– Нас там танк прижал, а потом смотрим, вас нет, а танк пятиться начал и пушку отвернул. Капитан всех поднял и рывком вперед, за КП зашли, а там смотрим, вы с кем-то деретесь, а вокруг фрицы. Ну капитан и приказал атаковать, только вначале наш комиссар танк взорвал. Эх, так полыхнуло!
– Иди ты! – совсем охренел от услышанного я. Где, интересно, я-то был все это время?
– Точно, сам видел.
– Я вроде нормально, только, похоже, зубов не хватает, – пробежав языком во рту по осколкам слева, насчитал три обломка.
– Это понятно, – кивает Веревкин, – вам фриц так в голову пнул, что я думал, он ее оторвет.
– Оружие есть? А то я свое где-то потерял…
– Держите, товарищ сержант, – боец протянул мне немецкий МП и подсумки к нему.
– Где взял?
– С немца снял, сами же приказывали – стараться сразу поднимать оружие, чтобы легче было. С винтовками бы нам тут ни фига не удалось. А так, хорошие у немцев автоматы.
– Да ладно, наши лучше, просто их пока нет, – смеюсь я и, растерев лицо снегом – о, еще и шапки нет, – поднялся с земли. – Шапку мою не видел?
– Наверное, в деревне осталась, я как-то не подумал…
– Да хрен с ней, найду, – машу рукой в ответ. – Побежали, слышишь, стрельба-то какая идет!
В деревне и правда стреляли так, что казалось, там полк воюет. Крайние дома давно горят, дым стоит… Ни фига не видать. Подходим к первому дому. О, этот я уже сегодня обходил, и осматриваемся, выглядывая из-за угла. Впереди кто-то мельтешит, не разобрать.
– Видишь дом впереди справа? – говорю бойцу.
– Ага, вот за ним вы и дрались с немцами! – отвечает Веревкин.
– Да по фигу, бежим туда, думаю, за ним уже и враги начнут попадаться.
Не ошибся. Только перед тем, как увидеть врагов, наткнулись на своих. Трое парней, или мужиков, сейчас не разобрать, лежа вели огонь куда-то в направлении противника. Перед нами была какая-то несильно широкая площадка, язык не поворачивается назвать ее площадью, деревня же. На ней стоит колодец, вот из-за него и ведут стрельбу враги. Пулемет у немцев словно с бесконечными патронами. Садит гад и садит, без передышки. Черт, вдруг вспомнилось мне кое-что из будущего, гранату бы дымовую! А ведь у фрицев такие есть…
– Бойцы, дайте кто-нибудь винтовку, из автомата не попасть в этого козла! – обратился я к бойцам, лежавшим рядом, под стеной дома.
– Держите, товарищ сержант, только тут хрен попадешь… Я уж и так, и сяк, ни фига не могу попасть! – матерясь, отдал мне свой карабин один из бойцов. Немецкий, кстати, карабин-то.
Дернул затвор, проверяя патроны. Боец, увидев это, показывает три пальца. Ага, значит, пару раз он уже шмальнул. О, протягивает мне горсть патронов. Ссыпаю в карман телогрейки, оставляя пару штук в ладони. Затвор открыт, добиваю магазин и щелкаю затвором. Готово. Был я за углом, теперь, присев, пытаюсь выглянуть.
– Гранаты есть у кого? – Все бойцы отрицательно мотают головами. Хреново. Пулеметчик стреляет как раз в нашу сторону, надо бы его отвлечь. – Валер, снимай каску!
– Пожалуйста, товарищ сержант! – протягивает мне свою жестянку Веревкин.
– Да мне она на хрен не нужна. Иди за дом, как крикну, подбрось так, чтобы дом перелетела.
Валерка убежал, а я стал готовиться. Ремень плотно накручен на ладонь, карабин стволом смотрит в небо.
– Давай! – кричу я и, спустя секунду, даже различаю по звуку, что пулеметчик среагировал на отвлекающее действие и отвернул ствол от нашего угла. Выскакиваю и, прямо так, стоя во весь рост, блин, просто только так его и видно, стреляю один-единственный раз. Готов.
Словно только это и было необходимо, вокруг раздается слитное «ура», и вижу, как вперед по деревне устремляются наши бойцы.
«Ого, а нас ведь не так и мало еще», – мелькнуло в голове. Сам тоже стреляю, едва замечаю движение. Немцы на улице как-то кончились, хреначат уже из окон домов. Блин, да теперь каждый дом как дот, как их оттуда выковыривать?
Перекатами уходим еще правее, а затем вперед. Слева идет стрельба, хлопают гранаты. Впереди три трупа в немецкой форме. Снимаю с каждого оружие, а главное, гранаты. У каждого фрица были, причем у двоих аж по две штуки.
Впереди огород, обнесенный плетеным заборчиком, а за ним дом. Сюда выходит только одно окно, из него стреляет фриц. Видимо, пулемета в доме не оказалось, МП работает. Дергаю колпачок у одной из гранат, громко кричу:
– