Нерри вздохнул.
И покосился на дверь.
Пленные вели себя спокойно. И оно, конечно, было правильно. Препаратами их накачали до предела, однако… Чутье подсказывало, что пора бежать.
Опять.
И куда?
А ведь все и вправду просто. Дождаться челнока. Загрузить первую партию в два десятка голов. На базе им вживят чипы, а там… круонцы крепкие, протянут с пяток циклов, а то и больше.
Главное, в первые часы после откачки не соваться.
А может, вообще глушилки на мозги поставят. Ходили слухи, что айварх много интересного в старом храме откопал. В общем-то судьба пленных не должна была волновать Нерри.
Сказано стеречь?
Он стерег.
Стоял вот с плазмометом, стенку подпирая, смотрел, как то ли животное, то ли растение вываливается из вазы и медленно подбирается к двери.
Неуютный мир.
– А я себе самочку присмотрел… Мягенькую, сладенькую… – Нос напарника крутанулся, и он, закатив верхнюю пару глаз, смачно причмокнул. – Люблю свежачок… А ты зря себе никого не берешь.
Нерри промолчал.
Пески и пески… А дома воды полупрозрачные. И малышня бегает к приливу ловить круглых рыбин и ракушки собирать, из которых потом делают бусы.
Бусы отправляют на станцию.
Местный промысел. Лига поддерживает народное творчество. Смех. Из них потом добывают хелатон – сложный белок, с которым синтезатор так и не справился.
– Ошейник – это все блажь. Какое удовольствие, когда она брыкается! Или плачет. Нет, самки обхождение любят. А потому даешь ей «Голубую лагуну» и…
На рыбалку бы выйти с рассветом, лодку небось кому-то из племянников передали, а ведь Нерри сам ее вырастил из кольцеватого харраза. И правил, и подпорки вставлял, расширяя, и подкармливал его толстыми жуками, которых много водилось в жирном прибрежном иле.
Он тихо вздохнул.
– Чегой-то связь барахлит, – шикшарец постучал по диску, вплавленному в височную кость.
Нерри тоже предлагали поставить универсал, но он отказался. И кажется, именно тогда встал вопрос о доверии.
– Буря, наверное.
– Снова… – Напарник широко зевнул, повернулся.
И крутанулся.
Ему явно сложно было стоять на месте, да и дом, такой огромный, манил неизведанными сокровищами. Шикшарцы славились своей любовью к блестящему.
– Иди, – вздохнул Нерри.
Одному легче.
И говорить ни с кем не надо. Можно прислониться к косяку, прикрыть глаза и представить, как он возвращается домой. Матушка, конечно, выскажет все, что думает, а думает она нехорошо, и, пожалуй, Нерри заслужил… Однако он знает, как унять ее гнев.
На базе у него был богатый опыт.
И зря говорят, что старые навигаторы примитивны. В нарочитой простоте их есть своя собственная гармония, отчасти утраченная ныне. А если совместить современные технические решения с принципами может выйти интересно.
Он бы попробовал, но айварху не нужны были принципиально новые навигаторы.
Шикшарец исчез. Когда требовалось, он двигался совершенно бесшумно и, пожалуй, мог бы с легкостью свернуть Нерри шею.
Может, для того и поставлен?
Совестью он мучиться не станет, а вот на уровень выше подняться – это удача.
Нерри вздохнул.
И прислушался.
Чутье утверждало, что проблемы уже начались и только от него самого зависит, насколько они затронут самого Нерри.
За дверью стояла тишина.
И на контрольные запросы искин отвечал исправно. Но вот…
Нерри стащил плазмомет. Все равно с ним обращаться не умеет, так что проблем будет больше, чем пользы, и, оглядевшись – шикшарец вполне мог затаиться поблизости, – набрал код, знать который ему не полагалось, но…
Смешно думать, что тот, кто занимается взломом чужих систем, обойдет вниманием собственную. В конце концов, здесь даже не в любопытстве дело, а в безопасности.
Нерри втянул воздух.
Замер.
Полумрак.
Тела на полу.
Сложены рядком, чтоб легче было выносить. Сердца застучали, разгоняя гемолимфу. И буртова железа выплеснула рекордное количество норадреналина. Зрение улучшилось. Восприятие стало невероятно четким. Теперь Нерри видел каждого из пленников.
Лишние самки слева.
Самцы справа.
Ошейники на месте, как и металлические ограничители движения. Дыхание слабое, ровное… и все равно что-то не в порядке.
Он осторожно шагнул в комнату.
Если шикшарец появится, можно будет соврать, будто услышал шум. Не все одинаково хорошо переносили паралич, кого-то могло вырвать, так и захлебнуться в рвоте недолго – случались прецеденты. Айварх был бы недоволен.
Да, именно так он и скажет.
Нерри согнул задние конечности, выпустив стопорные когти. Позвоночник привычно изогнулся и пришлось сделать усилие, чтобы не выпустить плечевые шипы – броню не пробьют, только поломаются. На базе отчаянно не хватало кшимата, белка, без которого чешуя становилась ломкой, легко слоилась, а порой и раскалывалась до эпителия.
– Ты меня слышишь? – поинтересовался Нерри, прижимая к шее пленника пальцы. Чувствительные отростки коснулись кожи, пробили ее, входя в мышцу.
Живые существа устроены иначе, нежели навигационные панели, но общее есть.
