— Так мистер Мухтар проснулся?
— Да, это здорово, — отвечаю я слабым голосом.
— А все благодаря тебе.
— Что-что?
— Ты о нем заботилась. Без внимания, без должного ухода Мухтар не оставался никогда.
— Он этого не знает.
— Может, и нет, только никому неизвестно, на какой стимул отреагирует его мозг.
— Да, пожалуй.
— Кстати, поздравляю!
— Спасибо! — Я мешкаю, но Тейд не вспоминает, что обещал отметить со мной мою новую должность.
Шаг в сторону, и я ухожу прочь по коридору.
Возвращаясь к столу регистратора, я слышу крик. Ожидающие в приемном покое удивленно оборачиваются, мы с Йинкой бежим на звук. Доносится он из палаты 105. Йинка распахивает дверь, и мы влетаем за порог. Ассиби и Джимпе дерутся! Джимпе схватила Ассиби за шею, Ассиби вцепилась Джимпе в грудь. Увидев нас, обе замирают. Йинка начинает хохотать.
— Боже! — восклицает она, когда смеяться не остается сил.
— Спасибо, Йинка, — с нажимом говорю я, но она стоит и лыбится. — Спасибо! — повторяю я, меньше всего желая, чтобы Йинка подливала масло в и без того бушующий огонь.
— Что?
— Дальше я сама справлюсь.
На миг кажется, что Йинка заартачится, но она пожимает плечами.
— Ладно, — бурчит она, бросает еще один взгляд на драчуний, ухмыляется и выбегает из палаты.
— Теперь ты вставай сюда, а ты сюда. — Я развожу Ассиби и Джимпе подальше друг от друга и напоминаю, что это больница, а не придорожный бар. — Вас обеих следует уволить.
— Нет, мэм!
— Пожалуйста, мэм!
— Тогда объясните, что за веская причина спровоцировала драку?
Обе молчат.
— Я жду!
— Это Джимпе виновата! Она бойфренда у меня отбивает.
— Что?
— Мохаммед не твой бойфренд!
Мохаммед? Она серьезно? Зря я не оставила Йинку ситуацию разруливать. Теперь мне кажется, она догадалась, в чем дело.
Мохаммед, нерадивый санитар сомнительной чистоплотности, ухитрился влюбить в себя этих двух женщин и спровоцировал драму в стенах больницы. Его и нужно уволить. Я скучать точно не буду.
— Чей бойфренд Мохаммед, меня не интересует. Хотите — игнорируйте друг друга, хотите — домá друг другу сжигайте, но в этой больнице вы будете вести себя профессионально, не то работы лишитесь. Вам ясно?
Драчуньи бормочут что-то вроде «сучка, мегера одинокая!».
— Вам ясно?
— Да, мэм.
— Отлично! Теперь, пожалуйста, возвращайтесь к работе.
Когда я снова подхожу к столу регистратора, Йинка сидит, откинувшись на спинку стула, глаза закрыты, рот открыт.
— Йинка! — Я хлопаю планшетом по крышке стола — Йинка резко просыпается. — Еще раз увижу тебя спящей — напишу жалобу.
— С каких пор ты старшая медсестра?
— Вообще-то ее сегодня утром назначили, — шепчет Бунми.
— Что?!
— Сегодня в конце дня будет собрание на эту тему, — добавляю я.
Йинка молчит.
Игра
Идет дождь, целый ливень, от которого ломаются зонты и промокают насквозь плащи. Мы сидим дома. Мы — это Айюла, Тейд и я. Мне общаться с ними не хочется, но Айюла перехватывает меня на пороге гостиной.
— Давайте сыграем в игру!
Мы с Тейдом вздыхаем.
— Я пас, — объявляю я.
— Давай сыграем вдвоем, — предлагает Айюле Тейд, раня меня прямо в сердце, но я терплю.
— Для этой игры нужны минимум трое. Так что или играем мы все, или ничего не выйдет.
— Можно в шашки сыграть или в шахматы.
— Нет, я хочу в «Клуэдо»[24].
На месте Тейда я попросила бы Айюлу засунуть «Клуэдо» себе в капризную…
— Я принесу игру. — Айюла соскакивает с дивана и оставляет меня в гостиной с Тейдом. На него я смотреть не желаю, поэтому гляжу в окно на размытый пейзаж. Улицы нашего жилого комплекса пустуют, все укрылись дóма. Это на Западе под дождем можно гулять и танцевать, а здесь под дождем утонешь.
— Кореде, на днях я был с тобой излишне резок, — начинает Тейд, ждет от меня реакции, а я не знаю, что ответить. — Мне сказали, что сестры… порой подло друг к другу относятся.
— Кто так сказал?
— Айюла.
Впору расхохотаться, а я срываюсь на визг.
— Она и обожает тебя, и уважает.
Я все-таки смотрю на Тейда — заглядываю в светло-карие телячьи глаза и вспоминаю, была ли когда-нибудь такой невинной. Тейд до изумительного нормальный и наивный. Может, его наивность и привлекает Айюлу так же, как меня: из нас самих ее давно выбили. Я открываю рот, чтобы ответить, но Айюла уже прыгает обратно на диван. К груди она прижимает настольную игру. Светло-карие глаза забывают обо мне и сосредоточиваются на Айюле.
— Тейд, ты когда-нибудь играл в «Клуэдо»?
— Нет.
— Цель игры — выяснить, кто совершил убийство, в какой комнате и каким оружием. Кто сообразит первым, тот победил. — Айюла протягивает Тейду брошюрку с правилами и подмигивает мне.
