За день до восхода Солнца над этой частью Луны, в Море Облаков, культивационные чаши заполняли нужной питательной средой. На рассвете, а на лишенном атмосферы спутнике он был внезапным и ослепительным, чаши засевали. Следующие четырнадцать дней непрестанной инсоляции за ними ухаживали, подкармливали, затеняли, регулировали рост бактерий. Полевые работники сновали туда-сюда по переходам, облачившись в скафандры. Когда до Моря Облаков докатывалась линия заката, с чаш снимали урожай, и следующие две недели лунной ночи поля стерилизовались вымораживанием.
В этой утомительной, пошаговой процедуре не было места джонту, так что Бактериальная корпорация нанимала несчастливцев, неспособных джонтировать, и платила им рабские гроши. То была низшая форма труда, известная в Солнечной системе, современный аналог чистки канав и уборных. Бараки Бактериальной корпорации воплощали собой ад на Луне на все две недели вынужденного безделья. Фойл убедился в этом сразу же, как отыскал нужный барак.
Его ждало впечатляющее зрелище. В огромном помещении находилось, быть может, сотни две люду. Шлюхи и жестокие сутенеры со стальными взглядами, профессиональные игроки с портативными игровыми столиками, наркоторговцы, менялы. В спертом воздухе висела кислая вонь, особенно выделялись нотки алкоголя и аналога. На полу валялись в полном беспорядке предметы одежды, постельное белье, обломки мебели, бутылки, тела упившихся в зюзьку, а также гнилые объедки.
Появление Фойла было встречено ревом, но он подготовился и к этой ситуации.
— Кемпси? — тихо спросил он у первой же сунувшейся навстречу небритой морды. В ответ что-то сердито буркнули, но он улыбнулся и дал этому человеку бумажку в сто долларов[42].
— Кемпси? — спросил он у следующей морды. Та грязно выругалась. Он снова заплатил и так, пробираясь через барак, отвечая тихими вежливыми благодарностями на брань и оскорбления, разбрасывая окрест сотенные кредитки, отыскал в самом центре помещения местную шишку. Чудовище в человечьей шкуре, лысый нагой бычара. На плечах его повисли две шлюхи, а подхалимы поили смотрящего за бараком виски.
— Кемпси тут? — спросил Фойл, переходя на давний свой язык канав и помоек. — Я сюда за Роджем Кемпси завалил.
— Ты сюда завалил, чтоб я тебя урыл, — ответствовал смотрящий, цепляя лапищей переданные Фойлом деньги. — Я Джимми.
По толпе прокатился довольный рокот. Дружески усмехнувшись, Фойл плюнул амбалу в глаза. Это было прямым оскорблением. Бычара стряхнул шлюх и поднялся стереть Фойла с лица Луны. Пятью секундами позже он корчился на полу, а Фойл пальцами ноги пережимал ему шею.
— Я сюда завалил за Кемпси, так-то, — вежливо повторил Фойл. — Мне реально нужен твой Кемпси, чувак. Ты его лучше дай сюда, а не то я тебе так вмажу, что не встанешь, понял?
— Он в душевой! — застонал амбал. — Моется. В душевой!
— Ну ладно, заслужил, — сказал Фойл, снял ногу с шеи амбала, высыпал на пол рядом с лысым остаток денег и проследовал в душевую.
Кемпси скорчился в углу душевой кабинки, прижав лицо к стене и что-то напевая в тупом стонущем ритме себе под нос. Было ясно, что в такой позе он тут торчит уже не первый час.
— Кемпси?
Стон был ему ответом.
— Ты чего такой?
— Одежда, — застонал Кемпси и разрыдался. — Одежда. Везде одежда. Грязь. Блевотина. Дерьмо. Одежда. Хуже всего. Одежда.
— Вставай, чел. Пошли отседова.
— Одежда. Везде одежда. Грязь. Блевотина. Дерьмо.
— Кемпси, слушай сюда. Я за тобой. Меня Орел прислал.
Кемпси перестал хныкать и оборотил к Фойлу опухшее рыло.
— Кто? Кто?
— Сергей Орел. Я тебя выкупил. Ты свободен. Мы улетаем.
— Когда?
— Сейчас.
— Господи! О боже! Господи, благослови его! Господи, благослови!
Кемпси забился в лихорадке истерической радости. Его одутловатое, испещренное шрамами лицо исказилось в явственном подобии счастливой усмешки. Он хохотал и приплясывал, когда Фойл выводил его из душевой. Но, вернувшись в барак, он снова скис и начал рыдать. Фойл поволок его прочь. Тут с верхних нар свесились голые шлюхи и замахали перед носом Кемпси каким-то драньем. Кемпси застонал, с губ его пошла пена.
— Че его так колбасит? — поинтересовался Фойл у бычары на понятном тому языке канав и помоек.
Амбал на сей раз был подобострастно нейтрален, временами его даже прошибало на дружелюбие.
— Да все время его глючит, — ответствовал бычара. — Мы ему старое рванье суем, а его так и корежит. Во урод!
— А чего так?
— Чего, чего? Шибанулся на голову, и все тут!
Достигнув главного воздушного шлюза, Фойл и Кемпси облачились в скафандры, вышли наружу и двинули через ВПП на край ракетного поля, где несколько антигравов вздымали в ночное небо, к Земле между второй четвертью и полноземлием, бледные пальцы лучевых колонн. Они добрались до нужной шахты, вошли в корабль Фойла и сняли скафандры. Фойл пошел в свою каюту, достал из бара бутылку и шприц. Разлил напиток по стаканам и протянул один из них Кемпси. В другой ладони у него был запрятан шприц. Он улыбался.
