В руки им всучили чаши с вином, Мариссе пришлось отпить. С непривычки она немного опьянела и с двух глотков. Зато этот хмель придал ей сил выдержать и остаток праздника, ведь самое ужасное она уже вроде бы пережила.
Так Марисса и думала, пока не стала свидетельницей дикарской традиции. Распорядитель махнул приглашающе Крайдину, тот сразу направился в центр площадки, а Марисса лениво заозиралась, уже мечтая о том, чтобы вновь оказаться в ненавистной комнате. Ее совершенно не интересовало происходящее. Заметив ее взгляд, к ней тут же подпорхнула какая-то молодая дама.
– Мои поздравления, милочка! Не сочтите за наглость, но скажите честно, вы его приворожили? – с серьезным видом поинтересовалась она. – Я ни в коем случае ни на что не намекаю, но как иначе объяснить столь странный брак?
Марисса выдала, не задумываясь и вообще не напрягаясь на этот счет:
– Осторожнее, ты говоришь с женой Крайдина Сорка. Хочешь еще что-то добавить о его выборе?
Дамочку будто ветром сдуло. Марисса усмехнулась – ишь, она освоила первое магическое заклинание. А на месте той тут же нарисовался знакомый архиватор, которого Марисса видела еще в походе. Он, кряхтя, встал рядом и устремил взгляд на площадку.
– Прими и мои поздравления, Марисса. Хотя знаю, что ни для кого из вас это не праздник.
– Тогда зачем поздравляете? Я здесь всего пару часов, а меня уже тошнит от всеобщего притворства.
– Хоть в чем-то вы сходитесь, – прокряхтел архиватор.
Марисса сменила неприятную тему:
– Что там происходит? – она указала кивком вперед. Вроде бы архиваторы для того и существуют, чтобы на любой вопрос отвечать обстоятельно и обоснованно, а не высказывать свое мнение о вопросах, которые им не задавали.
– Давняя традиция накхаситов, – тотчас переключился старик. – Еще с тех самых времен, когда не было государств, а племена выживали только за счет силы новых воинов. Потомство от самого сильного мужчины лучше потомства от слабака. В те времена и появился ритуал: за первую ночь с женщиной мужчины сражаются с ее мужем. И если кто-то победит, то он и получит ее первым. Семья останется семьей, но первый ребенок будет зачат сильнейшим. С тех пор традицию сильно утрировали, это скорее дань прошлому.
Марисса уставилась на архиватора, позабыв о своем равнодушии:
– И что же, сейчас это просто танец с мечами? Никто всерьез за чужую жену не сражается?
– Ну, всякое случается, – усмехнулся он в бороду. – Бывает и всерьез, хотя крайне редко. Но вашего случая с милордом это точно не касается.
– Почему же?
– Во-первых, никто в здравом уме не выйдет против него даже в шуточный бой. Это же легендарный генерал, лучше любого присутствующего обученный бою. Уже назначили какого-нибудь слугу или преступника, кого не жалко. А во-вторых, никто в здравом уме не стал бы рисковать жизнью… к-хм… ради такого приза.
Что ж, Мариссе удалось рассмеяться. Какое удивительное чудо – никому-то она не нужна, красавица такая. Хоть одна хорошая новость за месяц.
Бой оказался быстрым и, вопреки объяснениям архиватора, совсем не шуточным. Перед Крайдином встал какой-то громила-оборвыш, но успел он только замахнуться. Генерал как-то коротко подкинул меч, перехватил в воздухе рукоять иначе и с одного разворота почти незаметным движением… отсек бедняге руку в запястье. Марисса даже не сразу поняла, что произошло, вот только крик боли говорил о том, что глаза ее не обманывают. Упавшую на колени жертву генерал добивать не стал, просто кинул меч под ноги распорядителю и направился к Мариссе, не оборачиваясь. Вокруг, как ни странно, сыпались поздравления – чуть более искреннее, чем звучали в храме.
У нее же к горлу подступила тошнота от очередного свидетельства ненормальной жестокости этого народа. Ее побледневшее лицо Крайдина только позабавило:
– В обморок не грохнись, ты же ведьма. Меня ар-Дандир, – он чуть склонил голову перед стариком, – радовал информацией, что ведьмы и в трупах способны ковыряться, и с жабами дружбу водят без какой-то брезгливости.
Марисса с трудом отвела взгляд от бедняги, которого уже утаскивали лекари, перевела взгляд на мужа и сказала как можно равнодушнее:
– Это такую культуру Накхас несет в завоеванные народы? И как же мы, дикари, не оценили?
– Оцените еще, – у Крайдина после кровопролития хоть немного поднялось настроение – очень дурной знак, и Марисса это заметила. – Теперь мы можем уходить.
– Простите, милорд, – вмешался архиватор. – Но вам еще стоит разделить вино с его величеством – он ваш император и ваш брат.
На этот раз Крайдин на старика не посмотрел, а просто повторил Мариссе:
– Теперь мы можем уходить.
Она пожала плечами и повернулась. Ей-то до мнения всех присутствующих еще меньше дела, чем Крайдину.
Марисса думала, что на этот бесов день с нее хватит, однако после короткой поездки в той же карете их неожиданно встретила во дворе замка вся прислуга. И вновь полетели под ноги белые цветы. Да они тут все ополоумели? Марисса раздраженно преодолела двор, уже не имея сил даже сохранять спокойное выражение лица, в замке сразу пошла на второй этаж к своей тюремной спальне. И уже там заметила, что Крайдин идет за ней.
