– Я, Крайдин Сорк, клянусь, что не желаю смерти своему брату, законному императору Накхаса. Клянусь, что не имею никаких планов по его свержению. Клянусь, что такие мысли у меня были, но я от них отказываюсь – сейчас и до конца своих дней. И если мой единокровный брат, Рай, посчитает, что я достоин, как посчитали так небеса и наш отец, то я стану верной рукой короны.
Последнее прозвучало совсем тихо, и на последнем слове маги рванули плети на себя, освобождая плененного. Крайдин рухнул на колени, задыхаясь, но почти сразу встал, пошатываясь и осматривая собравшихся людей, улавливая реакции. Поскольку все маги закивали, подтверждая чистоту клятвы, то у остальных присутствующих сомнений не осталось.
Один из верных союзников вышел вперед и гневно воскликнул:
– Какого демона происходит, милорд?! Ведь вы это планировали! И зачем же теперь отказываетесь?
– Так нужно, Тайрон, – сухо ответил Крайдин, у которого уже весь запал иссяк отчитываться в своих действиях.
Однако Тайрона поддержал и другой мужчина, которого Марисса видела впервые:
– Какая нелепица! Я вчера был на аудиенции императора. Я ему про необходимость ограничить импорт, а он мне – обсудите это с первым советником. Я ему про то, что запад Накхаса теперь может поставлять зерно и в Хлаох, а он мне – обсудите это с первым советником. Даже мне, человеку мирному и не стороннику всяких там переворотов, пришла в голову мысль, что может, Крайдин Сорк не столь уж дурная кандидатура…
– Так надо, – повторил Крайдин.
Толпа зашумела – кто-то с облегчением обменивался мнением с друзьями, кто-то негодовал по поводу отмены всех планов, кто-то критиковал последние действия Рая, а кто-то торжествовал, ведь законное престолонаследие свято – и наконец-то это дошло до Крайдина. Зато если теперь, не приведи небеса, с императором что-то случится, то каждый поддержит Крайдина, видя в нем справедливого преемника, который уже заранее доказал свою непричастность к любым действиям против Рая. Марисса же прекрасно понимала, что этим он и перечеркнул все планы советников столкнуть братьев лбами – слишком много свидетелей подтвердит, что как минимум один из них смерти второго не хотел.
И случись что-нибудь с Раем, то за Крайдином встанет весь Накхас, включая тех, кто до сих пор выступал против него. После такого советникам определенно придется изменить свои планы полностью, поскольку прежние уже не сработают. Он пока не спас корону, не обеспечил себе безопасность и не уничтожил врагов, но сделал так, что смерть законного императора не смогут приписать ему, и тем самым, быть может, выторговал Раю жизнь.
Больше на вопросы Крайдин не отвечал, отмахнулся, спрыгнул с помоста и направился к дому. Марисса перехватила его за локоть, приговаривая весело:
– Я сказала бы, как горжусь тобой, но вижу твой взгляд и боюсь, что ты меня на куски разорвешь.
– Действительно, лучше помолчи, – буркнул он. – И прибавь шага. Мне нужно хотя бы в спальне себя почувствовать мужчиной, а не раздавленной букашкой.
– Бегу, бегу. Но все-таки замечу, что мужчине иногда – быть может, один раз в жизни – разрешено открыться другим. А иногда даже отчитаться в своих действиях. Это не унижение и не признание слабости!
– Помолчи, я предупредил.
– А может, я здесь единственная, кто тебя не боится?
Ну, не был бы он Крайдином Сорком, если бы после этого не заставил ее немного побояться.
– Похотливое животное! – выдохнула Марисса, когда Крайдин зашвырнул ее в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся библиотекой, и распластал на полу, задирая юбки и сминая грудь через ткань.
Он подхватил ее ноги под колени и вошел одним толчком на всю длину, выбив протяжный стон. И только после этого поинтересовался:
– Ты сейчас о себе или обо мне?
Справедливый вопрос. Однако пока Марисса придумывала достойный ответ, все ее мысли улетучились и растворились в нарастающем удовольствии.
Оставалось еще одно дело, которое непременно нужно было выполнить, но Крайдин каждый раз избегал этой темы. Мариссе же казалось, что важно поставить и эту точку, попрощаться, смириться окончательно, чтобы в будущем осталась только светлая грусть, а не черный груз неприятия.
Окирну похоронили на кладбище недалеко от ее поместья. Крайдин все же поддался Мариссе и поехал с ней, но замедлил шаг загодя, будто его силы оставили. Марисса решила не торопить и отправилась вперед одна: он догонит, если захочет, или останется там, а уже в другой раз сможет пройти дальше.
Марисса опустилась на колени перед надгробием и попросила небеса, чтобы они подарили Окирне спокойствие и умиротворение за линией тьмы. Закрыла глаза и долго молчала. Лишь почувствовав чужой взгляд, посмотрела в сторону и разглядела женщину в платье служанки.
Марисса встала и прямо посмотрела на ту. Женщина вздрогнула и нерешительно шагнула ближе.
– Вы служили ей? – тихо спросила Марисса.
– Нет, миледи. Я служу королеве. Она приказала каждый день привозить сюда цветы из королевской оранжереи, пока сын госпожи не захочет сам отдать такое распоряжение.
