Когда все офицеры собрались, комдив Пунанов доложил обстановку. Оказалось, что китайцы обратились к советской стороне за разрешением провести баржу мимо Хабаровска, ссылаясь на обмеление Казакевичевской протоки, по которой они должны были плавать. Командование Военного и Пограничного округов опасаются, что на барже может быть оружие массового поражения, и китайцы могут его применить, находясь в районе Утеса в Хабаровске, где слияние рек Амура и Уссури, т.е. в центре города. Перед кораблями дивизиона была поставлена задача – не пропустить эту баржу, даже если китайцы, несмотря на запрет, попытаются провести её, нарушив при этом государственную границу. Действовать дивизион будет под видом пограничников. Для этого каждый командир получит флаг морских сил погранвойск, и заменит им свой родной флаг военно-морских сил СССР на мачте катеров. В случае обострения ситуации на борт катеров поднимутся настоящие пограничники в своей форме. Придется идти на абордаж, и именно они должны будут высаживаться на борт баржи. Наше дело препятствовать движению китайской баржи и подойти к её борту с разных сторон. Надлежит получить личное табельное оружие и противогазы всему личному составу дивизиона. Выход в район Тарабаровых остров в 15 часов местного времени.
Офицеры разошлись, горячо обсуждая услышанное. «Да, ну и дела», – подумал Климов. «Так недолго и до войны. От китайцев всего можно ожидать. Напали же на своих союзников вьетнамцев», – думал он, шагая вслед за другими офицерами в арсенал за своим пистолетом Макарова и противогазом. «Надо будет еще приготовиться к приему комдива, который решил выйти на его катере, взяв над ним, как над начинающим командиром, шефство. Что для этого надо?» – рассуждал лейтенант. Решил посоветоваться с Босым, который не раз выходил с комдивом на борту. Тот его успокоил: «Ничего особенного Пунанову создавать не требуется. Разве что кок должен быть хороший». Но Климов знал, что его пулеметчик и по совместительству кок неплохо готовит пищу. Сам он её не пробовал, но матросы, которые с ним служили на других катерах, утверждали, что его кок не хуже, чем у Босова.
В 12 часов, как положено, все в последний раз пообедали на плавбазе, гадая, когда будет следующий. Потом традиционный «адмиральский» час, когда все свободные от вахты офицеры и матросы могут поспать. Но Климову не спалось. Он перебирал в памяти события, которые произошли в его жизни за время службы. Вспоминал, как расстроился, когда вместо большого корабля на море попал на катер на реке. И хотя он был назначен командиром катера, но целых 2 месяца ждал, когда придет из Керчи его «броняшка», как матросы называли бронекатер проекта 1204. Вспомнил, как три дня проторчал в Речном порту Хабаровска, куда были доставлены три бронекатера на платформах. Тогда все переживали. На Амуре началась шуга, ледостав, еще немного, и лед замерзнет, а катеров все нет и нет. Наконец, поступило сообщение от оперативного дежурного дивизии, что катера уже в Хабаровске на станции, в ближайшие часы маневровым тепловозом будут доставляться в Речной порт, где есть краны, которые в состоянии сгрузить бронекатер с железнодорожной платформы на поверхность реки. Вспоминал, как их разгружали, высоко поднимая над платформой, и они раскачивались на ветру, а он волновался, что тросы могут оборваться. И как назло, его катер был самым последним в этой очереди. Уже все бронекатера на буксире были доставлены в Затон, а он все ждал своего катера. И вот он, его корабль, боевой корабль, который пока стоит на железнодорожной платформе. Потом катер спустили на гладь Амура. Рядом уже стоял буксир, готовый тащить катер на место стоянки в Кировском затоне. Потом Климов со всеми членами экипажа по качающемуся веревочному трапу спустились с высокого причала на палубу катера и завели буксировочный трос. И хотя на борту катера был и комдив, который командовал всеми работами, но он очень волновался. Больше всего за то, как-бы шальная льдина, которые разгребал своим форштевнем идущий впереди буксир, не пропорола борт его катера. Ведь шуга была все сильнее и сильнее, льдины становились толще. Мимо проплывали берега с очертаниями домов Хабаровска. Потом показалась громада железнодорожного моста через Амур, и, наконец, очертания острова Заячий. «Дома», – подумал Климов, хотя прошло еще почти полтора часа, пока его бронекатер отшвартовался у плавбазы. И только тогда он понял, что он стал настоящим командиром. Он, лейтенант Климов.
В 15 часов загудели двигатели катеров, выпуская в атмосферу клубы едкого сизого дыма. Потом катера один за другим стали выходить в акваторию затона и малым ходом потянулись к выходу из него. Климов, поглядывая на своего комдива Пунанова, сам отдавал приказы подчиненным. Все у него получалось неплохо. И отдавать приказы, и маневрировать, так что комдиву не приходилось вносить поправки в его действия. Когда катера вышли на простор реки и, выстроившись в кильватерную колонну и, увеличив ход, пошли мимо города Хабаровска вверх по течению, восторг овладел Климовым. Он представлял, как хабаровчане видят своих защитников-моряков, которые впервые в таком большом количестве проходили мимо набережной города. И он командир. Сам управляет боевым кораблем. Да каким! Ему доверено выполнять приказ командования, и он был уверен, что сделает это. Не один, конечно, но у них есть целый дивизион таких грозных катеров. «Пусть только сунутся китаёзы», – злорадно подумал лейтенант: «Мы им сопатки натрем!»
