у меня чуть прояснилось. — Говори, что с тобой. Нужны подробности. Я вижу, что это не внимающие и поющие сделали. Не могу помочь. Ты права, тут какой‑то яд. Что с тобой происходит?
— Серотонин и норадреналин, — пробормотала я с трудом. Обрывки лекций дяди Эрнана мешались в голове с воспоминаниями о Тейте и Аринге… С фальшивыми воспоминаниями. С подделкой. — Такое чувство, что уровень серотонина и норадреналина упал до критического… что‑то блокирует. Не могу соображать, хочется плакать. Как депрессия, только… хуже.
— Ничего не понимаю. — Лиора поджала губы и обменялась тревожными взглядами с Маронгом. — Бессмыслица какая‑то, не знаю таких слов. Когда это началось?
— Сегодня, — откликнулась я механически, но тут же одумалась. — Нет, раньше. В первый день похода. Сегодня усилилось.
— Проблема не в еде и не в питье, гарантирую, — быстро сказал Маронг и резко завел за ухо мешающую прядь. — И одна ты не оставалась. А мы следили хорошо, ты не приближалась к опасным растениям и животным. Ни разу.
«Ни разу».
Два слова — и в голове точно замыкание произошло. Пазл сложился.
— Воздействие не разовое, — прошептала я. — Оно периодическое. Что‑то травит меня постоянно. Триггер — шокирующая сцена с Тейтом. Ненастоящая. Скорее всего, овеществленное ничто. Я поняла, потому что почувствовала запах. Иллюзию делал кто‑то из сильных магов… с тонким обонянием. До перелома была ревность, тоска, обида… немотивированная.
Снова накатило — до тошноты. Я беспомощно зажмурилась. Силы воли не хватало. Сознание будто распадалось.
— А потом?
Лиора. Шрах, настырная…
Веки поднимались тяжело, точно свинцовые.
— Потом — истерика. Я бежала, упала… Адреналин прочистил мозги. Я смогла подлечиться, дойти сюда, но потом опять… Что‑то на мне… отравляет…
Блондинка, похоже, хотела задать ещё вопрос, но Маронг прижал ей пальцы к губам.
— Ревность и обида, — повторил он вполголоса. Взгляд у него стал отрешенный. — Действует постоянно. Травит, как яд… Исэ — кан, а если ей воплощенного паразита подсадили?
— Червь сомнения, — охнула она и рефлекторно отшатнулась от меня. — Айе, да, похоже — ревность, обида, тоска. Но какой же сильный! И созидающих совершенство рядом нет… То есть надежных нет. Игамина, ты сможешь его найти?
— И найти, и выдрать, — нахмурился он. — Наверное. Шаа — кан показывал червей подмастерьям, я видел, так что представляю, что делать… Попробуем вместе.
Слово Маронг сдержал. Они с Лиорой напоили меня какой‑то горькой гадостью, от которой тело онемело, а затем тщательно осмотрели суставы и сгибы. Червей обнаружилось два — один на запястье, маленький комочек прямо под косточкой, а другой — над верхним позвонком. Их пришлось выжечь в прямом смысле. Только использовал Маронг, к счастью, не раскаленные щипцы, а овеществленное ничто. Поврежденные места Лиора аккуратно перебинтовала, наложив повязку с беловатой мазью.
Все это было как в бреду. Словно происходило не со мной, а с какой‑то фарфоровой куклой. Даже боль ощущалась приглушенно, тупо.
Через час я была адекватной… Не совсем, конечно, потому что после такого отравления восстанавливать баланс придется несколько недель. Кое‑как удалось подменить лекарства биокинезом. Я, как сумела, привела гормоны в относительную норму, помедитировала немного и теперь пила крепкую горячую шергу, чтобы простимулировать мозги. И мысли в просветленную голову лезли безрадостные, потому что подсадить этих червяков ревности — или как их там — имел возможность только один человек.
— Мастер Аринга, — процедила я, стукнувшись зубами о край пиалы. — Больше некому. Тейт чувствовал ее запах, когда мы были у Нэккен. Она хватала меня за руку, когда здоровалась. В первый день ещё. Но, видимо, одного червяка было мало — от бега повышался уровень дофамина, а я к тому же контролировала свое состояние биокинезом. Сегодня утром она подсадила второго, когда подошла и хлопнула меня по спине. К тому же иллюзия была с ее участием. И Тейта постоянно вызывала именно она.
— Танеси — кан мог бы почуять червя, — согласился Маронг задумчиво. Свою порцию шерги он уже выпил и теперь вертел в пальцах опустевшую пиалу. — Поэтому ему и не позволили ночевать с нами. Он же постоянно тянется щупать и нюхать. Особенно тех, кто ему нравится. Но если ты права, то у нас большие проблемы.
