– Ты и себя погубишь, и весь Накхас! Подумай, Крайдин!
– Так я и думаю. Например, о своих людях или вот о тебе. Ты так и собираешься сидеть заложницей под надзором до смерти? А ведь охрану не снимают. И я сомневаюсь, что когда-нибудь снимут. Ведь это прекрасный способ держать меня в ежовых рукавицах.
– Надзор? – спросила она тихо, а потом крикнула в сторону запертой двери: – Эй, надзор, пойди-ка сюда!
В гостиную осторожно заглянул один из охранников:
– Госпожа?
Женщина подошла к нему, солдат вытянулся в струнку, глядя перед собой. И Окирна неожиданно зарядила ему звонкую оплеуху. Паренек покачнулся и снова выпрямился, продолжая смотреть туда же.
– Все, пшел вон! – крикнула ему госпожа, после чего охранник испарился. – Видишь, Крайдин, я и их выдрессировала. Ничего они мне не сделают, не уполномочены! Я здесь как была хозяйкой, так ею и остаюсь! Но только пока ты жив и играешь по их правилам. С твоей смертью все твои люди и я уже перестанем быть в безопасности. Так что сделай одолжение – выживи. Даже если для этого придется смириться с обидой.
Крайдин тоже встал и ответил спокойно:
– А выйти за пределы поместья ты можешь, хозяйка?
– И что с того? Если цена – твоя жизнь или мир в Накхасе, то я и здесь прекрасно проживу!
Он подошел к ней, взял за плечи и склонился, чтобы смотреть прямо в глаза. Прошептал едва слышно:
– Не приноси себя в жертву. И не бойся. Я буду осторожен. Если бы я не был осторожен, то ты уже сейчас была бы на свободе. Но видишь, я не рискую. Потому придется подождать.
Он снова усадил ее на диванчик, но Окирна будто бы истратила всю энергию. Она долго думала в полной тишине, а потом заговорила негромко:
– Ничего не получится, Крайдин. Думаешь, я не просчитывала? Барон Моес слишком осторожен, от него можно ждать только тайной поддержки. Все остальные преданные тебе семьи под контролем. А еще больше тех, кто теперь смотрит на тебя иначе… из-за Мариссы. Это они во время войны говорили, что на месте Рая должен сидеть ты, а теперь приумолкли. Все изменилось, сын. Речь уже не идет о том, чтобы сделать императором тебя, а о том, чтобы сделать императрицей ведьму. Ты больше не можешь рассчитывать на поддержку многих.
– Ничего себе! Ты целую шпионскую сеть развернула? – Крайдин снова смеялся, хотя причин для веселья не было. Или он так пытался сгладить обстановку.
Но его мать не усмехнулась:
– Отнесись к моим словам серьезно, сын. У тебя больше нет ни политических, ни финансовых способов изменить ситуацию. Моес, конечно, выделит определенную сумму. Может быть, кто-то еще. Но этих крох не хватит даже на вооружение. А если только заподозрят, то все на плаху пойдем. И меня поведут, ты уж в этом не сомневайся. Никакая дружба королевы мне не поможет.
– Знаю. Поэтому я и намерен быть осторожным. А о вдове графа Арьякуша что слыхала?
Женщина удивленно посмотрела на сына, а потом и бровь изогнула:
– Лара? Слыхала, что очень красива. А еще слыхала, что она же графа и уморила, поскольку муженек вообще ей на улицу запрещал выходить – все боялся, что кто-то, наподобие тебя, на нее глаз положит. Это, конечно, только слухи, но я бы на ее месте уморила. Ты к чему? Она стала наследницей огромного состояния, но такая скоро снова замуж выскочит. Сейчас с ней договоришься, потом с ее мужем заново договариваться придется. Нет, Крайдин, не рискуй, хотя денег у нее…
– Да нет, я по другому поводу интересуюсь. Думаю, может, ее любовницей сделать.
Если он хотел этим Мариссу задеть, то очень неудачно. Она ведь наоборот, заинтересовалась и с радостью пожелала ему мысленно всех успехов. Однако Окирна рассмеялась:
– Глупости! Нет, я, конечно, понимаю, что все мужчины твоего статуса обзаводятся любовницами, но ты поберегись, – она глянула на Мариссу, а ее взгляд вновь заискрился весельем. – Или глаза разуй. Рано или поздно ты начнешь изменять любовнице с такой женой. А нет ничего обиднее, уж поверь. Это я тебе как профессиональная любовница, ни разу не бывшая замужем, заявляю – ничто так не бьет по гордости, как любовь твоего мужчины к собственной жене. На мою долю, к счастью, такого испытания не выпало, иначе твой отец умер бы намного раньше. А у графини денег много, с ними и влияние, получишь такого врага, после которого тебе весь двор его величества детьми покажется.
Крайдин поморщился и кивнул.
Прощались без лишних нежностей, как и протекала вся встреча. Крайдин вышел первым. Напоследок госпожа задержала Мариссу и прошептала в ухо так, чтобы только ведьма расслышала:
– Благословляю, раз уж так случилось. Но и вы постарайтесь. Жизнь сложнее, чем тебе сейчас кажется, вашу бы взаимную ненависть на противников направить, мир бы содрогнулся.
Марисса не удержалась от честного ответа:
– Проблема в том, госпожа Сорк, что у нас с ним противники разные. У Крайдина – Рай, у меня – Крайдин.
– Может и так, может и так, – женщина улыбнулась. – Ты только не оступись. Потому что вместе с тобой и он теперь полетит в пропасть.
