а и Николаем-2. С час мы дожидались их и смотрели. Больше половины группы спало. Бодрствовали Костик, Гриша, Пента, Алексей, Николай Тимофеев (Николай-3). Кругом валялись бутылки из-под вина и спирта, стеклянные банки из-под мясных консервов, бумага, окурки. Группа стояла здесь уже несколько дней. Но железнодорожного инструмента нигде не было видно.
Когда подошли Франсуа, Николай и Костя, мы посоветовались и приняли решение: если группа ничего не сделала, а только пьянствовала, то заберём у них оружие, позовём того, кто захочет идти с нами, и уйдем.
Нам удалось отозвать тихонько Костика и Алексея. И вот что ребята поведали нам: как пришли они на это место, так никуда отсюда и не уходили. Но отличились: ограбили церковь и к тому же нагадили там. Ограбили дом – хозяев там не было. Связались с какими-то сомнительными женщинами. Пьют там, пьют здесь. Не участвуют в этих делах только четверо: Костик, Алексей, Гриша, Пента. Особую активность проявляют ворюга, Павел, Григорий-калужанин. Фёдор молчит, ни в каких грязных делах не участвует и не пьёт, всё время лежит в лесу, никуда не выходит, разговаривает только с Габриэлем, который тоже никуда не выходит, но круглые сутки пьян.
Картина прояснилась. После того как Костик и Алексей незаметно вернулись в группу, мы вышли из засады, и Валерий своим громким голосом поздоровался:
– Здорово, друзья!
Те с перепугу вскочили на ноги и уставились на нас сонными глазами.
– Что же вы пост не выставили? Мы вас целый день искали.
– А зачем пост, если вы и так нас нашли, – сказал, не поворачивая головы, Габриэль.
– Ну ладно, дайте пожрать, а потом поговорим.
Ворюга угодливо подал нам жареную индейку, хлеб и несколько бутылок вина. Пока мы ели, Габриэль, Фёдор и Григорий отошли в сторонку и стали совещаться. На наше счастье, у кустов оказался Алексей. Он слышал, как эта троица решила ночью прикончить меня и Валерия, поручив это дело Павлу.
Алексей шёпотом рассказал Валерию, тот мне. Я, взяв у Николая Северина (Николая-2) автомат, проверил его, передернув затвор, отругал за то, что оружие не вычищено. Вынув магазин с патронами, я отдал его на чистку Алексею. Григорий карабина не отдал, и я решил сесть с ним рядом, чтобы по сигналу Валерия отобрать у него оружие.
Габриэль сказал:
– Ну расскажи, Валерий, как потеряли Григория!
Кто-то уже рассказал Габриэлю об операции. Позже мы узнали, что это сделал Костя-ленинградец. Он всё время вёл двойную игру.
Валерий начал рассказывать подробно о проведённой операции, и, когда дошёл до итогов, Фёдор заскрипел:
– Откуда ты знаешь, что убито девять немцев, если машина ушла?
– Алиса вчера рассказала.
– Ну эта сука соврёт – не дорого возьмёт, – вклинился Григорий.
– А вы что сделали за это время? – переменил я тему. – Достали инструмент?
– А кому он нужен, – с кривой усмешкой ответил Габриэль. – Мы пытаемся связаться с нашим правительством и будем делать то, что оно нам прикажет.
– А пока грабите церкви и пустые дома, пьёте, гуляете с проститутками. А ну руки вверх! – Валерий щелкнул затвором. Передернул затвор и Алексей, которому я успел передать магазин.
Я бросился к Григорию, вырвал у него карабин и подошёл к Валерию.
– Кто хочет сражаться с фашистами, становись рядом с нами! – скомандовал Валерий.
Наступила пауза. Но она не была продолжительной. К Валерию подошли Костик, Гриша, Пента и Николай-2.
– А нас что, расстреляете? – трясущимися губами проговорил ворюга.
– Нет, но расскажем о ваших делах.
– Яшка, иди сюда, – крикнул я.
– Да иди ты к чёрту, – ответил мне Яков. На призыв Валерия не откликнулся и Иван Недвига.
– У кого граната? – спросил я.
– У меня, – проговорил Гриша.
– Прощайте, бандюги! – крикнул Валерий, и мы хотели уйти, но тут взорвался Габриэль:
– Это бунт, вы хотите нас убрать! Я сейчас же пойду к Алисе.
И он зачем-то стал переодевать рубашку.
– Иди куда хочешь. Убивать мы вас не собирались, – ответил я.
Вместе с Валерием и мной тогда ушли Алексей Васильев, Костя Костиков, Костя-ленинградский, Николай-коми, Николай-ленинградский, Гриша Щербаков, Франсуа и Пента. В другой команде оказались Фёдор Рубель, Габриэль, Григорий-калужанин, Иван Недвига, Яков Конфедерат, Павел Чехобадзе, Николай Северин и ворюга.
Отряд раскололся почти пополам. Но в качественном отношении это были неравноценные группы: в нашей – ребята, желающие драться с немцами, в группе Фёдора – Габриэля остались желающие отсидеться в тёплом местечке до конца войны или колеблющиеся, не решившиеся порвать со своими приятелями. Колеблющихся там было двое – Павел и Николай, позже присоединившиеся к нам.
37
Разгорячённые событиями, мы зашагали в район Венизи. Железную дорогу и шоссе пересекли, когда стемнело, и заночевали на чердаке сарая, около которого когда-то произошла первая встреча с группой Габриэля.
