Говоря о субординации на подводных лодках, могу сказать, что она не была такой уж строгой, как на надводных кораблях. Мы, лейтенанты очень редко отдавали честь капитан-лейтенантам и никогда старшим лейтенантам. Начинали приветствовать только капитанов 3 ранга и выше. И нам отдавали честь в основном матросы и старшины, мичмана не всегда. Останавливать мичмана старше тебя по возрасту и читать нотации лично у меня язык не поворачивался. На надводном корабле честь отдавали строго по уставу. Там все ходят по разным палубам, и если корабль тонет, то шансы спастись у всех разные. А на лодке мы все в одном положении. Как правило, гибнет весь экипаж лодки, особенно если она находится в подводном положении.
Хотя для спасения экипажа затонувшей подводной лодки делалось в наше время очень много. Обучение всех членов экипажа легководолазному делу было обязательным. Для этого было УТС (учебно-тренировочное судно). Оно было оборудовано всем необходимым. Бассейны с морской водой, барокамеры, отсеки, в которые подавалась вода или огонь, имитирующие затопление отсека или пожар. Недавно я прочитал в журнале «Популярная механика» об американском учебном судне (копии эсминца). Там имитируется легкий ветерок, легкий бриз, ароматы океанской воды. Всего этого не было на нашем УТС. Но вода, поступающая в отсек, горение ветоши и задымление отсека были настоящими. И действовать надо было по-настоящему. Так в условиях, приближенных к естественным, члены экипажа отрабатывали практические навыки по выходу из затонувшей подводной лодки через торпедные аппараты или шлюзовые камеры, по тушению пожара или заделке пробоины.
Для меня до сих пор самым жутким состоянием в прожитой жизни осталось воспоминание о выходе через трубу торпедного аппарата. В полном снаряжении подводника, с ИДА-59 (индивидуальный дыхательный аппарат) пролезть в трубу диаметром 533 мм человеку моей комплекции не так просто. Да еще находиться там вместе с двумя подводниками в полнейшей темноте, ждать, когда труба будет заполнена водой, а потом по сигналу вылезать из неё наружу, в бассейн с водой стало памятным на всю жизнь. Термин «мусинг» (узел на тросе, соединяющем всплывший аварийный буй и затонувшую лодку) мне как родной. Когда в кинофильме «42 метра» о затонувшей подводной лодке мичман, которого играет артист Галкин говорит впервые выходящему из лодки герою, которого играет артист Маковецкий «И по мусингам, по мусингам» у меня озноб по коже пробежал. Задержка на каждом узле (мусинге) позволяла подводнику избежать кессонной болезни (закипания азота в крови). Сколько барабанных перепонок матросов порвалось, потому что они неправильно себя вели при всплытии с глубины 30 метров методом свободного всплытия. А нервный шок у обеспечивающего персонала, когда из трубы торпедного аппарат вышли 2 матроса, а третий нет (вздремнул в полной темноте). Стали закрывать переднюю крышку, чтобы откачать воду, вытащить через заднюю, а он проснулся и стал вылезать, его прищемили крышкой. Так что было много разных нервных ситуаций во время этих тренировок на учебно-тренировочном судне.
Не знаю, насколько сейчас серьезно подходят к обучению экипажей подводных лодок, в наше время все это было поставлено на очень высокий уровень. И врачи подводных лодок очень профессионально изучали физиологию человека при глубоководном погружении. Ведь уже с глубины в 70 метров вместо обычной кислородно-азотной смеси подавалась кислородно-гелиевая смесь. Мы изучали, как она действует на организм подводника, как действует повышенное давление.
Дизельные подводные лодки имели довольно ограниченное внутреннее пространство. Там все было подчинено размещению приборов и оборудования для выполнения боевых задач. Удобству размещения экипажа уделялось очень мало внимания. Этим отличались подводные лодки со времен Второй Мировой войны американские и советские. У американцев намного больше внимания уделяется условиям обитания команды в длительном боевом походе. Даже на дизельных лодках. А у нас даже на атомных лодках удобства экипажа на втором плане, хотя лодки больше по водоизмещению, чем американские. К чему я это говорю. Да к тому, что на дизельной лодке элементарных удобств не было. В подводном положении в туалет можно было сходить лишь в 2-х отсеках из семи. А если боевая тревога, то перемещения по лодке запрещены. Хочешь в туалет, а не моги, терпи. В нашем втором отсеке туалета не было, поэтому, чтобы даже удовлетворить малую потребность, приходилось выдумывать. Я взял в аптеке 2 трехлитровых банки с притертыми крышками, чтобы не пахло мочой. Поэтому мы с сослуживцами по отсеку в случае острой нужды могли написать в банки, которые потом выносились на верхнюю палубу и опорожнялись. А в туалет «по-большому» вообще ходили в туалете, расположенном в ограждении рубки за выдвижными устройствами (перископами). Там было просто отверстие в палубе, куда можно было оправиться. При погружении лодки все дерьмо смывалось водой. Несколько раз было, что я сидел на корточках в этом туалете, когда объявлялось срочное погружение. Успевал только быстро вытереть попу и натянуть штаны и схватить жетон. И сразу в люк.
