«Да пропади оно пропадом! Буду главной врединой и подам заявку как участник!» – таков был мой вердикт на этот год. И тут мне спокойно в двенадцать ночи сказали: «Ты крутой! Мы ждём тебя!»
А значит, я здесь!
Здесь – у главного входа. Мы сидели втроем с еще одним участником из Красноярска на чемоданах и ждали Макса, его синюю волонтерскую футболку и наши беджи.
Я не знала, чего конкретно ожидаю от этих семи дней. Я так рвалась сюда попасть, была уверена и чувствовала, как мне это нужно (насколько же это было действительно мне необходимо, чтобы вновь и вновь подавать заявку!), но не понимала главного – для чего всё это? Что я хочу приобрести на выходе? Точнее, я перечисляла себе, но сомневалась в искренности поставленных целей. Возможно, именно это рождало во мне беспокойство, мешающее сразу принять и впустить в свое сердце «Тавриду».
Мне не нравилось, что всё здесь не так и всё здесь не то – горы из пыли и плоских камней, ветра́ и почти полное отсутствие хоть какой-нибудь растительности. В родном краю и зелени больше, и горы посолиднее.
«Но это же пройдет?» – подбадривала я себя, тут же влюбившись в открывшуюся взгляду и затмившую мое сомнение надпись «МИР. ЛЮБОВЬ. ИСКУССТВО».
Когда чемоданы оказались в заветных домиках, мы отправились к морюшку. Так мы ласково называем его на Кубани. Но встретило нас, очевидно, Его Природнейшество Чёрное море. Совершенно дикое и грубое. Оно бурлило поднятым со дна песком, плевалось мелкой галькой, не подпуская к себе ближе. Я была уверена, что на случай вторжения в его воды где-то наготове прятались артиллерии крабиков и медуз. Но Руслана они, как минимум, не тронули, даже предупредительно. Возможно, потому что он из Красноярска, а мы с Катей изменяли берегу Крыма, купаясь до этого в Сочи. Поэтому и не зашли.
Постепенно страх не понять своей цели на «Тавриде» отошёл на второй план, и появились новые эмоции – люди с такой легкостью делились своей радостью, уверенностью, беззаботностью, что в груди стало разрастаться приятное тепло, как от горящей свечки. Мы открывали новые планеты, учились вместе сдвигать мосты, пели ласковые песни костру в обмен на искринки тепла, смотрели на звёзды и танцевали до упаду в любой момент под хит-парад «санзоны» или всплески волн.
Я видела, как дискуссия о толерантности вышла за пределы шатра и паблик-тока, она продолжалась под палящим солнцем, которое запросто могло ее убить, но желание слов жить и наконец-то быть услышанными, обсуждаемыми, актуальными, оказалось настолько сильным, что все остальное перестало казаться важным. Жгучее обсуждение привлекло некоторых организаторов форума – сами того не замечая, они потихоньку подходили к нам поближе, и когда все плавно перетекло в крытую беседку, занимали оставшиеся свободные места.
И вот тут я поняла, в каком правильном в правильном месте нахожусь! Не было ощущения, что ты высказываешься в пустоту, одновременно окруженный людьми. Обязательно находился человек, который без слов говорил: «Эй, я тебя слушаю! Пожалуйста, скажи свое мнение!» и со всем вниманием смотрел на тебя. В этом и заключалось волшебство этого момента – сами того не замечая, мы были толерантны ко всему и к каждому, рождая новое видение для нашего поколения, тестируя его здесь перед тем, как выпустить за забор «Тавриды» в мир. И это было прекрасно.
В этот момент меня озарило, что по сути все, приехавшие на «Тавриду», делятся на два типа: тех, кого уже запомнили, и тех, кто неистово желает, чтобы их тоже запомнили. Имена первых мы видели в описаниях паблик-токов и вебинаров смены, где выбирали, на какой из них пойти, задавали вопросы и учились у них. Эти имена уже написали в книгах! Журналах! Сайтах и социальных сетях форумов, встреч, программ обучения, личных страничках спикеров! А в глазах участников с горящими огоньками я отчетливо видела именно: «Запомните нас». Они все уже готовы были выдавать триллионы кубометров творчества, у них припасены настолько переполненные бочки и цистерны концентрированных работ, что даже выплёскивалось за край, но их ещё никто не знал. И тем не менее, их имена уже были напечатаны на беджах крупнейшего арт-кластера страны.
А море как на кастинге: сначала недоверчиво смотрело на эту новую неуправляемую партию участников, и лишь на следующий день начинало замечать в них какой-то талант и впускать в свои воды, ставшие прозрачными и ласково-теплыми. И как же иронично, что за четыре дня отдыха между антишколами оно слизывало оставленное до последней клеточки искусство и уносило с собой. Участники будущих смен даже не догадывались, сколько сладко-горьких эфиров и масел своего творчества оставили предыдущие.
А мы хотели остаться в истории, чтобы нас помнили, чтобы наши имена жили в чьей-то памяти и ассоциировались с чем-то пылким и ярким. И даже организаторы видели это в участниках. Поэтому в конце каждого дня они пускали титры со всеми именами и фамилиями, вписывая нас в историю этой недели. Они видели важность и глубину беспокойства, которые носят с собой участники. И смысл групповых фото тоже изменился в моей голове: они на память, на долгую память друг о друге, а не просто для отчета.
