У меня в паху член мгновенно напрягся, яйца утяжелились от резкого притока похоти. Надо бы уйти, пока не завалил ее прямо сходу.
– Ртом, малютка, ртом…
Твою мать, взгляд прикован к ее напрягшимся соскам, четко выделившимися под тонкой тканью кофты, подрагивающим в такт ее движениям на кровати сиськам… Черт, это какое-то безумие…
Я развернулся на пятках, вышел из комнаты.
– Ты придурок! – услышал ее окрик в спину, но, не останавливаясь, направился прочь от комнаты.
И только тогда остановился, чтобы перевести дыхание, когда преодолел расстояние до второго этажа и оказался возле своей спальни. Рывком открыл дверь и со злостью захлопнул ее за собой. Получилось громко. По дороге в ванную сорвал с себя одежду и, переступив низкий борт душевой кабины, включил режим контрастного душа.
Холодная вода обожгла распаленную кожу, выбив из легких весь воздух. Опираясь о стену, сжал пальцы в кулак и закрыл глаза в попытке расслабиться, отпустить напряжение.
Спустя несколько секунд по коже уже струились теплые водяные струи, и тепло негой разливалось внутри. Я начал дышать. А перед глазами тут же появились яркие картинки обнаженного тела малютки. Я бы хотел выдворить их из мыслей, но не могу. Они так пьяняще завораживают своей порочностью, что не могу себе отказать в желании поиметь крошку хотя бы в своих мыслях, как мне бы хотелось.
Я так погрузился в свои фантазии, что не сразу осознал, что в кабинке уже не один. Дернувшись всем телом под легкими, но при этом настойчивыми женскими пальчиками, открыл глаза и мгновенно повернулся в кольце рук.
– Ты какого хера здесь делаешь? – выдыхаю в лицо малютке.
Струи воды уже успели намочить ее короткие волосы, и теперь с их кончиков струйками стекают капли по лицу и ниже, по шее, по груди…
– Хочу, чтобы ты помыл меня, – как будто простуженным голосом произносит малютка и проводит ладонями снизу вверх по моей груди, задевая чувственные вершины моих сосков.
– Ты издеваешься? – рычу и, сжав ее задницу, притягиваю к своему паху, где уже в полной готовности колом стоит член.
– Отчего же? – губы Алиты кривятся в усмешке, она овивает мою шею руками, подтягивается и закидывает одну ногу мне на бедро.
– Ты в своем уме?
В ее глазах пляшут от возбуждения дикие черти, и у меня пересыхает во рту.
– Ты напрашиваешься, малютка, – подхватив ее под колени и поменяв нас местами, я прижимаю ее спиной к стене.
– Да, – выдыхает она, когда я подвожу головку члена к ее мокрой от ее же смазки, желанной тугости.
Она запрокидывает голову назад и трется промежностью о член. Громко рыча, я врываюсь в ее скользкую тугую глубину. Сумасшедшая похоть проглотила мой разум, превращая все чувства и эмоции в чистые инстинкты. И теперь вместо Алиты я вижу перед собой текущую самку, которая хочет меня так же, как и я ее.
Алита извивается в моих руках, как чертова дикая кошка, насаживаясь на мой член до предела. Я бы в здравом уме попытался как-то остановить девчонку, но сейчас я безумен. Я сжимаю ее бедра в руках, раз за разом входя в малютку так глубоко, что слышно удары яиц об ее задницу.
– Боже! Боже! – вырывается из ее рта, и я вижу сквозь пелену на глазах, как ее лицо полыхает жаром.
Девчонка царапает мои предплечья и спину в кровь. Даже сквозь шум воды я слышу, как она рвет кожу своими короткими ноготками. Да, сегодня она получит свое. Вытрахаю ее как положено, чтоб потом кончала лишь от моего взгляда в ее сторону.
– Давид, я сейчас умру, – словно загнанная кобыла, хрипит Алита срывающимся голосом, – умру…
Ее глаза закатываются, и тогда я понимаю, что она уже на грани, ускоряю темп. Твердый, как камень, член становится до предела чувствительным, и каждое соприкосновение плоти с плотью отзывается в теле яркой вибрацией каждой клеточки. Все мышцы натягиваются до судороги, и я вбиваю в тугость малютки член в последний раз. Дикий рев, рвущийся из моего рта, разрывает легкие. Я взрываюсь в малютке безудержной лавой…
– Понравилось?! – я уткнулся лбом в прохладную плитку рядом с головой Алиты.
Девчонка, обмякнув в моих руках, привалилась спиной к стене и бормочет что-то нечленораздельное, я даже не стал разбираться, просто стащил ее с члена и поставил на дно кабины.
– А теперь поворачивайся, я тебя помою.
Глава 10
Ласки Давида я практически не ощущала. Тело стало настолько непослушным и нечувствительным, что первое время мне даже было немного не по себе. Мне казалось, что я рассыпалась на миллиарды кусочков, и руки Давида, как магнит, собирают его обратно.
На краю сознания застыл вопрос: «Жалею ли я что пришла?»
Нет. Я знала, что секс с Давидом будет чем-то запредельным в понятии мира сего. Так оно и вышло. Сглотнув сухость во рту, я уперлась лбом в холодную плитку, покрывшуюся испариной. Струи душа и ладони Давида вернули меня в реальность.
