Два полюса.
И пески.
Бескрайние.
Красные.
Старый Храрх красный не любил. Почему-то цвет этот, в общем-то ничем особым среди прочих не отличавшийся, вызывал в темной душе его самые недобрые ассоциации.
Вспоминались копи того, предками забытого мирка, который и названия-то не имел, лишь номер в общегалактическом справочнике.
Камень.
Норы в камне, где и работали, и спали, и жрали. Комбезы с почти выработанными батареями и постоянный страх, что сейчас рванет на твоей половине.
Те семь лет, которые он провел на каменоломнях – нельзя сказать, что попал он туда несправедливо, но суд мог бы и пойти навстречу, ясно ж было, что та бабенка сама искала приключений на свою задницу, – остались на толстой шкуре вереницей шрамов.
И желанием отомстить.
Лиговцев Храрх ненавидел всех. Безотчетно.
Гражданских.
Военных. Военных, правда, чуток больше, потому как плотно засели в памяти его стычки с охранниками. И даже факт, что он самолично перерезал самому наглому глотку, не унял злости. Та сидела занозой под сердцем, утихая лишь во время рейдов.
Рейды Храрх любил.
Кровушка бежала быстрее, да и спиды выделяли за так, а это, братцы, очень даже пользительно. Нет, на борту-то он не ширялся, кому нужен пилот, не способный провести челнок по курсу, но вот после…
Круон медленно поворачивался, подставляя злому солнцу и без того прокопченные бока.
Про круонцев Храрх слыхал.
Скоты.
Сильные. Быстрые. Хитрые. И этакой пощечины не простят. К Совету не полезут, эти только языками трепать и умеют, даже удивительно, как это они разрешили бомбежку. Нет, сами соберут, благо есть и верфи, и деньжата…
По полной бы их тряхнуть.
Сначала пару тысяч бомб прямо с орбиты, а уж после и десант. Правда, после бомб вряд ли что останется. А если просто десант пустить, то поди угадай, кто кого порвет.
Храрх почесал клыки. Левый давно шатался и надо бы выдрать, пока сменный в рост не тронулся. После копей зубы росли плохо, слабыми, да и не только зубы. Глаза слепнуть стали, а реакции замедлились, хотя не настолько, чтоб медбот к полетам не допустил.
Дерьмо.
Все из-за них, из-за законов дурацких… Та самка даже живой осталась, и физию ей подрихтовали, не так уж крепко ее Храрх поломал. А чего она сперва глазки строила, а потом в отказ пошла? У него после полугодовой вахты крышу-то и снесло.
Нет бы поняли, назначили штраф… Он даже извиниться был готов, выплатить компенсацию, чтоб на врачей… Не рассчитал силенок… Что ж, самка мягонькая, а его раса…
Зато круонки, говорят, крепкие. Давно у него уже бабы не было, что нехорошо.
Точно, свою долю круонкой и возьмет, присмотрит какую покрепче, повыносливей, чтоб не было, как тогда… А то шапарка, которую с первого налета вынес, пригрел, можно сказать, на третий цикл издохла.
Система подала сигнал, и на панели побежали цифры. Искин в очередной раз рассчитывал курс, согласно полученным данным.
Храрх мельком глянул на цифры.
Только им нынче и верят, а истинное мастерство уходит.
Или не бабу, а долю нормальную? Чтоб даже не кредитами, которые на станции ходят. Хитро придумано: вроде и платят, да только на что их потратишь? И вне станции от этих кредитов ничегошеньки не останется. А валить пора, пора… Круонцы точно по следу выйдут.
Рогастенький этого не может не понимать.
Тоже хитрозадый.
Языком треплется, а сам небось давно уж свалить готов.
Ничего, Храрх тоже не тупой, ученый… И долю возьмет вещичками. Разгуляться тут не разгуляешься, да только… Небось штурмовики – народец откровенно туповатый. Там сильно умные не задерживаются, да и на спидах сидят плотно, а она мозги плавит конкретно.
Так что чего блестящего и потырили, но вот настоящие ценности…
На Круоне много чего интересного водится.
Челнок снизился, скорость упала, и искин подал сигнал о входе в атмосферу.
Кристаллы надо бы поискать, они ж тут везде.
И бабу.
Там их много. Вот как наверх повезут, так и попользуется. А что, с них не убудет. Если ж кто возмущаться станет, то тут уж Храрх знает, как себя вести.
Он потрогал шатающийся зуб.
Вниз.
Пока грузятся, по дому пробежаться, и наверх, а там опять… Глядишь, в три ходки и уложится.
Челнок тряхнуло, и снова, но искин внес изменения, выровняв неуклюжее тело корабля. Доложил о локальном повреждении обшивки и заткнулся.
Все разваливается. И челнок этот давно пора бы списать, но нет же, латают.
Пару раз тряхнуло, и треклятый искин разразился вереницами зеленых цифр. Ну да, и протечка, и вообще… валить.
И чем скорее, тем лучше.
Выбраться на маршрут, а там скинуться где-нибудь, в местечке тихом, в мирке затрапезном, лучше класса А или даже А+.
Храрх заткнул верещащий искин и перевел челнок на ручное управление. Потряхивало уже изрядно, но ничего, и не на таких горках катался.
