Джастин ЛарбалестьерМоя сестра Роза
Это художественное произведение. Все имена, персонажи, места и происшествия – плод воображения автора. Любое сходство с реальными людьми, как ныне живущими, так и уже умершими, а также с фактами, компаниями и событиями случайно.
Моему агенту Джилл Гринберг, всегда верящей в мой писательский дар и поддерживающей меня, когда мне это нужно.
Оригинальное название: My Sister Rosa
Text Copyright © 2016 by Justine Larbalestier
Front cover design: Vanessa Han
Jacket photo: © Shutterstock
Published by arrangement with Jill Grinberg Literary Management and The Van Lear Agency LLC
ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2019
Часть перваяСледить за Розой
Глава первая
Роза жмет на все кнопки подряд. Она откидывает спинку кресла назад, снова выпрямляет ее, выдвигает, убирает, поднимает и опускает подставку для ног, включает и выключает свет, поворачивает экран телевизора то кверху, то книзу.
Мы никогда не летали бизнес-классом. Розе нужно все исследовать, понять, что здесь можно делать, а что нельзя, и придумать, как обойти запреты. Стюардессы от нее уже без ума. Стюардессы всегда от нее без ума. Как и почти все, кто плохо ее знает. Ей десять лет, у нее светлые кудрявые волосы, большие голубые глаза и ямочки, которые она может показывать или прятать, словно нажимая на кнопку.
Роза похожа на куклу. Но Роза не кукла. Она сидит у окна, я отделяю ее от потенциальных жертв. Сейчас она развлекается с кнопками. Такие вещи надолго ее увлекают: она любит жать на кнопки, считать песчинки, вычислять углы, размышлять о том, как устроен мир и как сделать так, чтобы ей все сошло с рук. Я надеюсь, что она сама будет развлекать себя всю дорогу до Нью-Йорка. Но так вряд ли получится. Лететь долго, Роза заскучает, начнет придумывать, как бы напакостить, чтобы не узнали наши родители, Салли и Дэвид. Это ее любимая игра. Моя задача – ее остановить.
Бизнес-класс отвлечет ее надолго, не то что эконом. Вот и хорошо. А я пока вытянусь и отдохну. Я с трудом достаю до кресла впереди. Коленки ни во что не упираются. Жаль, что здесь нет спортзала. Жаль, что самолет не летит домой, в Сидней.
Роза разглядывает инструкцию по безопасности.
– Как ты думаешь, сложно открыть дверь аварийного выхода?
– Кому – тебе? Ты ее точно не откроешь. Ты слишком маленькая. И потом, ее нельзя открыть, пока самолет летит.
Я не знаю, правда ли это. Роза точно потом проверит и мне расскажет.
– А поджечь самолет сложно?
Она не стала бы этого говорить, если бы Салли и Дэвид могли услышать. Но они сидят перед нами, и наши слова поглощает гул двигателей. Я слышу все, что говорит Роза, слышу щелканье и жужжание кнопок, на которые она нажимает, слышу скрип ее кресла. Роза тоже меня слышит. Но все остальные звуки до нас не доносятся, и нас тоже никто не слышит.
– Че!
– Что, Роза?
Теперь она спросит, сложно ли взорвать самолет.
– Жаль, что мы не остались в Бангкоке.
Да неужели. Розе плевать на то, куда нас тащат родоки: в Новую Зеландию, в Индонезию, в Таиланд, домой в Австралию… Ей все равно.
– Тебе мало полугода?
Полгода для нас – большой срок, мы давно нигде не жили так долго.
– Я буду скучать по Апинье.
Я бросаю взгляд на Розу, но ничего не говорю. Апинья точно не будет по ней скучать. После того, что Роза заставила ее сделать. Когда мы зашли попрощаться, Апинья вцепилась в свою мать, рыдала и отказывалась к нам подойти. Ее родители решили, что у нее истерика, потому что Роза уезжает. Но я знал, что Апинья ее просто боится.
Роза опять берется за кнопки, снова и снова жмет на все подряд, без разбора. Она ждет, что я велю ей остановиться. Не дождется. Я достаю наушники и телефон, включаю подкаст Flying Fists – перед полетом я скачал пять выпусков – и принимаюсь перечитывать последние сообщения от моих лучших друзей – Джейсона, Джорджи и Назима. Я наклонил телефон так, чтобы Розе ничего не было видно. «Она уже что‐нибудь подожгла?» – «Смешно».
Еще смешнее то, что Роза только что об этом заговорила. Жаль, что Джорджи здесь нет. И Джейсона, и Назима. Я по ним скучаю. Только с ними я могу говорить о Розе. Хотя верит мне одна Джорджи.
На середине второго выпуска, посвященного Мохаммеду Али, Роза стучит меня по руке.
– Че!
– Что, Роза? – Я стаскиваю с головы наушники.
– Я была хорошей и сдержала все обещания.
Я фыркаю. Обычно Роза сдерживает обещания, находя способы от них уклониться. Она станет лучшим в мире юристом.
– Мне нужно сделать какую‐нибудь крошечную пакость.
– Быть хорошей – не игра, Роза.
Для Розы все в жизни игра. Она включает ямочки на щеках, хоть и знает, что на меня это не действует.
– Мне нужна награда за хорошее поведение.
– Я ничего не рассказал родокам. Это твоя награда.
