Поединок продолжался, и Кир больше не стал пренебрегать оружием. Летели искры от скрещенных клинков, капли крови жутким узором ложились на белесую траву, развевались пряди длинных волос, движения мужчин смазывались, и оба противника словно становились единым целым. Это так напоминало недавнюю схватку с Многоликим и… абсолютно не соответствовало ей. Там была игра на публику, попытка гая покрасоваться. Тут же в воздухе витало страстное желание племянника прикончить собственного дядю. Кули, мать их Кей за ногу! В голове сам собой всплыл образ девушки из сна. Вот одно слово… Отчаянные!
Ждать, пока эти больные на всю голову родственники друг друга покалечат, я не стала. Прикрыла глаза и раскинула в стороны теневые щупальца, пытаясь пробиться сквозь стены живого дома и дотянуться до аше-аров. Ломая щит Многоликого несколько часов назад, я, как ни странно, неплохо насытилась, и обычной вампирской жажды, которая бывала при снятии браслетов, сейчас не испытывала. И несмотря на то что энергия шарту все же привлекала мою хищную сущность, я старалась не навредить живому дому.
У меня почти получилось дотянуться до светящихся силуэтов, которые я прекрасно видела даже сквозь мерцающие стены шарту, как вдруг на плечо опустилась чья-то холодная рука. Подпрыгнув в кресле от испуга, резко обернулась и встретилась взглядом с главой рода психов, на которой висел мощный пласт защитных чар. М-да, эту так просто в спячку не сплавишь. Пока я щиты ее ломаю, она сама меня отправит… в морг со свернутой шеей.
– И что это ты собралась сделать, невеста? – вздернув серую, как у брата, бровь, полюбопытствовала женщина.
Я открыла рот, закрыла, потом выдала:
– А как вы сюда попали?!
– Шарту Кира впустил, – чуть улыбнувшись, ответила гостья.
– Но почему вы тут, а не… – Я мотнула головой в сторону стены, на которой транслировался прямой эфир с улицы.
– Потому что там разберутся и без меня, – тоже посмотрев на экран, сказала аше-ара, а немного помолчав, добавила: – И без тебя тоже.
– Но это же может закончиться убийством, – пробормотала растерянно, – а мне ничего не стоит обессилить их и отправить в спячку.
– Девочка, – Лирэн-Кули как-то странно на меня посмотрела, – я, конечно, понимаю, что ты очень сильна. Но помогать своему мужчине, когда ему твоя помощь не требуется, по меньшей мере оскорбительно.
– Моему мужчине? – еще больше растерялась я. – Но я хотела… Мий-Кули… он…
– О Бездна! – На этот раз глава рода Кули откровенно расхохоталась. – Это ты сына моего спасать надумала, что ли? А что Кир может проиграть, даже мысли не допускаешь? – Я неуверенно кивнула, и она, утирая выступившие от смеха слезы, сказала: – Добрая ты душа, сейлин. Такие долго не живут. – И, видя мой испуг, сменила тему: – Мои дети немного отбились от рук, посчитав себя взрослыми и самостоятельными. Они оба заслуживают урока. И если для Лей это – домашний арест, то для Мия, – женщина обошла кресло и, сев на широкий подлокотник, уставилась на экран, – для него этим уроком будет хорошая взбучка от Кир-Кули.
– И вам его ничуть не жаль? – осторожно спросила, думая о том, что своего ребенка так воспитывать точно не позволю.
– Жизнь – штука жестокая. А Мий… Он сам бросил вызов, – пожала плечами мать мальчишки, – сам теперь и получает.
Ему и правда было туго. Дядя, перестав играть с ним, как кот с агрессивно настроенным мышонком, превратил одежду племянника в несколько коротких тряпочек, добавил пару глубоких порезов на его белом теле, выбил один из ножей и, завалив парня на землю лицом вниз, уселся сверху. Руку зло сопящего соперника, в которой тот сжимал второй клинок, Кир крепко прижал к земле коленом, вырвал оружие из неестественно выгнувшихся пальцев и, откинув его подальше, завел обе конечности Мий-Кули за спину.
Судя по характерному хрусту, без переломов не обошлось. К чести парня скажу, тот только поморщился и зубами скрипнул, ничем больше не выдав боль. Я невольно покосилась на его мать, но та безмятежно улыбалась, глядя это страшное кино. Мне же было не по себе. Кир тем временем, схватив племянника за волосы, оттянул его голову назад, приставил к шее свой испачканный кровью кинжал и, заглянув в его злющие глаза, заговорил:
– Я прекрасно понимаю твои чувства, Мий. Ты молод, несдержан и, как и многие юнцы, готов идти на поводу у собственных чувств. Потеряв женщину, которую якобы любил, ты ищешь виноватых…
– Наш-ш-шел уже! – зашипел племянник, но дядя перебил:
– И ты, конечно же, знаешь о делах своей…
– Не тебе ее судить! – гневно воскликнул раненый, отчаянно дернувшись. Но вырваться из захвата ему не удалось.
– Я и не сужу, мальчик. Совсем нет. – Усмешка старшего аше-ара была на редкость неприятной. – Во многом я даже понимаю Белоснежную. Путь к власти всегда усеян трупами, даже если они глубоко закопаны под аккуратными плитами красивой аллеи. И на ее месте, возможно, я действовал бы даже жестче, но… – он сделал паузу, глядя на Мий-Кули, – мне эта тварь доставила кучу проблем, мне и всему моему роду.
– Кули сами напросились! – огрызнулся парень, сплюнув кровь.