— Слабо сказано, — согласно склонила голову к плечу Лиора. — Это все до отвращения похоже на правду. Видимо, она хотела действовать незаметно, представить все как стечение обстоятельств. Девочка расстроилась, убежала из лагеря — ах, печаль, но никто ведь не виноват, верно? А теперь Аринга может перейти к запасному плану. И как бы он не оказался более жестким, — скривилась она. — Надо срочно возвращаться в Лагон. Я найду Тейта, — обернулась она к Маронгу. — А ты пока собери вещи. Часть оставь здесь, она не должна понять, что мы уходим.
— Ничего, что мы это открыто обсуждаем? А если Аринга подслушивает? — предположила я, машинально осматриваясь и оценивая обстановку. Дождь уже почти прекратился. Постепенно лагерь из разрозненных отсеков превращался в единое целое.
Если бежать, то сейчас, пока нас не видно.
— Вряд ли. Я бы заметила, — улыбнулась Лиора, показав слишком много зубов.
Мы с Маронгом остались наедине. Он хмурился, в уме перебирая, какие вещи забрать, а какие оставить, и машинально вертел пиалу… Я раньше не замечала, насколько красивые у него руки — ровные удлиненные пальцы, коротко остриженные вытянутые ногти, безупречная кожа. Когда он лишь одним прикосновением выжег паразита, несоответствие между формой и тем, что таилось под ней, пробрало до дрожи. Как если бы пианист вдруг пробил указательным пальцем крышку фортепиано. Или хирург раздавил бы череп в ладони.
А ведь Маронг — новичок. Насколько же опасна мастер Аринга?
— Трикси — кан, ты сможешь быстро передвигаться? — спросил он внезапно.
— Нет, — с сожалением признала я. — Слишком большой стресс для организма. И эмпатию с телепатией использовать в полной мере тоже не смогу… некоторое время. Нужно хотя бы отоспаться.
— Плохо, — поморщился он. И снова отвел за ухо прядь волос нервным жестом. — Она‑то как раз быстрее айра. Мы просто не сможем оторваться. А сделать это надо. В Лагоне ты можешь потребовать от мастера Оро — Ича расследования и защиты. Ведь формально ты ученица. Тебя нельзя убивать и мучить совсем нагло. Выживешь и сможешь доказать, что Аринга причастна, — окажешься в безопасности.
— Значит, будем выбираться отсюда и бежать под крылышко к мастеру Оро — Ичу… Под щупальце то есть.
«Нельзя убивать и мучить совсем нагло».
Надо запомнить формулировку. Пригодится.
— Ты уже улыбаешься, Трикси — кан, — сказал Маронг и сам улыбнулся. Глаза у него сейчас казались изумрудно — прозрачными, потому что вокруг был только дождь и сизоватая зелень травы.
Как‑то даже не верится, что этот симпатичный блондин с красивым лицом и руками музыканта пытался меня уничтожить.
Из вещей в лагере мы оставили два одеяла, на которых сидели у костра, и большую часть посуды. Мою сумку, набитую травой для маскировки, положили на самом видном месте. Больше похоже на детские шалости в школьной поездке, чем на попытки реально обмануть Арингу. Ну не может же опытный мастер повестись на такую ерунду?
— Совсем без вещей уходить нельзя, — нехотя ответил Маронг, когда я озвучила свои сомнения. — Но если забрать вообще все, то бегство могут обнаружить на сет раньше. А для нас это критично. И вот бы придумать, как отвлечь дозорных…
Он сказал что‑то ещё, но я не услышала, потому что в зону действия моего слабенького купола ворвался рыжий. Тридцать метров он преодолел за три с половиной секунды — и в прыжке повалил меня на землю. Глаза у него были сумасшедшие, темные, но не от блаженства, как в иллюзии Аринги, а от ярости.
И горел он так, что, кажется, обжечь мог.
— Ты в порядке? — выдохнул рыжий мне в лицо. По спине пробежали мурашки, и стало вдруг жарко.
Шрах, слишком близко!
— Нет, — ответила я честно, боясь пошевелиться, хотя Тейт меня не удерживал — всего лишь упирался руками в землю по обе стороны от головы и смотрел. В его разуме бурлило что‑то, чего я не хотела бы видеть и знать никогда. — Отпусти, пожалуйста.
Рыжий помедлил ещё секунды две и поднялся на ноги.
— Мы уходим, — обернулся он к Маронгу. — Лиора сейчас вырубает дозорных. Через четыре ката будет здесь. Я попросил Айку устроить большой переполох, так что ненадолго все отвлекутся. Рванем, когда начнется. Вообще я бы предпочел вас не брать, только Трикси, — признался он. Голос, обычно мягкий и жизнерадостный, отдавал холодным металлом. — Но мы же постоянно вчетвером были. Если двое исчезнут, то других двух Аринга будет спрашивать.