– Ты любишь футбол?
Эта девочка больше была похожа на принцессу, как ее называл Николас, чем на футбольную фанатку.
– Да, очень. Ник подарил мне мяч, очень красивый, цвета фуксии, – сказала она, теребя своей маленькой ручкой его волосы. Мне тоже захотелось погладить его по волосам…
Выйдя из палаты, мы столкнулись с матерью Ника. Она казалась безучастной, холодно смотрела на сына и лишь нервное движение руки выдавало ее волнение.
– Николас, я хочу поговорить, – сказала она, глядя то на него, то на меня.
– Я оставлю вас наедине… – начала было я, но Ник крепко держал меня за руку.
– Мне не о чем с тобой разговаривать, – холодно отрезал он.
– Пожалуйста, Николас… Я твоя мать, ты не можешь избегать меня всю жизнь… – сказала она.
Николас был напряжен.
– Ты перестала быть моей матерью в тот момент, когда ушла от меня… – сказал он прямо.
– Я совершила ошибку, – призналась она. Как будто оставить ребенка было простым недоразумением. – Ты вырос, пришло время простить меня.
– Это не было ошибкой, ты исчезла на шесть лет, ты даже не позвонила мне, чтобы узнать, как я! Ты бросила меня! – закричал он. Она смотрела на него с удивлением и страхом. – Я не хочу тебя больше видеть. И если бы я мог, то отобрал у тебя Мэдисон, ты не заслуживаешь ее, – сказал он, развернулся и потянул меня оттуда.
Мы шли по длинным коридорам, пока не добрались до крошечной комнатки, освещенной маленьким окошком наверху.
Я посмотрела на Ника. Он выглядел потерянным. Мне так страшно было видеть его таким. Он прижал меня к стене и прильнул своими губами к моим.
– Спасибо, что ты со мной, – прошептал он. Услышав, что его голос дрожит, я обхватила руками его лицо и посмотрела в глаза. – Я никогда не смогу забыть, что она бросила меня. Но теперь, когда у меня есть ты, мне уже не важно, что было раньше, Ноа, уже нет. Тебе удалось заживить рану, которая не переставала кровоточить, и я люблю тебя за это еще больше.
Я почувствовала, что мои глаза наполнились слезами.
– Иди сюда, – сказал он.
Это был второй раз, когда мы занимались любовью, и на этот раз наша любовь была окутана тяжелыми воспоминаниями…
– Завтра мы ее выпишем, ей намного лучше, чем я ожидал, – сообщил нам доктор.
Было уже пять часов дня, и нам надо было ехать в Лос-Анджелес.
– Я вернусь на этой неделе, – заверил он Мэдисон, глаза которой наполнились слезами. – В среду я буду у тебя и привезу тебе подарок, чтобы тебе было повеселее, – сказал он, осторожно и с любовью обнимая ее.
– Через два дня? – спросила она, надувшись.
– Всего через два, – сказал Ник, поцеловав ее белокурую макушку.
* * *
Когда мы вышли из больницы, Ник был уставшим и подавленным.
– Хочешь, я поведу? – предложила я, когда мы подошли к машине.
Он посмотрел на меня с улыбкой и прижал к водительской двери.
– Хочу напомнить, что последний раз, когда ты села в мою машину, я потерял ее.
– Ты никогда не перестанешь напоминать мне это, да? – ответила я, закатив глаза.
– Никогда, Рыжая, – сказал он, поцеловав меня в губы.
Я села на пассажирское сиденье. Далее были короткие остановки, много кофе и громкая музыка по радио, чтобы не уснуть.
Подъехав к дому, мы даже не подумали о наших родителях, о том, что они уже вернулись. Измотанные, мы поднимались по ступенькам крыльца. Ник обнимал меня за плечи, а я обхватила его за талию. И в этот момент появилась моя мама. Мы буквально подпрыгнули и отлетели друг от друга, как два одинаково заряженных магнита.
– Наконец-то вы приехали, я уже начала волноваться, – сказала она, крепко обняв меня.
Все произошедшее за последние два дня и растревоженные воспоминания всколыхнули во мне нежные чувства к маме, и я крепко обняла ее в ответ.
Дома Уильям расспросил нас о состоянии Мэдди.
– Я рад, что с ней все в порядке, – сказал он, вставая с дивана.
Ник стоял в другом конце комнаты, напротив меня. Было так странно стоять далеко и не касаться друг друга. За последние сорок восемь часов я привыкла к тому, что Ник всегда был рядом.
– Я устала, и если вы не возражаете, то пойду наверх. Завтра у меня уроки, – сказала я, пристально посмотрев на него.
Николас хитро улыбнулся.
– Я тоже должен идти, уже поздно, и у меня тоже завтра занятия. Доброй ночи! – попрощался он.
Мы вместе поднялись по лестнице. Ник прислонил меня к стене и бесцеремонно засунул руку мне под белье.
– Пойдем ко мне спать, – сказал он мне на ухо. Он целовал и покусывал мою шею.
– Я не могу, – ответила я, откинувшись назад и слегка застонав от удовольствия.
– Ты не можешь издавать такие звуки и при этом надеяться, что я не затащу тебя в постель, – сказал он, прижав меня своими бедрами к стене так, что я чуть не сошла с ума от удовольствия.