– Так зачем ты пришла, малютка? – обмывая ладонями со вспененным гелем внутреннюю часть моих бедер, Давид склонился к моему уху и, схватив мочку, прикусил ее.
– Потому что хотела тебя, – хриплым, срывающимся голосом солгала я ему.
Мысли вернулись на полчаса назад, в комнату.
Стоило только Давиду вылететь из нее, как следом в спальню вошел Артур. Ни капли не смущаясь моей наготы, он хмурым взглядом обвел сначала комнату, задержавшись взглядом на моих вещах, покачал укоризненно головой и перевел взгляд на меня.
– Вообще-то я голая, – просипела я сквозь зубы.
– Абсолютно пох. Ты не в моем вкусе, малышка. Давай собирайся и иди за ним.
– Ты в своем уме?
– Я – да. А ты, если хочешь выбраться отсюда, то дай ему уже то, что он хочет. Чем быстрее он поймет, что твоя дырка ничем не отличается от других, тем быстрее сам отошлет тебя.
Когда я напяливала поверх голого тела банный халат, довод Артура мне казался вполне убедительным. На тот момент я думала, что переспать с Давидом, при всем при том, что я его ненавижу больше, чем Макса, будет плевым делом. На деле оказалось совершенно по-другому.
Когда я вошла в спальню, Давида не было, зато повсюду был его запах. По раскиданным вещам нетрудно было догадаться, где мужчина – в ванной. Сбросив у входа в ванную комнату халат, я зашла внутрь. Обнаженное тело Давида, покрытое мокрыми каплями, тут же вызвало отклик в моем теле. Низ живота мгновенно налился жаром, вбрасывая в кровь огненную порцию возбуждения. И когда я переступала низкий борт душевой кабины, то вся горела диким желанием.
Вспомнились слова Давида о том, что я сама буду желать его, и как ни странно, он оказался прав. Вот только чувствовала я на задворках разума, что мое влечение к нему ни черта не нормальное, а скорее какое-то больное и… грязное.
Мужские ладони скользнули вверх по моим ягодицам, по пояснице, по лопаткам и, задержавшись на мгновение на шее, опустились на плечи. Давид резко развернул меня к себе.
– Ты не умеешь врать, малютка, – его губы скривила ухмылка, а я закрыла от греха подальше глаза, боясь, что он может прочесть в них правду.
– Твои домыслы меня не заботят, Давид. И если ты так хочешь думать, думай, – ответила ему еле ворочая языком.
Жесткие пальцы тут же сжали горло, но я как будто внутренне была готова к этому и потому даже не открыла глаза.
«Вот как странно. Я успела даже привыкнуть к его выходкам», – подумала про себя, не до конца осознавая, насколько это неправильно, насколько отвратно.
– Ну, допустим, малютка я поверил тебе. И что будешь делать с этим дальше? – пальцы его руки коснулись моего местечка и, найдя набухший клитор, сжали его.
– Боже, – только и успела я выдохнуть, когда он вонзился одним пальцем в разгоряченную глубину.
– Почти, малютка, – насмешливым тоном ответил мужчина и протолкнул большой палец мне в рот. – Пососи его, малютка, так, как бы ты это сделала с моим членом.
Я промычала в ответ, что ему было бы вряд ли приятно. Но общие возбуждающие действия мужчины диктовали свои правила, и как бы мне ни хотелось сопротивляться ему разумом, тело было настроено абсолютно на другую волну.
Чуть приоткрыв глаза, я взглянула ему в лицо и задохнулась от тех эмоций, которые смогла прочесть. Темный взгляд его черных глаз прожигал насквозь мой затуманенный выбросами эндорфинов мозг, и я, практически забыв себя, поддалась его воздействию: начала активно сосать и подмахивать бедрами его набирающим темп движениям руки между бедер.
– Горячая. Дикая. И совершенно необузданная горная кошка, – прорычал он, облизывая мои губы.
И в этот миг я почувствовала, как внутри меня взорвался обжигающей волной неудержимый оргазм. Громкий стон устремился наружу. Мое тело все задрожало, и через миг я осела в руках мужчины.
– И это только начало, малютка, – Давид увеличил напор воды, и нас накрыло водопадом теплых капель.
Я бы рада была захлебнуться в этом потоке, но мне не позволял это сделать мужчина. Как только я начала ловить ртом воздух, он закрыл кран и встряхнул меня за плечи.
– Алита.
Я открыла глаза.
– Что? – вскинула подбородок.
– Сама дойдешь или…
Я отвела взгляд и уперлась в его грудь ладонями, отталкивая от себя.
– Я еще в состоянии ходить, – перешагнула бортик и ступила на влажный от пара пол.
– Это ненадолго, – хмыкнул мне в спину мужчина, и мои губы растянула невольная усмешка.
– Не сомневаюсь, – кинула, не оборачиваясь, и тут же взвизгнула громко, потому что вдруг оказалась переброшенной через плечо Давида. – Отпусти! Я боюсь!
Голос сорвался, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать на весу свое тело и не коснуться его голой упругой задницы, в которую то и дело упирался мой взгляд.
– Не верещи, – Давид в несколько широких шагов преодолел расстояние до кровати и, скинув меня на матрас, навис сверху, не дал мне и секунды, чтобы прийти в себя.
– Дикарь, – прошипела я, упираясь ему ладошками в грудь.
– К подобным притягиваются подобные, – не переставая скалиться, ответил Давид.