— Воды больше нет, — лепетала я, чувствуя новый прилив паники.
— Все будет хорошо, — шептал Нэйтан, притягивая меня ближе к Дамиану.
Вся пещера утонула в фиолетово-огненном сиянии. Мятежник направлял сильнейшие магические волны, от которых у меня дрожали все внутренности, но император продолжал подбираться к нему все ближе и ближе.
Огненные удары Туримара были более точными. Более внезапными. Словно огненный выдох.
Он изматывал Мятежника, заставляя его уклоняться от опасности, и гонял по всей пещере. Даже Анхелю, что пришел в себя несколько секунд назад, тоже досталось.
Пламя угодило в золотую стену рядом с историком, и на рукаве его и без того порванной рубашки образовалась огромная дыра, а на коже — большой ожог.
Глядя на этот бой, я уже не понимала, где добро, а где зло. Даже подумала, что зло борется со злом. Ведь несмотря на неизбежность победы императора, я осознавала, что он не выпустит нас живыми.
А как с ним бороться, если даже Уго, вернувший свою родовую магию, едва ли может ему противостоять?
Словно в подтверждение моим мыслям, император резко расправил крылья и взмыл к потолку пещеры. Секунда — и он опустился прямо перед своим измученным противником.
С протяжным обреченным криком Уго схватил Туримара за плащ, притягивая еще ближе, и полностью вспыхнул фиолетовым сиянием. Я видела, как исказилось болью лицо императора, но он все же водрузил ладони на голову соперника и, стиснув зубы, произнес:
— Кобнаах!
Уго так громко и пронзительно закричал, что мое тело испытало новую волну ужаса. Казалось, он вложил в этот крик всю свою боль и обреченность поражения.
Свет его магии медленно затухал, но император продолжал держать ладони на его висках.
— На колени, — скомандовал Туримар, и Уго безвольно повиновался. — Драконы устали от мятежей. Устали и от тебя, Ламан. И на этот раз пощады не будет. Ты хотел свободы и власти — так властвуй в царстве мертвых. Я приговариваю тебя к казни.
Уго молчал. Тяжело дыша, он просто смотрел в пол, смиряясь со своей участью.
У меня перехватило дыхание от этой картины. От ужаса я прижалась лбом к Дамиану.
Он находился ещё в сознании. Бледный, слабый, он следил за происходящим сквозь полуоткрытые веки.
— Уди́р нао́ли мэй! — громкий голос Туримара снова привлек мое внимание, и я вскинула голову.
Эта сцена казни навсегда впечаталась в мою память страшным пятном.
Уго вспыхнул магическим огнем и через секунду осыпался пеплом на золотой пол. Тихо вскрикнув, я крепко зажмурилась от ужаса, и рука Нэйта ободряюще сжала мое плечо.
Я посмотрела на Дамиана и, дрожа от страха, поднялась на ноги. Направилась к тому, кто с такой лёгкостью вершит суд над чужими жизнями.
Туримар спокойно стоял на том же месте и смотрел в нашу сторону. Будто выжидал момент, когда я решусь подойти к нему сама.
— Если ты спасёшь Дамиана и отправишь их обратно за грань, я останусь с тобой, — предложила я императору и… разрыдалась.
— Черта с два, — послышался хриплый голос Дамиана за моей спиной, но я не посмела оглянуться.
На лице Туримара появилась лёгкая улыбка, и он, сощурившись, посмотрел на Дамиана.
— Ты взгляни на него, даже при смерти он не собирается тебя отпускать. Так какой мне смысл оставлять его в живых?
— Пожалуйста, — взмолилась я и, оказавшись совсем рядом с Туримаром, обречено упала перед ним на колени. — Спаси его. Отпусти их домой.
Император легонько коснулся моей щеки, стирая мокрую дорожку слез, и заглянул в глаза.
— На что ещё ты готова?
— На все, — я громко всхлипнула, не в силах бороться со своими эмоциями.
Губы моего мучителя тронула грустная улыбка и, склонившись к моему уху, он тихо произнес:
— Любовь?
Вместо ответа я опустила голову и разрыдалась ещё сильнее. Никогда в жизни я так остро не ощущала душевную боль. Ещё совсем недавно я была такой счастливой, строила планы о будущей жизни с Дамианом, а сейчас мне казалось, что я уже умерла.
— Принесите мне книгу! — раздался громкий приказ императора, и я вздрогнула от резких ноток в его голосе.
Нэйтан незамедлительно бросился выполнять этот приказ, пока Туримар поднимал меня с колен.
Он не смотрел на меня. Просто взял за руку и повел к лежащему на полу Дамиану, под которым все сильнее разливалось красное пятно. С этого момента контраст алой крови и золота стал для меня символом смерти.
Когда Нэйтан принес магическую книгу и отдал ее в руки императору, я опустилась перед Дамианом на колени.
Он становился все бледнее и бледнее.
— Все будет хорошо, — шептала я, бережно гладя его по волосам и улыбаясь сквозь слезы.
— Если ты уйдешь с ним, я клянусь, Каролина Лоури, я обязательно сюда вернусь и отлуплю твой милый зад, — еле слышно произнес Дамиан.
И я знала, что вернётся. Однажды он уже украл меня у Туримара. И если нужно, он сделает это снова.