– Мама может прийти в любой момент, Николас… – предупредила его я в то время, когда его рука гладила меня по бедру, – я не хочу, чтобы у нее случился сердечный приступ, – сказала я, неожиданно шумно выдохнув.
– Ты определенно пойдешь со мной, – решил он, увлекая меня за собой.
– Нет! – отбивалась я, смеясь и упираясь каблуками в пол.
Он остановился, услышав шум внизу.
– Я люблю тебя, – сказал он, быстро целуя меня в губы. – Если что, ты знаешь, где меня искать.
– Вторая дверь слева, я знаю… – сказала я, смеясь, и ушла в свою комнату.
Я не могла себе представить, как мы будем теперь жить, находясь под одной крышей с родителями. Нам нужно будет выработать правила.
Так много всего случилось за последние несколько дней. Я оказалась в водовороте противоречивых мыслей и чувств. С одной стороны, я была счастлива с Ником. Я не знала, как долго это продлится, учитывая наши взрывные темпераменты, но я определенно была от него без ума. Мне было трудно удержаться, чтобы не встать и не пойти к нему, но я заставила себя этого не делать.
Я вспомнила о письмах с угрозами от отца. Стоит ли мне кому-нибудь рассказать о них? И зачем? Он был в тюрьме. Я даже не была уверена, что письма от него.
Ронни мог узнать о моем отце и использовать это знание против меня. Поэтому я решила сохранять все в тайне, по крайней мере, пока не получу еще одно письмо.
На следующее утро я нервничала, ведь мне предстояло встретить всех, кто был связан с историей на вечеринке. Я надела форму и побежала вниз по лестнице. Как обычно, Уильям уже уехал, а Ник и мама завтракали, сидя у кухонного острова. Когда я вошла, наши глаза встретились. Мама встала и начала, как обычно, готовить мне завтрак. Я подошла к Нику с галстуком, хотя уже научилась завязывать его сама, и пока моя мама не видела, быстро поцеловала его в губы.
Он нежно поцеловал меня в ответ, завязывая узел.
Мы отошли в сторону и встали так, чтобы нас не было видно. Мама занималась завтраком, а из динамиков лилась музыка, которую она всегда включала по утрам.
Игра была опасной, но она меня сильно заводила.
Его руки осторожно опустились и скользнули мне под юбку.
Он начал гладить мне ноги, потом поднялся выше.
– Ты заходишь слишком далеко, – сказала я с невинной улыбкой.
Он убрал руки в тот момент, когда мама повернулась, чтобы положить яичницу мне на тарелку.
Мама почти не разговаривала с нами, она была погружена в свои мысли.
– Мам, ты в порядке? – спросила я, глядя на нее с беспокойством.
Она выглядела совершенно потерянной.
– Да… да, конечно, я в полном порядке, – сказала она, ставя тарелку в раковину. – Ник сказал, что сможет отвезти тебя сегодня в школу. Извини, но у меня немного болит голова. Думаю, мне надо прилечь, – сказала она, поцеловав меня в макушку и обняв Николаса за плечо.
Как только она ушла, я спросила:
– Тебе не кажется, что она какая-то странная?
Он повернулся ко мне и подвинул мой стул к своему.
– Немного, но я не думаю, что это что-то серьезное, – сказал он, положив руки мне на колени. – Ты готова? – спросил он.
Пять минут спустя, когда мы выходили из дома, он остановился на углу, где нас никто не мог видеть, и страстно поцеловал меня.
– Ого! Что это было? – воскликнула я.
– Мы не целовались уже семь часов и двадцать пять минут, – сказал он серьезно.
Пятнадцать минут спустя мы подъехали к дверям Сент-Мари.
– Ты заберешь меня? – спросила я.
Он улыбнулся мне и пальцем погладил меня по щеке.
– Конечно, я твой парень, это мой долг, – ответил он с самодовольной улыбкой.
Я засмеялась.
– Это не входит в обязанности бойфренда… У тебя никогда раньше не было девушки, ведь правда? – спросила я.
– Я ждал тебя, – признался он, нежно поцеловав меня в губы.
Мне так понравились его слова, что я не дала ему оторвать своих губ.
– Лучше уходи, если не хочешь, чтобы я тебя похитил на весь день, – предупредил он и крепко обнял меня рукой за талию.
– Увидимся в четыре часа, – сказала я, усилием воли отрывая себя от него. Между нами было невероятное влечение.
– Я люблю тебя, – сказала я ему, выходя из машины.
– И я тебя! Прощай, красавица!
Не успела я дойти до двери, как на меня налетела Дженна.
– Мне так жаль, Ноа, – извинялась она, сжимая меня в объятиях. – Я не знала, что они это сделают, я должна была быть там, чтобы помочь тебе. Они незрелые недоумки! Это давно уже пора прекратить…
– Все в порядке, Дженна, ты не виновата, – успокоила я ее.
– Ты уверена? Тебе было так плохо. Я не знала, что ты так боишься темноты.
– Это детская травма, но сейчас все хорошо. Все кончено, это уже неважно… В этот момент прозвенел звонок, и мы отправились в раздевалку.
Но я ошиблась, что все кончено. По школе поползли слухи, и все смотрели на меня как на марсианку или с сочувствием, что было еще хуже. В столовой я увидела Кэсси в окружении парней, которые засунули меня в шкаф. Меня охватило страшное негодование. Не помня себя, я подошла и вылила ей на голову свой клубничный коктейль.