И если в начале этого путешествия я сомневалась в своей роли в этом чудо-месте, то сейчас увидела её в том, что я запомнила всех их. Атмосфера абсолютного счастья от пребывания здесь и знакомств затмевала наши разумы, натягиваясь пузырем об ограждения территории, и с каждым днем приближалась к моменту, когда лопнет. И тут всё возвращалось к первому дню с недовольным морем. И сколько бы вы здесь ни находились, не стоит забывать, что оно чужое. Мы просто одолжили его взаймы на эти коротенькие семь дней.
А нас хорошо, что запомнили. Не это место, оно забудет. А эти люди, которых мы узнали и которые разнесут молву о нас по всему свету.
Анастасия Сагирова. Таврида в четыре шага
Семь утра. Аккуратно ставлю ногу на острую гальку. Ступни соскальзывают, иду невозможно медленно. Впереди море. Делаю еще один шаг. Во рту вкус водорослей и моллюсков.
Мыслей так много, что хочется скорее вырастить из них что-то большое. Но сейчас время прощаться.
«Таврида» – это награда. Когда у тебя два дара: один – ты достаточно смел, чтобы творить, и второй – этот дар не помещается внутри тебя и выбирается наружу. Как бессознательное, прикрываясь снами, не спрашивает, что мы хотим увидеть ночью, так творчество выпирает в виде мурлыкающей мелодии под нос, чувстве ритма в каждом наборе звуков, складывании букв в стройные, а чаще нет, литературные этюды.
Внешние масштабы «Тавриды» и твои внутренние сопоставимы. Как бесконечное море, смело лежащее вдоль непокорной гальки. Ты отдаешь миру свое творчество, а «Таврида» возвращает в размере большем, чем ты ожидал. Линия моря и горизонта, поженившиеся пыльно-розовым закатом, напоминает, что это какое-то чудо, за которое не нужно сражаться. Оно просто есть.
Письма с «Тавриды» ждешь, как письма из Хогвартса! Таврида меняет жизнь на 180 градусов. Теперь ты практически волшебник: из дружбы мыслей и пальцев рождаются новые истории – то, что так важно для тебя рассказать миру. Прощаться с этим волшебством так же жаль, как возвращаться в мир маглов.
Удерживаю себя от мыслей, что хочу не уезжать и навсегда остаться в этих ощущениях. Но нет: я унесу самое важное, сложенное в разные части меня и буду распаковывать потихоньку, как конфеты, которых нельзя есть сразу много.
На «Тавриде» все еще живет или только зарождается редко встречающийся вид отношений Человек-Человек. Когда уважают не только если ты большой и важный, но просто тебя. Когда в каждом видят большого человека, пусть даже его нужно еще немного дорастить. Здесь доращивают с любовью. Вера в молодость и талант.
Делаю шаг вперед. Море все ближе. Солнце не спеша ползет к своему трону в центре неба, чтобы из далекой вселенной греть и ослеплять.
Когда сталкиваешься вблизи с большими звездами, нервно чувствуешь свой размер. Хочешь приблизиться, погреться у светил. Ты – целая планета, но пока маленькая. Иногда на «Тавриде» это ощущается особенно остро. Твой размер слишком заметен рядом с большими и важными. Это восхищает и злит одновременно. Хочется скорее дорасти, ведь впереди целый космос. Тебя, как свежевлюбленного, мотает от восхищения к ощущению собственной ничтожности.
На «Тавриде» как в невесомости: не хватает кислорода. Ты постоянно бежишь, хватаешь то, что успеешь, не спишь. Надышишься потом, дома.
Еще несколько шагов. Цель – всегда море. Гладкое и прозрачное, как поверхность стекла, иногда угрожающее неспокойными волнами. Прекрасно в любом виде. Без человека, впрочем, море не знало бы, как оно прекрасно.
Вот и «Тавриду» архиценной делают люди, уникальные. Сочная прослойка стремящихся, нескромно наглых и замечающих свой дар. Так просто здесь идти, здороваться с любым и всегда улыбаться. Подсаживаться на обеде каждый раз к новому и говорить о музыке, текстах, фильмах. Обнаруживать себя в курилке в двенадцать ночи, смотрящим на звёзды под песню Земфиры.
В какой-то из дней ты натыкаешься на закрытое, холодное выражение лица, и по привычке хочется навешать на человека свои прилагательные: он просто дурак, странный, злой и глупый. Но ты вспоминаешь, что он тоже здесь, а значит, нежный и ранимый писатель внутри. Мы все здесь, кажется, такие. А может, и вообще все люди такие. Кто-то с большим успехом притворяется смелым, кто-то не притворяется. Обрызгал тебя в море поэт или прозаик, но ты знаешь про их внутренние настройки и улыбаешься ему в ответ. Забор из кубиков рушится, открывая поле ромашек.
Делаю глубокий вдох и решаюсь идти дальше. Море совсем близко! Оглядываясь по сторонам, вижу: что-то изменилось. Та же «Таврида», но почему так пусто? День отъезда. Все уехали, и я понимаю: нет людей – нет «Тавриды». И самое страшное – нет меня. Уже не хочется идти на пляж, словно я не имею права здесь находиться. Не хочу растягивать отношения в том месте, где они должны были закончиться. Иду по камням, спотыкаюсь, ссадина. Ощущаю себя маленьким человеком, случайно здесь оказавшимся! Тревога захватывает ум и сердце: когда нет людей – нет отношений с ними, которые составляют суть моей экстравертной жизни. Нет наполнения, нет смысла. Когда все были – ты имела смысл, сейчас – нет, уходи. Ты можешь только отражаться. Но внутри-то, без них есть что? Философские вопросы раздирают.