И уж потом внизу в центральном посту, застегивал штаны, ширинку и ремень. Почему надо было брать с собой какой-то жетон. Это пришло еще с войны. Когда лодка всплывала, в отсеках, как правило было нечем дышать. Да и надо было справить естественные потребности и покурить. Давалась команда «Выход наверх по секторам». Из каждого отсека мог выйти лишь один человек. Он брал жетон, выходил на мостик в рубке лодки и вешал жетон на крючок. Помимо удовлетворения своих потребностей он выполнял и обязанности – наблюдал за воздухом.
Для подводной лодки враг № 1 – самолет, который мог появиться из облаков очень быстро. Вот воздушное наблюдение и организовывалось таким нехитрым способом. Спускаясь вниз, офицер или матрос брал жетон и отдавал другому моряку в своем отсеке, который выходил наверх и так же наблюдал за воздушным пространством. В случае срочного погружения командир или вахтенный офицер смотрел крючки с жетонами, не остался ли кто-нибудь на мостике, и только после этого задраивал верхний рубочный люк. Так что медлить с одеванием штанов на мостике подводной лодки было нельзя. Внутренними туалетами разрешалось пользоваться только во время автономных плаваний, когда соблюдалась полная скрытность и лодка всплывала только по ночам, чтобы проветрить отсеки и зарядить аккумуляторные батареи. Вообще моряки употребляли ограниченное количество жидкости и не очень часто ходили в туалет.
21 мая 1972 года Краснознаменному Тихоокеанскому флоту исполнилось 40 лет. Эту дату отмечали довольно широко во Владивостоке. Впервые был открыт доступ на корабли, стоящие у причала, жителям и гостям города. Наряду с крейсером, большим противолодочным кораблем, эсминцем, сторожевым кораблем, десантными кораблями была выставлена для показа и подводная лодка. Этой чести была удостоена наша субмарина. Мы только что вышли из ремонта и все было выкрашено свежей краской. В ту пору знаменитого мемориала подводной лодки С-56 на набережной Владивостока не было, поэтому желающих посетить подводную лодку было очень много. Да и пропускная способность её намного меньше, чем большого надводного корабля. Запускали посетителей через торпедопогрузочный люк в первом отсеке, а выходили они через аварийный люк последнего, седьмого отсека. Моряков, желающих подать руку посетителям, было очень много. Некоторые с большим удовольствием заглядывали под юбки женщин во время их спуска в лодку и выхода по вертикальному трапу, ведь тогда брюки женщины не носили. А я воспользовался моментом и устроил себе экскурсию по всем надводным кораблям, стоящим рядом с нашей лодкой у причала. Конечно, она была довольно поверхностной, кораблей было много и все хотелось посмотреть. Но все равно, я составил себе впечатление о нашем надводном флоте.
В начале июня 1972 года, наша лодка, почти месяц простояв в базе с загруженной торпедой с ядерным зарядом, вышла в море и взяла курс в Тихий океан, в район плавания американских атомных ракетных подводных лодок. Я уже писал, что в то время баллистические ракеты имели небольшую дальность полета и чтобы поразить цели на территории СССР американские лодки должны были приближаться в нашей территории. Районы их патрулирования находились к востоку от Курильской гряды. В случае обострения ситуации между СССР и США могло быть применение атомного оружия, в том числе запуски баллистических ракет с подводных лодок. Наша задача в этом случае была уничтожение американских лодок. Шли с соблюдением полной секретности. Всплывали только по ночам, предварительно прослушав обстановку гидролокаторами и эхолотами. На лодке была очень напряженная обстановка.
Мы прекрасно понимали, что в случае боевого применения торпеды со спецзарядом шансов выжить у нас практически нет. Это как одноразовый шприц, уколол и выбросил. Применять спецзаряд можно было только по американским ракетным подводным лодками, или по авианосному соединению, где авианосец охраняют многочисленные корабли. И если мы не погибнем от взрыва собственной торпеды, то уйти от кораблей охранения будет невозможно. Это показал опыт Второй мировой войны. Поход был тяжелый не только с психологической точки зрения. Океанская волна отличается от морской большим перепадом, качка другая и многие матросы её плохо переносили, многих рвало. Хорошо, что мы выходили в море не в период ураганов и в настоящий шторм не попали. Но зато были в районах с теплыми водами (течение Курасиво) и в летнее время. Жара в лодке стояла выше 40 градусов, кондиционеры только на время снижали температуру. Обезвоживание личного состава было очень большим.
Ночью, когда всплывали и производили зарядку аккумуляторов, лодка усиленно вентилировалась и жаркий наружный воздух заполнял все пространство лодки. В жаркую погоду запах солярки, прочно въедавшийся в одежду и душу каждого подводника, который плавал на дизельных лодках, вместе с запахом рвотных масс создавал непередаваемую атмосферу. Ограничения употребления пресной воды в некоторой степени компенсировались выдачей соков, но они плохо снимали жажду. Аппетит у многих членов команды значительно снизился, коки готовили намного меньше горячей пищи, чем тогда, когда мы выходили в море в зимнее время. Вообще эта автономка на меня произвела неизгладимое впечатление. Вот настоящий экзамен всего экипажа подводной лодки…