правда так подумал? Не уверен, что думал о том, что случилось. Я думал о том, как ей помочь. – Я ее не толкал. Я даже не понял, что ее толкнули.
– Что ты говоришь? – спрашивает Дэвид.
Я стою в дальнем углу гостиной.
– Извините, – говорю я и подхожу ближе. – Я сказал, что я ее не толкал.
– Че, ты не мог бы сесть? – просит Дэвид.
Я снова сажусь за барную стойку. У меня дрожат ноги, и я никак не могу их унять.
– Как тебе кажется, кто толкнул Майю? – спрашивает Айлин.
– Роза.
Дэвид сжимает губы. Гнев улетучивается с его лица, прежде чем Айлин оборачивается и смотрит на него.
– Но Роза утверждает, что Майю толкнул ты.
– Она меня подставляет. Она постоянно так делает. Я говорю Айлин о Розе и задумываюсь, почему Роза обвиняет меня. Зачем ей это?
– Есть ли у тебя доказательства, что она на такое способна? – спрашивает Айлин.
Я рассказываю ей, что у меня на телефоне есть записи наших разговоров и что я веду дневник, где описываю ее поступки. Похоже, Айлин немного удивлена.
– Можешь мне все это передать?
Я поднимаюсь к себе, достаю ноутбук. Снимаю защиту с папок и копирую их на флешку, которую мне дала Айлин. Теперь у нее есть все. Дэвид не сказал ни слова. Айлин уходит. Дэвид обнимает меня.
– Все будет в порядке, – говорит он. – Айлин должна знать про Розу. Ты правильно поступил.
– Правда? – По нему не было похоже, что он так считает.
– Мне нужно сделать кучу звонков. Побудешь один? – Он исчезает в кабинете, прежде чем я успеваю ответить.
Я проверяю свой планшет. Вижу миллион сообщений. Я прямо с планшета звоню Лейлани. Она все еще в больнице.
– Прости.
– Ты не виноват.
Я в этом не уверен. Мне нужно было все время держаться между Майей и девочками. Нельзя было позволять им скакать вокруг. Я должен был догадаться, что они что‐то планируют. Неужели они и правда все это спланировали? Или Роза просто ждала подходящего момента?
– Как она?
– В порядке. Разговаривает. Мало что помнит. У нее сотрясение. Она вся в синяках. Кости переломаны. Левая нога в ужасном состоянии.
– Ей очень больно?
Не думаю, что Лейлани меня слышит. Она разговаривает как робот. Как будто бы она оказалась в зловещей долине и рассказывает о ком‐то незнакомом. Мне кажется, что я тоже стою там, в долине, рядом с ней.
– Она знает, кто она, кто сейчас президент и все такое. Она клянется, что это не ты. Она думает, что ее толкнули с другой стороны – что это была Роза. Но она не уверена.
– Можно мне ее повидать?
– Пускают только близких родственников. Но она про тебя спрашивала. И про свою теннисную сумку. – Лейлани издает какой‐то звук, и я понимаю, что она попыталась усмехнуться. – Ее ракетки разлетелись на куски. Она не в курсе, что Сеймон и Роза утверждают, что это ты ее толкнул. Она отказывается видеть Сеймон. – Голос у Лейлани вздрагивает, и она снова говорит как обычный человек: – Мне страшно, Че. Я боюсь, что ее толкнула Сеймон.
Я звоню Соджорнер. Она не отвечает. Мы не планировали сегодня встречаться. Она готовится к экзамену по оказанию первой помощи. Мне нужно ее увидеть. Но Айлин просила меня не выходить из дому, пока ситуация не прояснится. «Можем увидеться? Это важно», – пишу я. Тишина. Я пытаюсь читать сообщения, но понимаю, что у меня нет сил на них отвечать. Никто не знает, что произошло. Разве я могу сейчас шутить с Назимом, Джорджи и Джейсоном?
Когда возвращаются Салли и Роза, я сижу за барной стойкой и ем хлопья, потому что другой еды в доме нет. Дэвид все еще в кабинете. На Розе все тот же красно-синий наряд. Не знаю, почему я думал, что она переоденется. Она оказалась дома впервые после несчастного случая. Нет, не несчастного случая.
Салли держит Розу за руку. Лицо у Салли красное, в пятнах, как будто она много плакала. Я уверен, что Роза тоже плакала, но по ней этого не видно. Роза быстро оглядывает меня, отворачивается, взбегает вверх по лестнице и с грохотом захлопывает дверь в свою комнату.
– Какой длинный день, – говорит Салли. – Макбранайты уже в больнице.
Она обнимает меня, коротко, безо всякого чувства. Я даже не успеваю к ней прижаться.
– Пойду прилягу. У меня совершенно нет сил, – говорит она. – Попрошу Дэвида за ней приглядеть.
Я киваю, но она уже отвернулась. Я снова проверяю планшет. Вижу сообщение от Соджорнер: «Давай. Мне пора сделать перерыв». Я уже собираюсь предложить ей прийти к нам, но потом понимаю, что мне тоже нужно выйти на воздух. Пусть даже всего на несколько минут. Не важно, о чем просила Айлин. «Может, в парке? У собачьей площадки». – «Через 5 минут». – «Хорошо. Я без телефона». – «Увидимся».
Я оставляю на барной стойке записку, в которой обещаю вернуться через полчаса, беру куртку и тихо закрываю за собой дверь. Вряд ли они вообще заметят, что меня нет.