Смысл последней фразы Марисса поняла не очень хорошо – должно быть, Окирна имела в виду, что свадьба прочно связала их судьбы. Если Марисса навредит Крайдину, то враги Крайдина саму Мариссу живой не отпустят? Да и пусть. Есть ведь такие жертвы, на которые можно пойти во имя главной цели.
Глава 22
– Что она тебе сказала? – уточнил Крайдин уже в дороге.
– Не думаю, что это твое дело. Иначе было бы сказано при тебе.
– Не факт. Моя мать – очень необычная женщина.
– Уж это я заметила.
– Что ты там заметить могла?
Марисса посмотрела на него и даже выдержала прямой взгляд. Хватит уже вести себя как жертва. Если из присутствующих и есть жертвы, то ведьмы точно не бывают в этих списках.
– То, что вначале кажется, что ты пошел в нее характером – та же прямолинейность на грани хамства. Но это ошибочное впечатление. Твоя мать мудра и осторожна, а это может быть следствием того, что ее жизнь никогда не была простой, как она притворяется. Никогда она не чувствовала себя в безопасности. Она тщеславна, но тебя любит больше власти. И ты любишь ее – она это хорошо знает, поэтому и давит именно на угрозу себе. Только так ты ее услышишь. Я ей противна, как любая недостойная тебя по статусу. Но она даже не подумает о неприязни, если в моем лице может обеспечить любую поддержку.
Крайдин усмехнулся.
– Надо же, какой познавательный день. Деревенская девка придумала себе, что разбирается в людях.
– А может, это говорит не деревенская девка, а ведьмина интуиция? Или я просто умею смотреть и слушать. Вот бы и тебе этому научиться.
Снова характер показывает, хотя и осторожнее, чем раньше. А Крайдин может только ловить себя на ощущении, что ему это нравится. Как эта маленькая стерва говорит, как изгоняет из себя страх и как поднимает подбородок повыше, чтобы он не заподозрил ее в волнении. Уточнил:
– То есть ты сегодня обнаружила в ее лице союзницу?
– О нет, Крайдин Сорк, я не настолько наивна. Сейчас она будет радоваться даже козе, если от козы хотя бы вреда не будет. Но как только ситуация изменится, то она и глазом не моргнет, когда ты сообщишь ей, как я случайно выпала из окна, или что ты там для меня придумал. Это не дерзость, я отвечаю на твои вопросы.
А вот никаких намеков на отношение матери не звучало, Марисса разошлась до банальных домыслов. Крайдин и сам не знает, как отреагировала бы его мать. Она, между прочим, всегда обвиняла его в слишком жестком характере. Но ведьму лучше не переубеждать – пусть не надеется, что хоть кто-то будет оплакивать ее гибель. Потому Крайдин улыбнулся шире и ответил:
– Пока еще не придумал до конца, как ты сдохнешь. Это моя самая приятная фантазия, а времени впереди уйма.
Марисса смешно фыркнула и отвернулась к окну. Именно этого Крайдин и хотел, а иначе мог бы и не сдержаться. Такой накал вызывал смутное желание притянуть ее к себе и заставить замолчать. Или пусть ругается ему в губы, лишь бы так же эмоционально и в нелепых попытках скрыть растущее волнение. Крайдин заставил себя уставиться в другое окно. С этими ощущениями надо что-то делать, или они сведут его с ума.
Оставив жену в замке, он сразу направился в столичный архив. Ему не хотелось посвящать посторонних в свой интерес, потому он просто прошел в зал и сообщил архиваторам, что хотел бы отдохнуть за чтением. В одиночестве и без помощи. Зал быстро освободили от других посетителей, да и тех уговаривать не пришлось. Теперь многие накхаситы относились к генералу с презрением, но пока мало у кого хватило бы храбрости хотя бы косо на него взглянуть или испытать силу его желания «почитать в одиночестве».
Ар-Дандир снабжал его всей найденной информацией, но ничего особенно любопытного не находил. Крайдина же интересовало совершенно конкретное, потому взял сразу несколько томов о ведьмах и принялся искать по содержанию пункты, которые могли бы стать полезными.
Уже через час он откровенно посмеивался, разглядывая картинки и вчитываясь в описания. И это отродье его солдат называет жестокими? Да по сравнению с иными ведьмами сам Крайдин – безобидная овечка. Проклятия даже не пытались классифицировать, настолько они были разными: от простой болячки, наподобие прыщей, до абсолютно жутких пыток. Например, один случай описывал, как мужчину буквально вывернуло наизнанку – кишками наружу. А у другого все суставы переместились, после чего его руки и ноги оказались ужасающе искривленными и передвигаться он мог, как паук. Подчеркивалось и то, что сожжение ведьмы живьем убирает все ее заговоры, вот только тем страдальцам, которых постигли настолько серьезные изменения, это уже не помогло – обратная трансформация все же добивала случайно выживших болевым шоком.
Наконец-то удалось отыскать и любовный приворот, который числился одним из распространенных видов проклятий. Несмотря на кажущуюся гуманность, смертельных исходов тоже предостаточно – если сама ведьма не смилостивится и не отпустит привороженного, то он будет сводить себя с ума желаниями. Потому ведьмы и использовали привороты часто: и как способ обзавестись страстным любовником на одну ночь, и как способ наказания для тех, кто посмеет их обидеть. Кстати говоря, в родных землях Мариссы население часто обвиняло ведьм только в первом. Видимо, современные ведьмы намного добрее, чем те, о которых писались эти талмуды. Или постепенно вымирают, потому и не лезут на рожон. Теперь они по большей части умелые знахарки – нашли-таки и свое место в мире, чтобы их окончательно не повырезали.