– Он захочет… – произнесла Марисса. – Когда-нибудь. Спасибо вам. Здорова ли королева? Как себя чувствует?
Служанка все еще поглядывала на Мариссу искоса, будто бы опасалась ее. Но ответила что-то – кратко и сухо, мол, ничего такого, из-за чего стоило бы переживать. Было заметно, что ей очень не хочется говорить с ведьмой, а отвечает только потому, что не может не ответить госпоже.
За спиной раздался голос Крайдина:
– Я тоже благодарю вас.
Перед ним женщина склонилась едва ли не до самой земли. Немного покраснела и уже легче защебетала о том, что ей вовсе не в тягость. И что если живые цветы украсят мир почившей, то она готова менять их и дважды в день. Марисса оглянулась – Крайдин выглядел болезненно бледным, но все же говорил спокойно и привычно уверенно:
– А вы не могли бы передать и королеве мою благодарность?
– Конечно, господин!
– Только… кхм, так, чтобы только она слышала. Скажите, что я благодарю ее за светлую память о моей матери, и за то, что она сама часто приходит сюда. И что я не забуду о долге перед ней – она не оставила свою подругу, когда ее оставил я.
– Но… я не могла бы сказать, что ее величество приходит часто, у нее слишком много дел…
– А вы ей так и передайте. Ее доброе сердце наверняка ждет доброты и от других.
– Конечно, конечно! – служанка снова поклонилась, поспешила положить свежие цветы и распрощаться.
Марисса тихо отошла подальше, предоставляя возможность Крайдину побыть в одиночестве со своей болью.
Он присоединился к ней много позже и, казалось, выглядел вполне спокойным. И вряд ли хотел обсуждать вслух свои чувства. Потому Марисса и переключилась на другую тему:
– Что ты хотел от служанки, Крайдин?
– Если у королевы-матери есть хоть какой-то разум, то она поймет намек – прийти сюда. Я хочу с ней поговорить.
Марисса очень удивилась:
– О чем?
– Пока не знаю точно. Но она никогда не была мне врагом, об этом твердила даже ты. Так не пора ли увидеть в ней союзницу? Кстати говоря, у нее есть одно явное преимущество: королеву никто и никогда не принимал в расчет из-за ее… характера. А значит, в ней никто и не видит фигуру на доске. Это определенно можно использовать. Смейся, я изменился до такой степени, что готов к твоему смеху.
Марисса не удержалась, подошла к нему и обняла:
– Крайдин, теперь ты стал сильнее, чем был прежде.
– Не уверен в этом. Но готов использовать любые козыри, чтобы выпутаться.
Королева появилась на кладбище через три дня. И все это время кому-то из людей Крайдина пришлось караулить. Наконец-то один из солдат прискакал в поместье, выкрикивая на ходу:
– Едет!
Крайдин вскочил на коня, забыв прихватить с собой Мариссу. Или боялся упустить время, или вообще не хотел, чтобы она присутствовала при разговоре и начала считать его еще более человечным. По возвращении сказал только с усмешкой:
– Ты похожа на курочку, носящуюся по двору в панике. Все в порядке, Марисса.
– Что в порядке? О чем вы говорили? Она может помочь тайно выманить Рая из Хлаоха? – Марисса не унималась.
– Вряд ли. С него как раз глаз не спускают. Но и она, и мои шпионы в столице подтверждают, что во дворце неспокойно: бесконечно проводятся какие-то совещания, советник был ранен – наверное, это ты с ним сотворила, теперь тебя обвиняют в заговоре против короны. Их очень озаботила проблема, что меня они больше обвинять не могут.
– И пусть обвиняют, – Марисса отмахнулась. – Я могу принести ту же клятву, что и ты, если это поможет. Жаль, что я советника только ранила, одной бы бедой стало меньше.
– Вот это как раз неизвестно. Понятно, что он стоит во главе заговора, но неужели он сам и хочет усесться на трон? В его-то возрасте пора думать о примочках для суставов и здоровье внуков…
Марисса заметила:
– Сомневаюсь, что у тщеславия есть возраст, Крайдин.
Ответ нашла королева-мать, о которой после этого даже Крайдин отзывался исключительно в положительном ключе. Еще через неделю она передала записку со слугой:
«Боюсь, некоторое время я не смогу навещать свою почившую подругу. Займись уже этим сам, Крайдин, оттого твоей же душе станет легче. А во дворце все прекрасно! Рай, слава небесам, здоров и тщательно выбирает себе невесту – будущая императрица должна быть безупречна, и в этом вопросе с ним согласна и я. Крайдин, я настоятельно рекомендую тебе явиться пред императором вместе со своей супругой и от всей души попросить у него прощения – он не сможет долго злиться на возлюбленного брата! И я, конечно, тоже постараюсь склонить его настроение в благодушное русло.
Первый советник поправляется, да он и не был слишком болен – скорее зол. И его мудрость не знает границ: он предложил усилить магическую защиту всего дворца, нам всем во благо. Это чудесные новости! Его сын оказался столь же сведущ в вопросах политики и безопасности, я не могу нарадоваться на этого мальчика и недоумеваю, отчего же советник раньше не озаботился карьерой столь перспективного сына».