Застыла в дверях, но он буквально втолкнул ее внутрь и тоже вошел.
– Уходи, – истерично шепнула Марисса.
– Не неси бред, – он склонился, чтобы сказать ей это на ухо.
И вся спальня наводнилась прислугой. Напевая какую-то песню о вечной любви и каких-то там лебедях, девушки начали раздевать господина и госпожу. Марисса застыла, не зная, что предпринять и чем обернется ее сопротивление. В покое их оставили, только когда она стояла в одной расшитой сорочке, а Крайдин – в белой нательной рубашке и такого же цвета хлопковых штанах. Слуги растворились в проеме, прикрыв за собой дверь, а Марисса с Крайдином так и остались друг напротив друга.
– Все, – выдохнул Крайдин. – Теперь на самом деле конец. Жуткий день.
С последним Марисса не могла не согласиться и с удивлением наблюдала, как он подходит к столику перед зеркалом, выбирает гребень и тут же косо ломает его. Подходит к постели, откидывает тяжелое одеяло и, полоснув себя по руке острым концом, чуть капает кровью на простынь. Поняв, к чему это представление, Марисса немного расслабилась. Крайдин зачем-то решил объясниться:
– Рай настолько упивается своим успехом, что может и потребовать доказательства, не упустит шанса опозорить меня еще сильнее. Да и всем слугам глотки не заткнешь. Подыграю, раз уж так выпало. Ты была невинной, как видишь, хотя о ведьмах говорят всякое. И перестала ею быть только что. Пусть Рай ждет очаровательных племянничков – рыжих и с моим характером. Это было бы идеально.
После чего он вдруг лег на кровать с другой стороны и подложил руку под голову, уставившись в потолок. Марисса подошла и поинтересовалась осторожно:
– Ты останешься здесь?
– Не задавай глупых вопросов. Ложись и спи.
Для сна еще было слишком рано. Но Марисса глянула на подсохшее на простыне пятно и все же легла, не видя смысла спорить. И нехотя спросила снова:
– Чуть позже уйдешь?
Крайдин вдруг развернулся к ней и уставился своими черными глазами.
– Слушай, ведьма, тебе же сказано – спи. А то ведь я могу и всерьез приступить к супружеским обязанностям – хоть какое-то развлечение в такой гнусный день.
Марисса спешно натянула одеяло до подбородка.
– Не можешь! – заявила не слишком уверенно. – Ты обещал, что меня не тронешь! Главный пункт нашей сделки!
– Нет, я обещал, что заведу любовницу. Еще не успел, но собираюсь. Но если будешь так настойчива, то меня запросто хватит на вас обеих. Что ты глазищами своими лупаешь? Или уже ноги раздвигай, или лупать прекрати, – он даже приподнялся на локте, чтобы она угрозу поняла.
Марисса выбрала моментально, отвернулась и натянула одеяло еще повыше, закрываясь с головой. Но и сквозь уютный кокон она слышала его смех. Опять издевается. Этот ублюдок постоянно над ней издевается – да и ладно, терпимо. Пока его издевательства не переходят от слов к делу.
А ведь она теперь жена. Вот так чудесные девичьи мечты и разбиваются о реальность. Никакая девчонка о такой судьбе не мечтает, но жестокой судьбе плевать. Судьба всех топчет под своими ногами и смеется над людскими мучениями – этим самым смехом Крайдина Сорка. Это ничего. Надо потерпеть, потом и Марисса вдоволь посмеется.
Глава 18
Зря он, наверное, вообще ее целовал во время церемонии. Разозлить хотел – получилось. Отыграться хотел. Отыгрался, и попутно выяснил, что ведьмы привлекательны не только со стороны, как он раньше и предполагал. Всё в них, включая запах и вкус, создано для того, чтобы привлекать мужчин, сбивать их с толку безо всяких заклятий. А может, это ведьмовской приворот? Впервые Крайдин всерьез задумался об этом в ту самую брачную ночь, когда его новоиспеченная женушка сначала тяжко вздыхала, отвернувшись на другой бок, а потом наконец-то засопела.
Но все же он пришел к выводу, что сам себе это надумал. Ведь Нош ради Мариссы совершил убийство и без раздумий жизнью пожертвовал, Крайдин определенно ничего подобного не чувствовал: поставь сейчас на кон жизнь Мариссы и жизнь его матери или его собственную, Крайдин бы даже полсекунды не размышлял. Значит, никакого приворота – ведьма уже многократно доказала, что не способна даже на жалкое колдовство. Просто после смерти Найны у него не было женщин. Не то чтобы генерал таким образом оплакивал свою любовницу – о ее кончине он все еще сожалел и вспоминал о красавице с несвойственной ему тоской, но верность ей хранить в течение оставшейся жизни не собирался. Все было не до того: возвращение на родину, подготовка к свадьбе, и вот она самая. Теперь Крайдин лежит на своей стороне кровати, а может думать лишь о том, как долго у него не было женщины.
Ушел из ее спальни он только под утро, Крайдин вообще за годы походов привык подъемам спозаранку. Больше всего ему хотелось съездить в поместье и успокоить мать – пусть и она знает, что теперь придется просто подождать, а реальной угрозы ей нет. Рай не осмелится! Крайдин ведь продемонстрировал смирение, вон, даже невесту как следует поцеловал на глазах у недоуменной публики, и Рай должен хорошо понимать, что заложница ценна только пока жива и невредима.