В парке гораздо тише, чем днем. Сейчас, наверное, уже начало одиннадцатого. По площадке туда-сюда бегают собаки, таская за собой своих усталых владельцев. Я прохожу мимо входа, переживая, что зря не договорился с Соджорнер точнее. Возвращаюсь обратно ко входу. Думаю, не пойти ли мне ей навстречу.
– Че!
На Соджорнер тренировочные штаны, футболка и толстовка. Я бегу к ней, обнимаю ее. Не хочу ее отпускать.
– Что случилось?
Я не знаю, с чего начать. Я целую ее. Целовать ее так приятно, что на миг я почти забываю о том, что произошло. Соджорнер отстраняется первая:
– В чем дело, Че?
– Несчастный случай. Майя в больнице.
Соджорнер отступает на шаг назад:
– Она поправится?
– Она в сознании. Переломала кучу костей. У нее сотрясение. Врачи говорят, что она поправится. Она не помнит, что случилось.
Я снова ее целую.
– Я там был. И Роза, и Сеймон.
– Какой кошмар.
Я киваю. Как рассказать ей самое ужасное?
– Мне нужно было тебя увидеть.
Она берет меня за руку и подводит к скамейке. Она знает, что это еще не все. Наверняка это написано у меня на лице.
– Я думал, это несчастный случай. Думал, она споткнулась или еще что‐то. У нее была тяжеленная сумка. Надо было ее забрать и нести самому.
– Так это не был несчастный случай? – Соджорнер явно сбита с толку.
– Они считают, что нет.
– Кто они?
– Полицейские. Я не знаю, что случилось. Мы стояли и ждали светофора, потом Майя оказалась на дороге. И в нее врезался велосипедист. Велосипедист! Этот придурок должен был ехать по велодорожке. Хотя, если бы она попала под машину, все было бы еще хуже. Она бы погибла. Я не видел, что случилось. Я не мог ничего сделать.
Соджорнер обнимает меня:
– Ты не виноват, Че.
– Я знаю. Но свидетели говорят совершенно разные вещи. Одна женщина говорит, что Майю толкнула Роза. Другая – что Сеймон.
– Нет, – Соджорнер в ужасе отшатывается от меня, – не может быть.
– Роза и Сеймон говорят, что это я толкнул Майю. Один из свидетелей это подтверждает. Но я ее не толкал.
– Конечно, не толкал. – Голос Соджорнер звучит очень уверенно. – Но почему твоя сестра так считает? И Сеймон?
– Помнишь, я как‐то сказал тебе, что Роза любит делать гадости? Она делает как раз такие гадости. Она не совсем нормальная.
Соджорнер изумленно смотрит на меня.
– Она всегда была такой. Всегда. Я пытаюсь ее остановить, но она всегда побеждает.
Я плачу. Соджорнер обнимает меня. Я чувствую, как ее кожа касается моей, и от этого ощущения мне становится легче. Не знаю, сколько времени мы сидим вот так, обнявшись.
– Майя умерла.
Я слышу слова, но не понимаю, что они значат. Я все еще держу в руках ключи. Дэвид распахивает дверь, втаскивает меня в квартиру.
– Что?
– Майя умерла. – Лицо Дэвида совершенно ничего не выражает. Он в шоке.
Я слышу, как Роза рыдает наверху. Наверное, ее утешает Салли. Интересно, где Роза научилась так рыдать.
– Умерла?
– От кровоизлияния в мозг.
Я вспоминаю все, что знаю о внутримозговых кровотечениях. Интересно, где началось кровотечение. Она упала на спину, сильно ударилась головой. Может, ствол мозга? Тогда все очень плохо.
Естественно, все очень плохо. Майя умерла. Какая разница, где именно началось кровотечение? Я мог ее спасти. Мог взять у нее сумку. Мог все время находиться между ней и Розой с Сеймон. Мог отказаться присматривать за моей сестрой и за Сеймон, оставить их с кем‐нибудь из работников Макбранайтов. Я мог задушить Розу прежде, чем она выросла и смогла кому‐то навредить. Я знаю, что это Роза ее толкнула. Роза – убийца, она всегда хотела стать убийцей.
Я ненавижу свою сестру.
Глава тридцать седьмая
Наутро я должен явиться для допроса в полицейский участок в сопровождении адвоката и одного из родителей. Розу и Сеймон тоже допросят, но дома. У каждой из них свой адвокат. Салли остается с Розой, Дэвид едет со мной. Нас с Дэвидом отводят в комнату, как две капли воды похожую на ту, где меня держали после несчастного случая. Или не-несчастного случая. Фальшивая плитка не отстает от пола в углу, и я понимаю, что это другая комната, к тому же в этой странно пахнет сыростью, а во вчерашней ничем таким не пахло.
Айлин вместе с нами в комнату не заходит.
– Ни с кем не говори, пока я не вернусь. У меня бумажная работа, – туманно поясняет она.
Я не спал почти всю ночь: думал о том, что говорили свидетели. Все они уверены, что Майю толкнули, но расходятся во мнении насчет того, кто именно это сделал. Я беру планшет и пишу Лейлани, что я думаю о ней. Я правда думаю о ней, переживаю за нее, но это все равно звучит фальшиво. Девочки меня запутали. Они нарочно старались меня запутать по дороге на станцию, когда все время менялись местами.
Я думаю. Тогда я не был в этом уверен, так как же могу быть уверен теперь? Но теперь я уверен. Они меня запутали. Я знаю, что они это сделали. Майя умерла. Не могу в это поверить. Но я еще не видел Лейлани. Когда увижу Лейлани, тогда пойму. Я снова жалею, что потерял телефон.