Нам дано тело, но сам по себе этот факт ничего не значит, коль скоро тело не подчиняется воле. Она предполагает искреннее признание внутреннего самоограничения и желание жить в согласии с истиной.
Я точно знаю, что аскетизм, посты и молитвы лишены смысла, если я буду полагаться на них в деле духовного совершенствования. Однако я надеюсь, что они имеют исключительную ценность, если отражают тоску измученной души, жаждущей приклонить голову на колени Создателя.
Умерщвление плоти необходимо, когда плоть восстаёт против нас. Если же она всецело подчинена нашей воле и может стать инструментом служения, то умерщвлять её — грех. Иными словами, умерщвление плоти не имеет абсолютной ценности.
Индуистская религиозная литература содержит бесчисленные упоминания постов, и даже сегодня, когда я пишу эти строки, тысячи индуистов соблюдают пост по ничтожнейшему поводу. Сама по себе эта преувеличенная склонность к постам безобидна, но, разумеется, как и всё благое, её многократно использовали с дурными намерениями. Это неизбежно. Однако нельзя перестать делать добро на том основании, что под видом добра зачастую вершили зло.
Во всём мире умерщвление плоти считалось условием духовного совершенствования. Абсолютный пост предполагает полное и буквальное самоотречение. Это самая искренняя молитва. «Не под властию царей — / Жизнь моя в руке Твоей»[12] — не просто выражение почтительности и не фигура речи. Исполненные безудержной радости, мы должны предаться Ему безраздельно. Отказ от пищи и даже от воды — первый шаг на нашем духовном пути, без него невозможно слиться с Господом.
Я глубоко верю в действенность поста, личного или разделяемого единомышленниками.
Я более, чем когда бы то ни было, отдаю себе отчёт в том, что молитва невозможна без поста, хотя бы непродолжительного. А пост должен распространяться не только на уста и нёбо, но и на все чувства, на все органы тела. Полное погружение в молитву должно
означать полный отказ от всякой физической активности, пока молитва не овладеет всем нашим существом и мы, прочитав её, не возродимся совершенно свободными от всех телесных функций, возвысившимися над ними. Достичь этого состояния можно лишь после непрерывного и добровольного умерщвления плоти. Поэтому всякий пост, если он вдохновлён духовными чаяниями, есть горячая молитва или приуготовление к ней. Это тоска души по слиянию с Божественной сущностью.
В. Молитва
Молитва — это сама душа и сущность религии, другими словами, молитва должна обретаться в сердцевине человеческой жизни, поскольку ни один человек не способен существовать без религии.
У Господа тысяча имён. Скорее можно даже сказать, что Он безымянный. Мы вправе поклоняться или молиться Ему, нарекая Его любым именем. Одни называют Его Рамой, другие — Кришной, третьи — Рахимом[13]. Есть и те, кто именуют Его Богом. Все поклоняются одной сущности, но, подобно тому как одна и та же еда не может нравиться всем одинаково, одному по вкусу одно имя, другому — другое. Каждый выбирает имя согласно своим склонностям и умонастроению, и Он, Утешитель, Дух истины[14], Всемогущий и Всезнающий, ведает наши чувства и воздаёт нам по заслугам.
А потому обряды или молитва не могут исполняться формально, слова их должно произносить не устами, но сердцем. Значит, молиться могут в равной мере немой и заика, невежда и глупец. И молитвы тех, у кого на устах мёд, но в сердце жёлчь, никогда не будут услышаны. А значит, всякий, кто жаждет вознести молитвы Господу, должен очистить своё сердце от скверны. Именно вера переносит нас. через бурные моря, двигает горами и преодолевает неизмеримые расстояния. Вера — не что иное, как живое, отчётливое ощущение Божественного присутствия в собственной душе. Тому, кто обрёл такую веру, уже ничего не нужно. Даже смертельно больной, он духовно здоров, физически чист и богат сверх меры, ибо обладает истинными сокровищами.
«Но как же настолько очистить сердце от скверны?» — могут спросить у меня. Нетрудно научить языку уст, но кто научит языку сердца? Один лишь бхакта[15] — истинно преданный вере — знает его и способен научить ему. В «Бхагаватгите» даётся три определения бхакты, а отдельные сведения о нем содержатся в разных местах. Однако недостаточно представлять себе, кто такой бхакта. На земле они редки. Поэтому я предложил в качестве средства очищения религию служения. Сам Господь воцаряется в сердце того, кто служит ближним своим.
Сердце, исполненное молитвы, — путь к обретению веры, а служение предрасполагает сердце к молитве. Те индуисты, что сегодня искренне служат «неприкасаемым», воистину молятся, как и те, что прядут в молитве на благо бедных и неимущих.