Нерри умеет слушать.
– Слышишь. Это хорошо. Сейчас я вколю антидот и сниму замки с тебя и с других тоже.
Если шикшарец придет, то…
Даже если не придет, то объяснить исчезновение пленных Нерри вряд ли сумеет.
Он придумает.
Или…
Круонец моргнул.
– У меня только шесть ампул, поэтому дальше уж сами… Ошейники тоже сниму, это несложно. Уходите. Скоро прибудет транспорт на погрузку и…
Игла вошла глубоко в шею. И круонец вытянулся, задышал ровнее.
Вот так.
А теперь ограничители и ошейник. Примитивнейшая техника, но грех жаловаться – будь что посложнее, потребовалось бы куда больше времени.
– Не спеши. Он действует не сразу.
Второй.
И третий.
Нерри выбирал самцов покрупнее. И когда ввел последнюю дозу, чувство опасности, мешавшее жить с утра, притупилось. Не то чтобы все вдруг наладится, но…
Должен же он сделать в этой жизни хоть что-то, что не было бы ошибкой.
Глава 31
Песчаница коснулась ошейника, и парализованная лента свалилась на землю. Арагами-тари вздохнула с немалым облегчением и покосилась на тушу разведчика, который, впрочем, застрял в проходе и признаков жизни не подавал. Массивное тело, укрытое каменной пылью, не шевелилось, лишь щупы слегка подрагивали.
Ладно.
Пускай.
– Куда теперь? – Бои облизала клыки. Кажется, девочка горела желанием вернуться и вырвать кое-кому глотку. Хорошее желание.
Правильное.
Вполне совпадающее с интересами рода.
– Здесь все поет, – песчаница провела ладонью по узорчатым камням и покачала головой. – Скоро будет дождь…
– Что ты несешь?
Все-таки девочке изрядно не хватало выдержки.
Воспитания.
– Дождь будет, – повторила песчаница, разворачиваясь. – Надо спешить, а то все утонут. Охоты не получится.
Это и вправду было неплохим аргументом.
– А это…
Арагами-тари обратила внимание на разведчика.
– Это да… – песчаница подошла и положила ладонь на выпуклый лоб. И тварь заскрежетала, покачнулась и отползла, но лишь затем, чтобы застыть, поджав под тело лапы-щупы. Внешние панели погасли, и кажется, разведчик отключился.
Арагами-тари надеялась лишь, что искин его не уничтожен окончательно. Все же проще, когда такая махина сама выбирается из-под земли, нежели думать, как ее отсюда выковырять.
Пора.
Щелкнули когти песчаницы, сухо зазвенели костяные камни, вплетенные в ее косы, начиная древнюю песнь охоты.
Солнце.
Ветер.
И пески… да заметут следы твои, охотница.
Луноликая взирает свысока, идет, и шаги ее не слышны. Не потревожит она ни песчинки, ни хрупкого серебролистника, чьи полупрозрачные побеги чувствительны к легчайшему дуновению лепестка,
Копье в ее руке.
Арагами-тари подняла два камня. Пусть и не костяные, но достаточно звонкие, чтобы разговаривать. И камень ударился в стену, а стена отозвалась, передав звук дальше.
Глубже.
Весть благая.
Началась охота, и да будет она удачна. Да прольется кровь на песок, да напоит луну, пусть свет ее не поблекнет вовеки. И Великая пустыня, приняв малую жертву, отзовется.
Еще удар.
И еще.
Бои присоединилась. А песчаница кружилась, и косы ее вели собственную песнь.
Чужакам не место…
Не место чужакам…
Пришли…
Незваные…
Кровь за кровь, смерть за смерть. По закону песков, по заветам предков. И да будет так! Откуда-то донесся ответный стук, и еще… Значит, песнь услышана.
И охота начата.
Тенью скользнула песчаница, растворившись в темном проходе. И Бои последовала за загонщицей. Арагами-тари осталось выбрать место поудобней.
Такое отыскалось в верхнем зале.
Небольшой.
Довольно захламленный, но не настолько, чтобы это мешало двигаться. Кроме того, сюда открывались несколько проходов.
Арагами-тари с легкостью взлетела на карниз и застыла. Где-то наверху грохнул взрыв, и с потолка посыпалась пыль и мелкая крошка. Но Арагами-тари не шелохнулась. Инстинкты требовали замереть.
Сродниться с пейзажем.
И ждать.
Только камень отстучал команду.
Начинайте!
Ждать пришлось не так уж долго. Она только-только выровняла сердцебиение, как в пещере появился беглец с плазмометом. Какие неумные, однако, существа. Когда это оружие что-то да решало? Арагами-тари чуть подалась вперед.
И дождавшись, когда чужак окажется под карнизом, стекла ему на плечи.
Когти с легкостью пробили защитную пленку брони, не говоря уже о такой мелочи, как кожа, мышцы и хрящи… первая кровь выплеснулась на древние камни.
Что ж, охота обещала быть удачной.
Старый Храрх, побывавший не в одной передряге, чуял, что от этого места хорошего ждать нечего. Уж больно мерзкой планетка гляделась издали. Белый шар солнца, ощетинившийся протуберанцами, что хвальский еж иглами. Военная станция, укрывшаяся в тени каменистого спутника. И красная бусина Круонца на нити орбиты. Катится, крутится, ползет, отмеряя солнцевороты.