момент, назовем это так, когда мы поцеловались, и, видимо, это значило для него больше, чем для меня. Я хотела разорвать с ним сентиментальные отношения, но после того, что случилось с Николасом, уже не была уверена, что это правильно. Марио был милым, добрым, любящим, уважал меня и проявлял ко мне искренний интерес. Отчасти я понимала, что обманываю себя, что из этих отношений ничего не выйдет, но, с другой стороны, я хотела хоть раз в жизни быть с кем-то нормальным. Я очень хотела быть с кем-то, кто смог бы сделать меня счастливой и уважал бы меня как личность, и Марио, казалось, идеально подходил для этого.
Я повернулась к нему с улыбкой, стараясь казаться беззаботной, несмотря на только что прочитанное письмо. Я сунула его в карман джинсов.
– Ничего, все в порядке, – сказала я, обнимая его. Мы собирались пойти в боулинг. Я не была большим экспертом в этой игре, но мне хотелось хорошо провести время, отвлечься и забыть о Нике.
Подъехали Лион и Дженна. Она крепко обняла меня, зная, что я не в лучшей форме. Лион, казалось, был немного растерян и не понимал, как себя вести.
Мы вошли внутрь. В большом помещении было много людей. Звуки ударов шаров и предстоящая игра немного приободрили меня.
Пока мы ждали на выдаче обувь, ко мне подошел Марио.
– Ты правда не умеешь играть? – спросил он, посмеиваясь.
– Да ладно тебе, катать шар по полу не так уж и сложно.
Он улыбнулся.
– Я рад, что ты согласилась прийти, – признался он, глядя мне в глаза. – Я знаю, что между тобой и Николасом что-то произошло… – сказал он, и мне пришлось отвернуться. Я не хотела говорить о Нике, особенно с ним. – Но мне все равно, Ноа, я просто хочу, чтобы ты дала мне шанс. Ник тебе не подходит, я говорю это не для того, чтобы что-то сказать, это действительно так. Он не тот мужчина, который будет верен одной женщине, а ты заслуживаешь лучшего.
В глубине души я знала, что он прав. Но мне почему-то захотелось защитить Ника и убедить Марио, что он не прав, и что Ник способен измениться.
– Сейчас я вообще не хочу быть с кем-то. Извини, не хочу тебя обижать, но мне нужно, чтобы ты это понял, – сказала я.
Он подошел и провел по моей щеке пальцем. Я почувствовала тепло в том месте, где он ко мне прикоснулся.
– Я соглашусь быть твоим другом… пока что, – сказал он, подмигивая мне.
Боулинг оказался намного сложнее, чем я себе представляла. Сначала я просто смотрела, как все играют, но потом все-таки осмелилась бросить шар. Нет нужды говорить, что я не сбила ни одной кегли. Все посмеялись надо мной, а я почувствовала азарт. Я очень не люблю проигрывать.
Когда же я освоилась, то стала играть с большим пылом. Собираясь бросить мяч, я сделала слишком большой замах, поскользнулась и упала на спину. К тому же пальцы застряли в лунках шара, и он упал мне на живот. Было больно и стыдно. У меня все поплыло перед глазами, и закружилась голова. Я чувствовала острую боль в бедре. Сначала все смеялись, но, увидев, что я не могу встать, окружили меня.
– Надо ехать в больницу, – волновался Марио.
– Ты ударилась головой, нужно показаться доктору, – уговаривала меня Дженна.
– Я в порядке! – крикнула я, злясь на всех.
Правда, мне было очень больно, но уже меньше чем через час, я должна была работать в баре, а я уже и так отпросилась на день из-за этой злосчастной поездки на Багамы.
Меня оставили в покое, понимая, что только действуют мне на нервы.
– Ты уверена, что ты не хочешь, чтобы я тебя отвез? – спросил меня Марио в очередной раз.
Я с негодованием посмотрела на него.
Он засмеялся и поднял руки.
– Ладно, ладно! – произнес он, улыбаясь. – Но хотя бы приложи лед на место ушиба, и, если у тебя закружится голова или ты почувствуешь себя плохо, пожалуйста, позвони мне, я отвезу тебя в больницу.
Господи… Мне нужно было убраться оттуда как можно быстрее.
– Спасибо, Марио, – сказала я, поцеловав его в щеку.
* * *
Через полчаса я уже входила в бар. Я любила работать, но в этот день «Бар 48» был самым последним местом, где мне хотелось находиться. Кроме того, я солгала, что чувствовала себя нормально. У меня сильно болело место ушиба, а в голове пульсировало.
– Привет, детка, – сказала Дженни, одна из официанток, которая работала со мной в смене.
Она был очень милой девушкой, хотя у нас было мало общего.
– Ты отлично загорела, зараза, – сказала она, безостановочно жуя жевательную резинку.
Теперь вы понимаете, что я имела в виду?
Я переоделась, надев фирменную футболку, и приступила к работе. По четвергам бар всегда был забит до отказа. Смена заканчивалась в десять, и я не могла дождаться ее окончания.
– Эй, Ноа! – позвал меня шеф, который суетился как заведенный, подавая напитки. – Ты не могла бы остаться сегодня до позднего вечера? И заодно отработаешь свой выходной, который у тебя был на днях.
Нет, пожалуйста! Я хотела крикнуть ему это, но ничего не могла поделать. Пробравшись в маленькую комнату для персонала, я взяла немного льда из большого мешка и приложила его ко лбу. Стреляющая боль не исчезала, мне действительно было очень плохо.
