***
– Есть что-то интересное?
Артур передал мне фото, на котором был изображен Николоз в окружении каких-то парней.
– Смотри. Вот этот, – он показал на парня, который стоял на фото чуть поодаль, – и вот этот, – ткнул во второго парня, который разговаривал с братом, – это старшие сыновья Степы Леванского и Ивана Горелого.
– И о чем мне должны сказать два этих имени? – удивленно вздернул я бровь.
– Тебе ничего, Давид, а вот в синдикате эти двое прославились неплохо. Они как плесень разрослись в нижних слоях преступного мира и везде пустили свои споры.
– Ого, уже интереснее, – я еще раз взял фото в руки, рассматривая этих парней внимательнее. – По всей видимости, им надоело сидеть возле плинтуса, и они решили скакнуть сразу до потолка, – перевел взгляд на Артура, – через Ника?!
– Думаю, да, – кивнул он и достал еще одно фото из конверта.
На этом снимке лицо парня, что стоял поодаль, перекосилось гневом, в то время как Николоз о чем-то сильно ругался со стоявшим рядом. Меня увиденная ситуация напрягла.
– Я думаю, здесь что-то пошло не так, Давид. И я могу только догадываться, что… – Артур сделал выразительную паузу.
– Ты думаешь, это связано с нашим приездом?
– И не только, Давид, – хмыкнул Артур, и в его руках появился портативный диктофон.
– Да ну нахер! – я уперся локтями в столешницу. – Брат, ты меня никогда не перестанешь удивлять. Откуда? И все эти фото были сделаны сегодня?
– Угу, – кивнул он, – только зря на ребят ругался. Они свою работу знают. Хотели, правда, чутка переборщить. Там же всех пострелять, но после этого… – он придвинул диктофон ко мне. – Я думаю, тебе лучше самому послушать.
– Интрига закручивается, – мое нехорошее предчувствие усиливалось с каждой секундой.
Я не мог даже представить, почему Артур так загадочно улыбался, когда я нажимал «play».
– Гош, ты че, не сечешь совсем? – голос Николоза.
– Это, по ходу, ты, молокосос, не сечешь. Какого хера Багратиони притащил сюда свой зад?
– Так спроси у него! Че ко мне все эти вопросы?
– Ща я тебе спрошу, мудила…
В динамике слышно отчетливое рычание, следом удар и хрипы. В этот момент Артур подсунул мне фото, на котором Николоза бьет в живот тот парень, что стоял поодаль.
– Сука, я тебя уничтожу, – отплевываясь, хрипит Николоз.
У меня пальцы сжались в кулаки.
– Ага, напугал, – ржет кто-то, — батяня сказал, что раком нагнет тебя, если не принесешь то, что должен.
– Я же сказал, принесу, – голос Ника меняется, становится заискивающим.
Мне захотелось в этот момент одного: поставить этого молокососа в угол на горох коленями. Я не мог больше это слушать. Злость на то, что у меня брат гнида, убивала. Нажал на «стоп».
– Ты пропускаешь самое интересно? – заметил Артур, и я увидел в его глазах понимание.
– Я боюсь, что не смогу спать, пока не переломлю хребет этим мудакам и заодно братцу-придурку, – процедил я сквозь зубы. – Что он должен им принести? Скажи мне сам.
– Я не знаю, – пожал плечами Артур и, забрав у меня диктофон, сам нажал на «play». Когда я потянулся, чтобы выхватить у него гаджет, он отрицательно махнул головой. – Слушай, блядь!
– Смотри, мажористый папенькин сынок. Если ты не сделаешь этого, то батя заберет твою сестричку. А твоего полоумного папашу вздернут на суку в его же ухоженном садике.
– Пошел, ты, Вадик, – зарычал Николоз.
– Я все сказал. Батя ждет. И сделай так, чтобы Багратиони свалил к себе в горы. Пусть там и дальше занимается «фермерством», а то и ему достанется. Батя настроен масштабно…
– Твою мать! Артур! Кто эти ублюдки? Ты нашел их? Знаешь, где живут? Что из себя представляют?
– Не кипятись, Давид.
Спокойный голос Артура взбесил.
– Я лично вырву этому ублюдку язык и засуну его ему в задницу, чтобы не пиздил слишком много, – у меня внутри разбушевался ураган. Я, еще не успокоившись после выходки Алиты, сразу же попал в другой поток негатива.
– Успеется, Давид, – Артур все сложил обратно в конверт. – Ты же умный, Давид. Разве не знаешь, как нужно бороться с плесенью?
– Блядь, Артур. Если не заткнешься, тебе тоже достанется. Все я знаю, но когда дело касается семьи…
– Давид, – Артур глянул на меня вскользь.
– Пошел ты, – процедил я сквозь зубы.
Артур не закончил мысль, но я и так ее понял. Кто бы мог подумать, что выработанный за столько лет иммунитет к слову «семья» вдруг засочится кровью… и тошнотворной вонью предательства. Я мог ожидать любой подставы со стороны Ника, но то, что он собирается подставить отца и… твою мать, подставил под удар Алиту, у меня не укладывалось в голове. Я убью щенка, а потом убью всех остальных. По одному.
– Давид, – Артур остановился возле двери, – я могу понять, что ты чувствуешь. Но все решения нужно принимать только с холодной головой. А у тебя сейчас кипит кровь и далеко не в голове, Давид. Разберись сначала с девчонкой, а потом можно уже и распутывать змеиный клубок. Если хочешь узнать мое мнение, – он замолчал, а я тяжело задышал, осознавая его слова, – Николоз, конечно, еще тот засранец, но мне кажется, он не понимает, куда влип. Или его заставили влипнуть.
– Я учту твои размышления, Артур, когда буду сворачивать ему шею, – оскалился я в ответ.
– Уже лучше, – хмыкнул компаньон.
Когда он уже открыл дверь, чтобы убраться подальше, в моем кармане раздался громкий звонок телефона.
– Докторишка меня поразил, – косая улыбка растянула мои губы, – шустрым оказался.
– Давай уже, бери. Не томи, – Артур сделал шаг в обратном направлении.
– Да, – рявкнул я в трубку.
– Давид Георгиевич?! – взволнованным голосом проговорил врач.
– Ну, – и в этот миг я ощутил, как в груди сердце замерло. Первый раз в моей гребаной жизни.
– По сырым результатам теста я могу вам сказать только одно: у вас с девушкой не совпал «отцовский» хромосомный участок. Завтра вы получите результаты анализов. Но картинка вряд ли уже изменится. Мне очень жаль…
В этот момент я нажал отбой.
– Никто и не сомневался, – хмыкнув, обронил Артур, – ты только с малышкой не лютуй. Не думаю, что она в курсе того, что мать ее обманула.
– Я разберусь, – на выдохе ответил я Артуру и почувствовал, как буран в груди оседает, уступая место совершенно другим чувствам.
Глава 8
Мне хотелось забиться в какой-нибудь темный угол и остаться там жить до тех пор, пока не наступят перемены к лучшему. Мне хотелось верить в принца, ну или в супергероя, который прилетит на ковре-самолете и спасет меня из лап этого монстра.
Массируя пальцами лодыжку, я проклинала тот день, когда согласилась пойти с Максом в клуб. Еще бы. Я просила злой взгляд в сторону двери. Если я бы знала, что все закончится знакомством с Давидом, просто бы сломала сама себе ноги и дело с концом.
Посидев еще некоторая время над своей травмой, я аккуратно встала и прошлась по комнате. Остановилась возле окна. Нужно продумать план. Сидеть и ждать своей участи в этой комнате мне как-то совершенно не хочется, а это значит, нужно действовать. Сегодня. Ночью.
Отдернув штору вместе с тюлем в сторону, я оглядела окно. Решетки? Что за дичь? Я даже не поверила своим глазам сначала. Я думала, Давид соврал, но нет. Оказалось, говорил правду. Вернув занавеси на место, чтобы, если вдруг мужчина решит наведаться, отодвинутое в сторону полотно не вызвало никаких подозрений, я направилась к выходу. Мне же никто не запрещал выходить? Да и ванной в комнате нет, значит, задача упрощается.
Распахнув дверь, я чуть высунула голову в коридор. Оглядевшись и не обнаружив там никого, смело вышла наружу. У меня есть очень мало времени, чтобы проверить все остальные комнаты на наличие решеток на окнах. Возможно, мне повезет. Я надеялась на удачу, заглядывая и проверяя еще две спальни на этаже. Но нет, в этот раз она оказалась не на моей стороне, что очень огорчило меня. Расстроившись, я направилась в ванную. Да и нога вдруг неожиданно начала болеть, и это еще больше удручило меня.
Мое настроение и заряд на успех быстро скатились в очередное состояние безысходности и паники. Мне хотелось плакать и орать во всеуслышание одновременно, чтобы выплеснуть из себя раздирающее нутро бессилие и обреченность.
Прикрыв за собой сломанную Давидом дверь, я даже не потрудилась ее поправить и закрыться на замок, до такой степени было все равно. Опершись ладонями о края раковины, посмотрела на себя. Чертов мудак! На скуле до сих пор красовался красный след от его ладони. За это я его никогда не прощу. Меня никто никогда еще в жизни не бил. И я никому не позволю это сделать снова.
Включив холодную воду, я сунула под струю ладони, сложенные лодочкой. Несколько секунд наблюдала за тем, как из наполненной пригоршни выливается вода и быстрыми ручьями стекает в канализацию. Мне бы тоже хотелось убежать. И возможно даже, начать все заново. Устроиться куда-нибудь работать официанткой… я даже была готова на уборщицу, лишь бы работать, не зная отдыха, чтобы забыть весь тот кошмар, что разделил мою жизнь на «до» и «после».
Наклонив голову ближе к крану, я сунула ее полностью под струю. Кожу тут же обожгло холодом. Я сдержала порыв переключить кран на теплую воду и, вцепившись в края раковины, продолжала стоять так до тех пор, пока не свело от холода зубы. Только после этого выключила воду и, отжав немного волосы, достала чистое полотенце из шкафчика, обмотала им голову.
Взъерошив волосы полотенцем, принялась их подсушивать. Ледяная вода немного остудила и отрезвила мозг. В голове прояснились мысли. Я поняла, что нужно у Давида потребовать телефон, хотя бы для того, чтобы он понимал, что просто так ему меня не сломить.
Но это потом, а сейчас…
Быстрым взглядом я окинула ванную в поисках чего-то, что мне могло бы помочь… Я не могу сказать, что я именно искала, но мне нужно было за что-то зацепиться, чтобы был толчок к действиям.