Император небрежно отодвинул меня в сторону и присел рядом с Дамианом. В руке он держал медальон, тот самый, который я стащила у него во дворце, и который он, по-видимому, забрал на входе в пещеру.
Беспощадным рывком вытащив торчащий из живота клинок, Туримар отбросил его в сторону, заставляя Дамиана содрогнуться от новой порции боли.
— Она с тобой никуда не пойдет, — процедил он, глядя в карие глаза императора.
Вместо ответа Туримар приложил медальон к ране Дамиана и нажал на него с такой силой, что тот утонул в ране. Я спряталась на плече у Нэйта, не в силах слушать крик боли, раздавшийся из уст Дамиана.
Я подумала, что Туримар специально делает это так грубо, чтобы причинить Дамиану как можно больше боли. И у него это получилось. Тело Дамиана обмякло, а сам он, в конце концов, отключился.
— Хватит боли, хватит… — шептала я Нэйту, крепко сжимающему меня в объятьях.
— Э́тес ли́бигор, — произнес тихо Туримар, и рана Дамиана вспыхнула магическим огнем.
Мне почудилось, что медальон императора медленно испаряется в израненной плоти.
Одним рывком Туримар оборвал тонкую цепочку, оставив камень внутри Дамиана. Последняя яркая вспышка — и все закончилось.
Не веря своим глазам, я смотрела на чистую кожу живота. Не осталось ни малейшего намека на то, что ещё секунду назад там была смертельная рана.
— Дамиан! — я крепко обняла его за шею, глотая слезы радости и чувствуя, как теплеет его кожа. Однако он до сих пор был без сознания.
Но зная нрав Дамиана, возможно, это было и к лучшему.
Император поднялся на ноги и, сжимая под мышкой книгу, направился обратно к золотому пьедесталу.
— Светлые из века в век искажали историю Альтангора, делая из нас — Драконорожденных, настоящих чудовищ, — вдруг раздался его голос.
Мы обратили все свое внимание на его персону, глядя, как он подбирает по пути разные золотые предметы, похожие на ритуальные.
— Уже мало, кто помнит, что настоящими чудовищами на самом деле были именно светлые маги, — тяжело вздохнул Туримар, поднимаясь на пьедестал. — Это они решили внести хаос и разруху, развязать войну, чтобы подчинить себе весь мир. Используя свои магические силы, они пытались установить свои законы на каждом клочке Альтангора. Воровали и насиловали женщин, убивали мужчин, жгли дома, чтобы показать свое превосходство и запугать народ.
Мы с Нэйтаном настороженно переглянулись, не понимая резкую смену настроения Туримара. А вот Анхель, напротив, подался вперёд, чтобы лучше все расслышать.
— В то время мой народ существовал на этих самых землях. Мы являлись хранителями книги Меир-нам, — Туримар сгрузил все золотые безделушки на одну из полок и поднял вверх книгу, демонстрируя ее красоту. — Она — сердце магического Альтангора.
Император резко замолк. Глянул на одну из стен и, снова схватив свои золотые побрякушки, направился туда. Расставил их на полках в странном, хаотичном порядке.
Мы пристально смотрели на него, как на сумасшедшего.
— Драконов не любили. Боялись, — вдруг продолжил он свой рассказ, водружая золотой тонкий круг на самую верхнюю полку. — Презирали за то, кто мы есть. Считали изгоями, но именно к нам представители магических рас пришли тогда за помощью. Ведь наши силы и знания были несравнимы.
— И вы победили в этой войне? — спросил тихо историк, внимая каждому слову.
— Да, — кивнул император, продолжая свое странное занятие. — Но с тех пор нам пришлось защищать не только магическую книгу, но и народы Альтангора. Ведь однажды начавшаяся война не закончится больше никогда. К какому бы мирному соглашению позже не пришли стороны. Она станет тихой и незаметной, но продолжится все равно… И мы это прекрасно понимали, — Туримар говорил медленно и размеренно, заставляя нас прислушиваться к его словам. — Как мы и предполагали, стоило нам установить власть в каждом городе и навести там порядок, поднимался новый мятеж. Аэль Ламан собрал людей и снова попытался развязать кровавое побоище. Но и на этот раз он потерпел поражение. Вместо казни мы лишили светлых магов и их союзников магии и памяти, а потом, создав грань, выкинули их туда. Тогда мы называли это тюрьмой.
— Слабовата ваша защита, скажу я вам, — хмыкнул Нэйт, крепко прижимая меня к себе. — А зачем же вы род Ламана прокляли и обрекли на такие муки? Может гуманнее было бы сразу казнить?
— Как напоминание для всех остальных, что волю даже сильнейшего из них мы можем подчинить. К тому же, кому-то нужно было возвращать назад рукописи и артефакты, которые союзники светлых постоянно отправляли за грань, в надежде, что те вспомнят, кем являются на самом деле.
Когда последняя золотая вещица оказалась на полке, Туримар взмахнул рукой.
На стене появился огромный пылающий квадрат, границы которого и составляли эти странные предметы.
Император вернулся обратно к книге и, перелистнув несколько страниц, громко произнес:
— Эла́н и́льбиан туэ!
Границы квадрата стали более расплывчатыми. А золотая стена все прозрачнее.
— Это же… это же… — взволнованно шептал историк, глядя на солнечные пейзажи, которые становились видны через стену.