Кемпси отхлебнул виски, все еще дрожа от изумления и восторга.
— Свободен, — пробормотал он. — Господи, благослови его! Наконец-то свободен. Ты себе даже не представляешь, через что я прошел.
Он снова выпил.
— До сих пор поверить не могу. Как во сне. Почему ты не пьешь, чувак? Я…
У Кемпси захватило дух, он выронил стакан и в немом ужасе уставился на лицо Фойла.
— Твое лицо! — вскрикнул он. — Господи, твое лицо! Что с ним случилось?
— Ты с ним случился, гребаный ты сукин сын! — заорал Фойл, прыгнул на Кемпси с тигриной маской на пылающем лице и метнул шприц, словно дротик. Шприц вонзился тому в шею и повис там, мелко подрагивая. Кемпси рухнул, где стоял.
Фойл ускорился, размытым вихрем скользнул к телу, поднял в воздух и перенес в кормовую наблюдательную рубку корабля. На судне имелись две рубки, и Фойл на всякий случай подготовил для работы их обе. Он расчистил помещение и превратил его в хирургическую палату. Растянув и привязав пленника на операционном столе, Фойл открыл чемоданчик с медицинскими инструментами и приступил к тонкой операции, технику которой освоил только сегодня утром, гипнопедически. Осуществить ее было возможно только в его пятикратном ускорении.
Он рассек кожу и мышцы, распилил грудную клетку, вырвал сердце, вскрыл его, присоединил артерии и вены к сложному кровяному насосу, установленному рядом со столом. Запустил насос.
В объективном времени прошло двадцать секунд.
Он опустил на лицо Кемпси кислородную маску и перевел дыхательный аппарат в режим ритмичных сокращений и расширений.
Замедлился, проверил температуру тела Кемпси, ввел в его вены несколько противоконвульсивных препаратов и стал ждать. Кровь прокачивалась через насос и тело пленника. Через пять минут Фойл снял кислородную маску. Дыхательный рефлекс поддерживался. Кемпси существовал без сердца — но жил. Фойл сел на пол рядом со столом и погрузился в ожидание. На лице его продолжали пылать алые стигматы.
Кемпси не приходил в себя. Фойл ждал.
Кемпси очнулся и слабо запищал.
Фойл подхватился на ноги, затянул путы и наклонился над человеком без сердца.
— Приветик, Кемпси, — сказал он, и Кемпси закричал.
— Взгляни на себя, Кемпси, — предложил Фойл. — Ты мертв.
Кемпси последовал его совету и тут же отключился. Фойл привел его в чувство с помощью кислородной маски.
— Господи, дай мне умереть!
— А что такое? Тебе больно? Я шесть месяцев подыхал и даже не пискнул.
— Дай мне умереть.
— Не всё сразу, Кемпси. Твои симпатические психоблоки отключены, но будешь вести себя хорошо, и я дам тебе умереть. Теперь я задаю тебе вопрос. Ты был на борту космического корабля «Ворга» 16 сентября 2436 года?
— Иисусе Христе! Дай мне умереть!
— Ты был на борту «Ворги»?
— Был.
— Вы заметили потерпевший крушение корабль. Он назывался «Кочевник». Этот корабль сигналил о бедствии. Вы пролетели мимо. Так?
— Да.
— Почему вы так поступили?
— Иисусе, Иисусе Христе, помоги мне!
— Почему?
— Иисусе!
— Кемпси, на борту «Кочевника» был я. Почему вы бросили меня подыхать?
— Иисусе, добрый Господи, помоги мне! Боже, освободи меня!
— Кемпси, тебя освобожу я, если ты ответишь на мои вопросы. Почему вы бросили меня подыхать?
— Не могли мы тебя подобрать…
— Почему?
— Беженцы…
— А! Я так и думал. Вы перевозили беженцев с Каллисто?
— Да.
— Скольких?
— Шестьсот.
— Это много. Но у вас, без сомнения, нашлось бы и еще одно место. Почему вы не подобрали меня?
— Мы выбросили их в космос.
— Что?! — Фойл даже подскочил от неожиданности.
— За борт… их всех… шестьсот… раздели… забрали одежду, деньги, драгоценности, багаж… всех… мы вышвыривали их в люк… штабелями… Иисусе, одежда, одежда по всему кораблю… крики… Иисусе! Не могу забыть, не могу… голые женщины… синие… распотрошенные… они вертелись там… вокруг… одежда по всему кораблю… Шестьсот! Шестьсот!
— Ах ты гребаный сукин сын! Так вы их обманули? Вы взяли с них за проезд, но даже не собирались на Терру?
— Мы решили… их… ограбить.
— Поэтому вы меня не подобрали?
— Тебя бы все равно… выбросили за борт…
— Кто приказал?
— Капитан.
— Имя?
— Джойс. Линдси Джойс.
— Адрес?
— Колония скопцов на Марсе.
— Что?! — Фойла как обухом по голове ударило. — Он скопец? Ты хочешь сказать, что после того, как я… год гонялся за ним… он в безопасности? Я не могу его изувечить, не могу сделать с ним то же, что он со мной, я вообще не могу до него достучаться… — Он отвернулся от пытаемого, сломленный разочарованием. — Скопцы! О них я даже не подумал, готовя для мерзавца эту ординаторскую… Что мне делать? Господи, что мне делать?
Он орал, как сумасшедший, и алые стигматы ходуном ходили на его лице.