– …сказал один из тех самых Кули, – с сарказмом подметил Кир. – Так вот, парень, к чему я веду… Мы заключили с Белкой сделку. Она не трогает моих родных, я – отбываю ссылку длиной в полторы тысячи лет и не отравляю ей жизнь. Она первая нарушила договор, взяв тебя на службу телохранителем.
– Я сам! Она не…
– Заткнись, – осадил его старший родственник. – Может, не она, а ты сам, все может быть… Но тогда подумай хорошенько, кому следует мстить, прежде чем кидаться на своего родного дядю, который из-за благополучия твоей матери, да и вас, оболтусов, обрек себя на длительную изоляцию у черта на рогах, как иногда выражается моя невеста!
– Невеста? – как-то затравленно переспросил мальчишка и покосился сначала на ухо Кира, полуприкрытое растрепанными волосами, а потом и на шарту, в котором сидели мы с Лирэн-Кули.
– Именно! Еще раз оскорбишь ее, ноги вырву, идиот, – вполне серьезно пообещал мой жених, – будешь неделю в лазарете валяться и новые отращивать. – Сказав это, он отпустил племянника и встал.
Мий-Кули тоже поднялся. Протянутую дядей руку он, естественно, не принял.
– Ну? – спросила меня глава рода, по-сестрински хлопнув по плечу. Я аж прогнулась под тяжестью ее небольшой с виду ладони. – Когда свадьбу играем?
Задумчиво посмотрев на белокожую женщину с кучей мелких косичек, завязанных в хвост, перевела взгляд на идущего Кира, которому услужливый дом опустил на землю крыльцо, и, встав с кресла, честно ответила:
– Без понятия.
Тем же вечером, забрав из главного шарту гитару, кактус и купленные на рынке вещи, я переехала в дом жениха. Но не успели мы сесть ужинать, как явился Сэн с важным разговором все про ту же пресловутую гайю Белоснежную и ее беглых прихвостней. Судя по всему, у него допросить Многоликого получилось куда лучше, чем у моего мужчины. И хотя о мертвых плохо не говорят, но я уже тихо ненавидела эту самую гайю, из-за которой, как выяснилось, случилось столько всего плохого.
В довершение вечера Кир-Кули попросил одолжить ему на время говорящий кактус, взамен же обещал мне подарить чуть позже что-то особенное. На этой интригующей ноте я и отправилась спать, ибо сидеть и клевать носом под аккомпанемент скучного мужского разговора было неприлично и неудобно. Мне неудобно.
Так что, помахав обоим магам ручкой, я ушла в свою комнату, разворошила кучу вещей из жизни до амнезии, нашла там просторную футболку с радостно скалящимся черепом, черное белье и носки. После водных процедур натянула все это на себя и довольная завалилась спать. Здесь я чувствовала себя спокойно и уютно. Может, потому что была… дома?
Той же ночью в шарту Кир-Кули…
На этот раз сон унес меня не на небеса, а на твердую поверхность. Петляющая между каменными глыбами дорожка была холодной и немного скользкой. Свет необыкновенно ярких и крупных звезд подсвечивал острые грани и полупрозрачную сердцевину валунов, похожих на осколки стекла. По обе стороны от тропы тянулись ввысь безжизненные скалы, а по каменистой поверхности моего пути стелился сизый туман.
Я уверенно шагала, ловко перескакивая наиболее скользкие на вид участки дороги. Отсутствие обуви почему-то нисколько не смущало и не вызывало неудобств. Даже забавляло – полосатые носки вместо сапог смотрелись оригинально. Ступни не мерзли, не мокли и вообще не испытывали никакого дискомфорта, как, впрочем, и я сама. Мне было легко, удобно и… любопытно. Куда приведет эта странная тропа, а главное, к кому? Хотя нет, в том, что меня ожидает новая встреча с Кей-Кули, я не сомневалась.
Предчувствия не обманули. Фигуру призрачной девушки в черном платке, повязанном на манер банданы, я заметила сразу. Очень уж она выделялась на серо-сизом фоне пейзажа. Сотканного из тьмы коня сегодня рядом с ней не наблюдалось, зато вокруг кружили диковинные птицы, похожие на клочки черного тумана.
– Кей, здравствуй! – приветливо махнула ей рукой, едва не перейдя с шага на бег.
Праматерь рода Кули обернулась на мой крик, кивнула, но навстречу не пошла. Вместо этого снова уставилась куда-то вниз. Она так и стояла на краю обрыва, к которому вывела меня горная тропа, и задумчиво смотрела в кишащую туманными птицами пропасть, на дне которой виднелся силуэт каменного моста.
– Что это? – спросила я, подходя ближе.
– Тайлишес, – ответила призрак и, не дожидаясь очередного вопроса, пояснила: – Это ущелье в первом мире Тайлаари, где спрятан одноименный храм древних, в котором заточили мою девочку.
– Но как мы… – Я замолчала, пытаясь четко сформулировать мысль. Ведь она говорила, что антураж сна составляют фантомы, а сейчас мы стоим и смотрим на… На что? На плод ее воображения или на настоящие подступы к затерянному в горах храму?
– Это иллюзия, Зоя, – поняла мои метания Кей-Кули. – Именно таким я помню это жуткое место. Но знаешь, – она подняла голову, глаза ее лихорадочно блестели, а на бледных щеках разливался румянец, – с того дня, как ты надела браслеты, я начала чувствовать. Понимаешь? Словно ко мне вернулась прежняя жизнь и мое родное тело. Я даже запахи улавливаю, ты представляешь?! – вост