Он вывел на экраны конечную точку маршрута.
А неплохо тут живут.
Вот и он мог бы, если бы…
Надо было придушить ту бабенку, а тело скормить биореактору, тогда, глядишь, пока спохватились бы, и вообще… Пойди докажи, что это он. Нет, пожалел… Все беды от жалости.
Челнок, сделав пару кругов над поместьем, проломил ограду, пропахад в саду широкую полосу – сделано это было с умыслом и немалым умением, ибо всякие там садики Храрх ненавидел от души, – и замер.
Гравитационное поле, пусть и было, по мнению искина, на редкость ненадежным, но пока держало.
Храрх потянулся.
И зевнул.
Активировал связь, но на канале шумело. Ах да, предупреждали о местных бурях. Погано, выходить придется. Хотя он же собирался прошвырнуться по поместью. Так чего уж теперь…
Он потянулся, и костяные пластины экзокостюма захрустели.
Шкура с возрастом теряла эластичность, да и мягкой становилась, рыхлой. На родине он бы давно вышел из бойцовского круга, уступив место молодняку, а сам, окруженный выводком самочек, коротал бы дни за чашкою хайхре, в тиши и покое.
Тварь.
Комбез он оставил. Вот не чувствовал Храрх особой в нем нужды. Благо местный воздух был пригоден для дыхания, а собственная шкура Храрха толста и все еще надежна. От комбеза же одни неудобства, не говоря уже о том, что поясничные складки он прикрывает надежно, хрыза два что спрячешь.
Он спрыгнул на спекшуюся землю.
Втянул через носовые щели воздух, который показался на редкость пресным. Пнул камень и умер, не успев понять, что, собственно, произошло.
Каменные альмаши, существа на редкость медлительные и в целом безобидные, были весьма ядовиты. И не любили, когда кто-то пытался добраться до кладки. Самка, привстав на коротких лапках, покружилась, убеждаясь, что десяток бледно-голубых яиц не пострадал, и вновь опустилась. Тончайшие прозрачные иглы улеглись и теперь выглядели искорками слюды на красной гранитной поверхности брони. Фасеточные глаза прикрылись, а складки кожи разошлись, поглощая теплый солнечный свет.
И ос, привлеченных сладковатыми выделениями клеточного сока.
Глава 32
Нкрума отозвался на запрос матки и, оценив новую информацию, разрешил действовать.
Пятерка дронов встала на след челнока, прокладывая трассу для массивной туши песчаного сборщика. Тот, огромный и медлительный, не приспособленный к погоням, поднялся в верхние слои песка. Солнце коснулось кристаллической чешуи, наполняя истощившиеся было батареи. Сборщик выпустил с полсотни хрупких вееров, усыпанных светочувствительными пластинами.
Кристаллы его нагрелись, пытаясь освоить новую информацию.
А глубинные процессы синтеза приостановились, впрочем, ненадолго. Вот туша шелохнулась, дернулась, переваливаясь на бок, и в следующее мгновенье скрылась в песках.
Там, на глубине, сборщик двигался если не быстро, то всяко ловчее. Направляющие щетины его впивались в плотную стену глинистых отложений, не позволяя телу упасть ниже.
Глубже.
Дроны суетились.
Челнок прибыл к пункту назначения и, стало быть, пираты готовы начать погрузку. С этим Нкрума тоже сталкивался: зачем убивать тех, кто в состоянии принести пользу?
И это хорошо.
Пока пленные представляют хоть какую-то ценность, их не тронут.
Дрон опустился ниже, передавая новую картинку.
А вот это уже плохо. Мертвец пиратов не обрадует. И то, что сам виноват – у ног покойника Нкрума разглядел красноватый шар альмаши, – не аргумент.
Но в доме было тихо.
Система дочищала посторонние логи, приводя себя к исходному варианту. Внутренние камеры были пока отключены, но система обещала восстановить их в течение получаса.
Отлично.
Меж тем сборщик оказался под челноком. Здесь он двигался медленно, с трудом, все-таки подобные механизмы не были рассчитаны на прохождение уплотненных пород.
И матушка расстроится, но…
Нкрума выбил команду.
Замерли дроны, как показалось, в ожидании. И червеобразное тело сборщика свернулось спиралью. Он чуял огромный массив металла, который и был поставлен искать. Трепетали щупы, анализируя состав. Передавали сигналы нервным узлам, а те уже активировали тканевые участки. И чаны тела наполнялись кислотами.
Три…
Сборщик раздулся.
Два…
Головной конец туловища его приподнялся, а пасть растянулась. В ней показались узкие клыки якорей и тончайшие трубки вещества первичной обработки.
Один.
Сервомоторы толкнули сборщика вперед, к добыче, и земля треснула, а гравитационное поле разлетелось, когда многотонная туша пробила днище челнока, плеснув заодно смесью кислот.
Загудели и захлебнулись моторы.
Что-то хрустнуло.
Лопнуло.
А горловой мешок сборщика сократился, выплюнув мириады наноботов, которые расползлись по челноку липкой пленкой. Первичная переработка была начата. Пройдет несколько дней, и в матушкином саду появится груда продолговатых чурок из чистого металла, покрытых тонким слоем антикоррозионной слизи.
Что ж, и от пиратов должна быть своя польза.