Семнадцать
Когда такое случилось впервые, Айюла была семнадцатилетней и до смерти напуганной. Она позвонила мне, и я едва разобрала ее слова.
— Ты… что ты сделала?
— Я… нож… здесь… здесь везде кровь… — Айюла стучала зубами, словно сильно замерзла. Я старалась контролировать свою нарастающую панику.
— Айюла, успокойся. Сделай глубокий вдох. Откуда у тебя кровь течет?
— Нет… не у меня… У Сомто. Кровь у Сомто.
— На вас напали?
— Я…
— Где ты? Я вызову…
— Нет! Приезжай одна.
— Я не доктор.
— Я никому ничего не скажу, если пообещаешь приехать одна.
Я пообещала. Когда я добралась до квартиры, Сомто уже умер. Брюки у него были спущены до лодыжек, на лице застыл такой же шок, как у меня.
— Ты… Это ты сделала?
Задерживаться и уничтожать следы преступления мне в ту пору было слишком страшно. А отдать Айюлу на милость полиции даже в голову не приходило. Зачем рисковать, если ее вопли о самообороне могут остаться неуслышанными?
Сомто жил в однушке с видом на залив — на тот самый залив, который сообщается с лагуной под мостом Третий Материк. Мы использовали дизтопливо, которое Сомто припас для своего генератора, — облили труп, зажгли спичку и сбежали. Когда сработала сигнализация, другие жители многоэтажки мигом высыпали на улицу, поэтому никто больше не пострадал. Сомто курил, других доказательств университету не потребовалось.
Убийца — Айюла. Место преступления — однокомнатная квартира. Оружие — нож.
Роковая женщина
Айюла выигрывает в «Клуэдо» только потому, что мне приходится на ходу объяснять Тейду правила, дабы он не попал в ловушки, которые так умело расставила Айюла.
Я убедила себя, что если Тейд сумеет выиграть, то, возможно…
— Ну, ты тут профессионал! — нахваливает Тейд Айюлу, тиская ее за бедро. — Кстати, я проголодался. С удовольствием угощусь тем ананасовым пирогом, у вас его не осталось?
— У Кореде спроси.
— Так Кореде тоже печет?
Айюла изгибает бровь и смотрит на меня. Я встречаю ее взгляд и жду.
— Думаешь, я пеку?
— Да, я же пробовал твой ананасовый пирог-перевертыш.
— Это Кореде сказала, что я его испекла?
Тейд хмурит лоб.
— Да… Погоди, нет! Так сказала твоя мама.
Айюла улыбается, словно жалея, что его обманули.
— Да я под страхом смерти ничего не испеку, — без обиняков заявляет она. — Сегодня утром Кореде сделала яблочный крамбл. Попробуешь его?
— О да, конечно.
Айюла зовет домработницу и велит принести крамбл с заварным кремом и тарелки. Пять минут спустя она уже накладывает щедрые порции. Меня мутит, и я свою тарелку отодвигаю. Тейд съедает кусочек, закатывает глаза и улыбается.
— Кореде, вкусно — словами не передать!
Проснувшийся
К Мухтару я не заглядывала с тех пор, как он вышел из комы. Тем временам конец. Я больше не могу безнаказанно с ним откровенничать, да и ухаживать за ним изначально назначали не меня.
— Кореде!
— М-м-м?
— Пациент из палаты 313 хотел бы тебя увидеть.
— Мухтар? Зачем?
Чичи пожимает плечами.
— Ты лучше сама у него спроси.
А если проигнорировать просьбу? Но скоро Мухтар начнет ходить по этажу, это включат в его физиотерапию, так что наша встреча — лишь вопрос времени. Я стучусь к нему в палату.
— Войдите.
Мухтар сидит на кровати с книгой в руках, но тотчас ее откладывает и выжидающе на меня смотрит. Под глазами у него темные круги, но зрачки сужены, значит, зрение сфокусировано. Он словно постарел с тех пор, как проснулся.
— Я сестра Кореде.
Мухтар делает большие глаза.
— Та самая?
— В смысле «та самая»?
— Та, которая навещала меня?
— Ох, они рассказали вам?
— Кто «они»?
— Медсестры.
— Медсестры? Нет, нет, я сам помню.
— Что вы помните?
В палате холодно, руки леденеют так, что их покалывает.
— Я помню ваш голос. Вы со мной разговаривали.
Кожа у меня смуглая, но вот кровь хлынула к ногам, и я наверняка побледнела. А как же все те исследования, которые хором утверждают, что коматозники не осознают происходящее вокруг них? Тейд вообще-то говорил, что мои посещения Мухтару на пользу, но я подумать не могла, что коматозный больной меня слышит.
— Вы помните, что я с вами разговаривала?
— Да.
— А о чем, помните?
Рынок
Когда мне было десять лет, я отстала от мамы на рынке и потерялась.
Мы пришли за помидорами, вернонией, раками, паприкой, кайенским перцем, овощными бананами, рисом, курицей и говядиной. Список необходимого я держала в руке, но уже выучила его наизусть и проговаривала вполголоса.
Мама вела Айюлу за руку, я шла за ними. Я не сводила взгляда с маминой спины, чтобы не потерять ее в море людей, которые локтями прокладывали себе путь от лотка к лотку. Вдруг Айюла что-то увидела, наверное, ящерицу, и решила ее поймать. Она вырвала ручку из маминой хватки и бегом от нее. Мама машинально бросилась следом.