Зарывшись в сено, ребята быстро заснули, а мы с Валерием долго обсуждали содержание рапорта, который собирались написать Алисе. Проговорили до зари и, поскольку спать не хотелось, решили написать рапорт о делах и событиях, предшествовавших расколу. Конечно, мы излагали без рассуждений и выводов, приводили только голые факты и обвиняли во всем Фёдора и Габриэля. Не думали, что начальство может рассудить иначе – дескать, обе стороны виноваты. Такие рассуждения могли прийти нам в голову только в мирные дни, а во время войны суждения и выводы всегда более категоричны: кто бьет врага, тот прав, а кто уклоняется от борьбы… Тут наши позиции с Валерием были едины и крепки. За нами были уже две боевые операции, мы жаждали мести и крови врага, стремились уговорить всех сотоварищей не уклоняться от борьбы с фашистами. Кто прав (и в какой степени), кто виноват (и в какой мере) – так вопрос для нас тогда не стоял. Нам было абсолютно ясно – правы мы, виноваты – они (Фёдор и компания).
Рапорт занял не более двух исписанных мелким почерком листов из тетради, которые мы должны были передать Алисе. А её надо было ещё найти. И за это взялся Валерий. То ли он знал, когда и куда она должна приехать, то ли у них это было предварительно оговорено.
В 1964 году Алиса приезжала в Советский Союз и вместе с Валерием была у меня в гостях. Тогда же я услышал от Валерия несколько иное мнение, которое сводилось к тому, что, мол, конфликт можно было уладить без суда и последовавшей позже казни. Алиса возражала ему, и я понял, что этот разговор был продолжением их спора в те бурные военные дни. Обсуждали они тогда те события без меня. В свете разговора 1964 года и воспоминаний о событиях двадцатилетней давности я пришел к выводу, что в июне 1944 года Алиса и Валерий вели себя по отношению ко мне, как бы это сказать… с некоторой двусмысленностью. Но об этом позже.
…На следующий день после разделения нашего отряда Валерий, взяв пистолет и гранату, ушел искать Алису, пообещав принести нам еду. Пока он отсутствовал, мы привели в порядок оружие и, все еще разгоряченные, обсуждали случившееся. Нервное напряжение помогало нам бороться с голодом, вернее, голод не так остро чувствовался.
Часа в четыре пополудни пришли Валерий и Алиса. Валерий принес мешок с продуктами, и мы, поздоровавшись с Алисой, набросились на еду. Только когда наелись, Алиса начала разговор. Выслушав нас, она одобрила разделение отряда и то, что мы забрали всё оружие. Ведь оставшиеся могли бы заняться грабежом, а то и применить винтовки и автоматы против нас. Алиса так и сказала: Валерий и Алёша могли бы проститься с жизнью.
О положении в нашем отряде Алиса обещала доложить руководству в Париже. Нам она посоветовала не сидеть сложа руки, а действовать. Рассказала, что за время нашего отсутствия ей удалось сколотить группу местной молодежи в маленький отряд, который они назвали «Франс д’абор» («Франция – прежде всего»). Сегодня вечером она вместе со мной и Валерием должна быть на переговорах с руководством нового отряда. Беседа с Алисой затянулась дотемна и ещё больше сплотила нашу крошечную группу на боевые дела.
Мы решили перебазироваться из сарая в лесок юго-восточнее Венизи. Оттуда можно было наблюдать окружающую местность.
Когда мы собрались уйти на новую базу, рядом с сараем вдруг послышались шаги. Мы замерли. Одновременно с возгласом Валерия «Кто идет?» щелкнули затворы наших автоматов и винтовок. Все упали на землю. В ответ послышался голос Николая Северина:
– Это мы с Павлом. Не стреляйте.
Пока все приходили в себя, поднимались и отряхивались от пыли, Павел и Николай подошли и сказали, что, оставшись в той группе, они сильно ошиблись. Хотят драться с фашистами, а не заниматься грабежами, просят простить их и принять в свою группу.
Их появление обрадовало нас и вселило ещё бо́льшую уверенность в правоте наших действий.
Конечно, мы их простили и даже хотели накормить, поделившись своими небогатыми запасами, но они есть отказались и принесли из кустов мешок с продуктами, который прихватили с собой, покидая ту группу.
– Там полно жратвы, а вы, наверно, как всегда, голодаете, вот мы и решили… – сказал Николай.
– А что же другие не пришли с вами? Яков чего не пришел? – спросил я.
– Мы говорили только с Яковом и Иваном, да и то намеками, но они не разделяли нашего мнения. И мы не решились сказать им, что уходим. Да они и не пошли бы с нами. Как и Фёдор, они в руки винтовку взять боятся.
Все вместе мы перебрались в лесок. Из ближних копешек, стоявших на поляне, аккуратно, чтобы было не очень заметно, натаскали сена. Затем, выставив двух часовых, которые ходили вкруговую по опушке, все легли спать, а мы – Алиса, Валерий и я – пошли на встречу с руководителями французского отряда.
Накрапывал дождичек, перешедший вскоре в грозовой ливень. Было неприятно идти по мокрой траве, приходилось уклоняться от отяжелевших мокрых ветвей деревьев, надо было обходить быстро образовавшиеся лужи. Дождь напомнил нам о необходимости организации в лесу самого примитивного комфорта. Ведь до сих пор мы спали под открытым небом, подстелив сено либо сухие листья.