Через пару часов все 9 бронекатеров вошли в одну из проток, во множестве отделяющих разные по размеру острова, которые на картах носят название Тарабаровы. Климов почти освоился на катере и хоть осторожно, но в целом неплохо воткнул нос своей «броняшки» в зыбкий прибрежный песок, работая малым ходом вперед дизелями. Он дождался, когда его матросы заведут канат за какое-то дерево на берегу. Можно было выключить моторы. Первый его самостоятельный переход в жизни завершен успешно. Командир дивизиона похвалил Климов за умелые действия и сказал, что из него будет толк.
На катерах начались приготовления к ужину. «Война войной, а еда по расписанию», – говорят все военнослужащие. Вот и сейчас кок занялся приготовлением ужина, один молодой матрос начал ему помогать, а еще два стали «скатывать» палубу, т.е. мыть её швабрами. Комдив, захватив с собой Климова, сошел на берег, и под развесистым деревом собрал офицерский состав. Узнал у всех командиров катеров о состоянии материальной части и, удовлетворенный их докладами, пошел в радиорубку одного из катеров, чтобы связаться со штабом и доложить обо всем. Получив приказ ждать, он с легким сердцем отпустил всех ужинать и пожелал приятного аппетита. Вместе с Климовым они пришла на катер как раз к рапорту кока, что ужин готов. Потом они со всем личным составом бронекатера поужинали. Комдив и командир катера, обмениваясь репликами, совершили променад после ужина. Настроение было хорошим, один этап задания дивизион выполнил, замечаний нет.
Несколько дней прошло в томительном ожидании. Кто-то ловил рыбу, кто-то гонял радию, ловя музыку или радиостанцию «Маяк», чтобы услышать новости. Любители преферанса собирались у одного из командиров. По утрам комдив устраивал небольшие учения. Катера отходили от берега и перемещались вдоль протоки, отрабатывая навыки маневрирования и швартовки на необорудованное побережье. Но, в общем-то, все было не тяжело. Матросам служба медом казалась. Комаров даже на берегу еще не было. Курорт прямо.
Но однажды после очередного сеанса связи со штабом бригады комдив пришел и сказал, чтобы готовились к прибытию начальства. Комбриг и начальник штаба бригады прибудут на рекогносцировку. И действительно, ближе к полудню вдали послышался знакомый гул работающих вентиляторов и пропеллеров катеров на воздушной подушке. И вскоре в устье протоки показались два катера в облаках брызг. Подойдя поближе к стоянке катеров артиллерийского дивизиона, ДКВП как-то нехотя вползли на пологий берег и затихли. Юбки спали, и катера стали похожи на распластавшихся лягушек. Из одного из них вышли комбриг, капитан 1 ранга Тановицкий, и командир дивизиона ДШК капитан 3 ранга Шмелев, из второго – начальник штаба бригады капитан 2 ранга Чистоклетов. Пунанов пошел к ним, за три метра перешел на строевой шаг, и все стоящие недалеко офицеры дивизиона услышали его четкий рапорт начальству. Тановицкий выслушал рапорт и протянул комдиву руку. Они обменялись рукопожатиями. Потом Пунанов пожал руки Чистоклетову и Шмелеву. Начальство подошло к стоявшим офицерам, которые поприветствовали высоких гостей. Потом начался непринужденный разговор о ситуации, в которой находились и дивизион, и бригада в целом.
После обеда и короткого отдыха комдив сообщил Климову, что он вместе с комбригом и начштаба выйдет на ДШК в сторону Фуюаня, небольшого китайского поселка недалеко от Казакевичевской протоки. Как выразился, на рекогносцировку. Заработали вентиляторы и пропеллеры катеров на воздушной подушке, их юбки надулись, и катера приподнялись над берегом и водой. Из-под юбок полетел песок и брызги воды. Оба катера один за другим медленно развернулись практически на месте и, поднимая тучи брызг, набирая скорость, пошли вверх по течению. Довольно быстро они скрылись за поворотом протоки, и лишь гул двигателей слышался издалека.
Прошло около двух часов, и снова вдали послушался гул приближающихся ДШК. Вот они уже показались из-за поворота и через некоторое время подошли к тому же месту, откуда уходили в сторону китайцев. Все повторилось, снова катера стали похожи на лягушек, замолчали двигатели, и прибывшее начальство вместе с комдивом Пунановым сошли на берег. Комбриг и начштаба о чем-то поговорили с комдивом, не отходя от катеров, потом пожали друг другу руки, и начальство забралось на палубу ДШК. Снова заработали двигатели, катера приподнялись и, поднимая тучи брызг, пошли в сторону Хабаровска. Пунанов подошел к толпившимся на берегу офицерам и предложил организовать большой стол и стулья. Быстро поступила команда на катера, и на берег были доставлены раскладные алюминиевые столы и стулья. В