К чему стремятся миллионы индуистов, мусульман, христиан, иудеев и других верующих во время, отведённое для поклонения Творцу? Мне кажется, ими движет жажда слиться душой с Создателем, воззвать к Нему и получить Его благословение. При этом важно благоговение, царящее в душе, а не слова, как бы отчётливо или исступлённо они ни произносились. И очень часто скрытые смыслы слов, издавна передававшихся из поколения в поколение, оказывают чудесное воздействие, которое утрачивается при переводе на чужой язык. Например, «Гаятри-мантра»[16], переведённая на гуджарати и на гуджарати же прочитанная вслух, не производит того же впечатления, что в оригинале. Стоит произнести одно слово — имя Рамы, и миллионы индуистов мгновенно ощутят растроганность, но слово «Бог», хотя они и поймут его значение, оставит их равнодушными. В конце концов, слова обретают некую таинственную власть, когда их много веков благоговейно повторяют и воспринимают как священные. Поэтому, вероятно, стоит сохранить древние санскритские формулы для самых распространённых мантр или стихотворных изречений. Само собою, их смысл верующие должны ясно понимать.
Нельзя установить твёрдые правила, сколько должны длиться молитвы и акты поклонения Божеству. Это зависит от личной склонности, но всякий раз это драгоценные минуты, которые удаётся отнять у повседневной жизни. Духовные упражнения предназначены отрезвить и смирить нас и позволяют осознать: ничто не происходит с нами вне Его воли и мы «что глина в руке горшечника»[17]. Это мгновения, когда мы обращаем взор на своё недавнее прошлое, признаемся в собственных слабостях, молим о прощении и о ниспослании сил, чтобы исправиться. Одним для этого хватит минуты, другим недостанет и суток. Первые — это те, кто ощущает в своей душе присутствие Господа, для них трудиться означает возносить молитвы. Их жизнь — одна непрерывная молитва или коленопреклонение перед алтарём. Вторые — это те, кто грешит, потворствует своим страстям и низменным желаниям и живёт только для себя. Сколько бы они ни молились, всё будет мало. Если они уверуют, если преисполнятся терпения и взалкают очищения, то будут молиться, пока отчётливо не ощутят очищающее присутствие Господа в собственной душе. Мы, простые смертные, должны выбирать средний путь меж двух этих крайностей. С одной стороны, мы не столь совершенны духовно, чтобы считать, будто любое наше деяние благочестиво, а с другой стороны, мы не живём, погрязнув в эгоизме. Поэтому все религии, по обычаю, отводят для молитв определённое время. К сожалению, ныне молитвы сделались пустым обрядом, механическим повторением священных формул, а то и вовсе лицемерием. Поэтому важно, чтобы произнесение молитв сопровождалось особым душевным настроем.
Разумеется, личную молитву — обращённую к Господу просьбу о ниспослании блага — молящийся должен произносить на своём родном языке. Нет ничего достойнее, чем молить Господа ниспослать нам милосердие ко всему живому.
Предопределённая свыше судьба человека заключается в том, чтобы преодолеть старые обычаи, победить зло в собственной душе и вернуть добру то место в мире, которое ему причитается. Если религия не учит нас, как одержать победу в этой войне, значит она ничему не учит. Однако в этом главном деле нашей жизни к успеху не ведёт столбовая дорога. Трусость — пожалуй, величайший из всех пороков, от которых мы страдаем, и, возможно, величайшее насилие, куда более беспощадное, чем кровопролитие и тому подобные жестокости. Ведь трусость коренится в маловерии и в незнании неотъемлемых свойств Господа. Могу засвидетельствовать по опыту, что самое действенное средство преодоления трусости и других давних, скверных привычек, которое есть в нашем распоряжении, — это горячая, искренняя молитва. Молитва невозможна без живой веры в присутствие Господа в душе.
Мы должны сделать выбор, стать нам на сторону зла или добра. А молиться Господу означает заключить с Ним священный союз и благодаря этому спастись от когтей князя тьмы. Однако горячая, искренняя молитва предполагает не просто механическое повторение заученных слов. Это духовная жажда, обретающая выражение в каждом слове, в деянии, более того, в каждой мысли человека. Когда человеком успешно овладевают злобные мысли, когда с уст его слетают исполненные злобы слова, когда он совершает злой поступок, он должен осознавать, что молился лишь по привычке, формально, механически. Истинная молитва есть крепкий щит и оберегает молящегося от всех трёх упомянутых видов зла. Не всегда истинной живой молитве сопутствует немедленный успех. Мы должны бороться с собственными страстями, мы должны верить в себя, ибо месяцы усилий покажутся нам долгими годами. Поэтому, для того чтобы наши молитвы достигли Его ушей, мы должны воспитывать в себе безграничное терпение. Нас подстерегает мрак, разочарование и худшие напасти, однако мы должны мужественно сражаться с ними и не поддаваться трусости. Для человека, избравшего молитву, не существует отступления.