– Но ты же им рассказал.
– Я не рассказал, что ты сделала Апинье.
Раньше я говорил родокам обо всем, что делала Роза. Но потом перестал. Они считают, что она устраивает сцены – так они это называют – и что это нормально для ребенка ее возраста. И к тому же, обычно добавляют они, она ведет себя гораздо лучше, чем раньше. Нет, она лишь гораздо лучше скрывает, какая она на самом деле. Они уверены, что у Розы была проблема. Они водили ее к врачам, к психологам, к специалистам, и те ее вылечили. Решили проблему. Теперь Роза просто не слишком социально приспособлена. Наша задача – помогать ей, не делая из мухи слона.
– Рассказывать было не о чем. Я ничего не сделала.
Я не намерен в миллиардный раз повторять, что заставить кого‐то сделать нечто ужасное – все равно что самому это сделать.
– Другие люди все время делают отвратительные вещи.
– Ты не… – начинаю я.
– Посмотри на того старикана. Вот он ведет себя отвратительно.
Мужчина средних лет в деловом костюме через проход от нас машет рукой, подзывая стюардессу. Он прихлебывает из стакана янтарную жидкость, словно это простая вода.
– Много пить плохо, – поджав губы, говорит Роза. – Это уже седьмой стакан. – Она важно складывает руки на груди с таким видом, словно ей удалось блестяще доказать сложную теорему. – Почему ему наливают снова и снова? Почему его не сажают в самолетную тюрьму?
– Самолетных тюрем не существует.
– Он пристает к той женщине, – говорит Роза, как будто ей не все равно.
Мужчина пытается наклониться к своей соседке, но сделать это непросто. Между сиденьями здесь не узкий подлокотник, как в эконом-классе, а целый столик. Женщина отодвигается как можно дальше. Она в наушниках, в руках у нее книга. Наверное, мне стоит вмешаться. Может, ему станет стыдно, если семнадцатилетний парень попросит его вести себя прилично.
Прежде чем я успеваю подняться, подходит стюардесса. Но поворачивается она вовсе не к пьянице, а к Розе.
– Вы меня вызывали, юная леди? – спрашивает она и наклоняется, чтобы выключить лампочку вызова бортпроводника.
Роза широко улыбается, включает ямочки и встряхивает кудряшками. Стюардесса, конечно же, улыбается ей в ответ.
– Да, но мне ничего не нужно. Зато той даме без вас не обойтись. – Роза указывает за спину стюардессы. – Ее сосед к ней пристает. Вы могли бы ей помочь? Мой брат говорит, что в самолете нет тюрьмы, но, если она у вас все‐таки есть, посадите его туда. Он плохой человек.
Стюардесса, извиняясь, разводит руками:
– К сожалению, у нас здесь и правда нет тюрьмы, но спасибо, что вы беспокоитесь о других пассажирах. Я постараюсь разобраться, в чем дело.
Она снова улыбается Розе.
– У вас красивые сережки, – говорит Роза.
У стюардессы золотые серьги-гвоздики с красными камнями.
– Спасибо. – Стюардесса разворачивается и уходит.
– Вот видишь? – говорит Роза. – Я беспокоюсь о других людях. Я помогла этой женщине. Какая награда мне за это полагается?
– Помощь другим людям и есть награда.
Роза закатывает глаза. Так она делает только в разговорах со мной.
– Я считаю, что стюардесса должна была подарить мне свои серьги.
Я откидываюсь в кресле и продолжаю слушать про Мохаммеда Али. Его еще зовут Кассиус Клей, он пока не стал профессиональным боксером.
Роза смотрит какой‐то фильм. Я не поворачиваюсь к ней, не пытаюсь взглянуть на ее экран. Может, она хоть ненадолго забудет про кнопки. Кассиус Клей только что выиграл золото на Олимпийских играх. Пьяный сосед, пошатываясь, встает в проходе. Он спотыкается и, чтобы не упасть, хватается за мое кресло. От него разит пóтом и алкоголем.
– Эй, девчушка, – говорит он, пялясь на Розу, – а у тебя красивые волосы. Как у Ширли Темпл. Но ты вряд ли знаешь, кто…
Роза показывает ему язык.
– Она знает, кто такая Ширли… – говорю я, но мужик уже волочит ноги по направлению к туалету: он явно тут же забыл, о чем говорил.
Стюардесса, разговаривавшая с Розой, идет по дальнему от нас проходу и наклоняется к женщине, к которой приставал выпивоха. Мы не слышим, о чем они говорят, но женщина тут же собирает свои вещи и вслед за стюардессой уходит в переднюю часть самолета.
– Ее пересадили в первый класс, – говорит Роза. – Это сделала я. Я ее спасла. Меня тоже должны посадить в первый класс. Вот что должно стать мне наградой.
Моя очередь закатывать глаза.
– Макбранайты должны были отправить нас первым классом, – говорит Роза. – Они богатые. Спорим, сами они летают первым классом.
Макбранайты – самые старые друзья Салли и Дэвида. Они знают друг друга с тех пор, как им было столько лет, сколько сейчас мне. Макбранайты вызвали нас в Нью-Йорк, чтобы родоки открыли там фирму. Мои родители уже открыли кучу фирм. Они в этом деле специалисты. Они открывают фирму, потом продают ее и переезжают на новое место.
– Ее они пересадили. Но как они накажут