Несмотря ни на что, я продолжала работать. Мне пришлось дважды извиниться, чтобы пойти в туалет для персонала, где меня вырвало.
Было ясно, что я получила сегодня нешуточный удар, и серьезно стала думать, не съездить ли мне в больницу. Прополоскав рот, я вышла в зал, и тут у меня чуть не случился сердечный приступ: там был Ронни.
Он сидел с друзьями в углу. У меня закружилась голова. Письмо, лежавшее в кармане, обожгло меня огнем. Мне пришлось приложить усилие, чтобы не сбежать. Я прекрасно помнила его лицо, когда он стрелял нам в спину.
– Отнеси это вон тем ребятам, – попросил меня шеф, поставив передо мной поднос со стопочками.
Черт. Я же не имею права подавать алкоголь, но когда случается цейтнот, их не волнует, что они нарушают закон. Попросить Дженни о помощи было невозможно. Она была занята еще больше меня.
Я взяла поднос и отправилась к их столику, чтобы как можно быстрее отнести им напитки, но, как оказалось, быстро это было сделать невозможно.
– Я не могу в это поверить, – сказал Ронни, взяв меня за руку, прежде чем я успела ускользнуть от них.
– Отпусти меня, – попросила я его, стараясь держать себя в руках.
– Да ладно тебе, давай, оставайся, – ответил он, сжимая мою руку крепче.
Я видела его ненависть ко мне. Такие люди, как он, не прощают публичного унижения.
Друзья громко засмеялись. Я не знала, что делать, в зале было столько людей, что шеф меня даже не видел.
– Что ты хочешь, Ронни? – процедила я сквозь зубы.
– Оттрахать тебя тысячу и один раз. Как тебе? – ответил он, и все его друзья снова заржали.
– Думаю, лучшее, что ты можешь сделать, это отпустить меня, если не хочешь, чтобы я вызвала охрану, которая пинками выгонит тебя отсюда, – пригрозила ему я, набравшись храбрости и пытаясь вырваться из его лап.
– Как там поживает твой женишок? – спросил он, игнорируя мою угрозу. – Последний раз, когда я его видел, он плакал, как маленькая девчонка, чтобы мы его оставили в покое.
Я вспомнила побои, которые они нанесли Нику из-за меня, и тошнота, от которой я и так страдала весь день, подступила с новой силой.
– Пусти меня, ты делаешь мне больно, – потребовала я, выкручивая свое запястье из его железной хватки.
– Внимательно слушай, что я собираюсь сказать, – сказал он, подтягивая меня к своему грязному рту, – Скажи Николасу, что…
Но именно в этот момент чья-то рука обняла меня за талию и с глухим звуком оттолкнула Ронни, заставив того откинуться назад на сиденье, и следующее, что я увидела, был Николас, который встал передо мной, прикрывая меня своим телом.
– Скажи ему что? – спросил он спокойно.
Ронни улыбнулся и встал к нему лицом.
Мое сердце бешено заколотилось. Пожалуйста, только не это.
– Что мы скучаем по тебе, чувак, – ответил он, улыбаясь, с темным блеском в глазах. – Ты больше не приходишь, ты стал каким-то рохлей, – сказал он, выразительно глядя в мою сторону.
У Николаса напряглись все мышцы.
– Оставь Ноа в покое, – шепнул он, сжимая кулаки.
– А то что? – бросил тот ему в ответ, сделав шаг вперед.
Я крепко взяла Ника за руку.
– Николас, не делай этого, – попросила я его тихо.
Ронни приблизился к Николасу, и тот с силой положил ему руку на грудь.
– Убирайся с глаз моих, Ронни. Меньше всего ты, я думаю, хочешь вляпаться в неприятности. Здесь слишком много свидетелей, так что рискуешь снова попасть за решетку.
Ронни крепко сжал челюсть и заставил себя улыбнуться.
И в этот момент появился менеджер в сопровождении начальника охраны.
– Вы оба, – сказал он, указывая на Ронни и Ника, – убирайтесь отсюда. Немедленно.
Меня всю трясло. Я не могла унять дрожь.
Николас пошел к своей машине, а Ронни к своей, то есть к Ferrari Ника.
Он сел за руль и не переставал улыбаться все время, пока выруливал со стоянки.
Я подошла к Николасу.
– Ты в порядке? – спросил он, взяв меня за подбородок и внимательно разглядывая мое лицо.
– Да, я в порядке… Просто… – сказала я, но вдруг почувствовала странное покалывание с головы до пят. Я перестала ясно видеть Ника, и все вдруг потемнело.
32. Ник
Я подхватил ее, не дав упасть на землю. Чертыхаясь, я отнес ее в машину и усадил на пассажирское сиденье.
Она потеряла сознание. Я крикнул одному из охранников, чтобы тот принес мне бутылку воды. К тому времени, как он пришел, я увидел, что Ноа медленно приходит в себя.
– Ноа… – позвал я ее, погладив по щеке и поднеся бутылку с водой ей к губам. – Пей, Ноа, давай.
Она открыла глаза и взяла бутылку.
– Что случилось? – спросила она, растерянно глядя по сторонам. – А Ронни?
Я с облегчением вздохнул, когда увидел, что она пришла в себя.
– Он уехал, – ответил я, откидываясь на подголовник. – Черт возьми, Ноа, ты меня до смерти напугала.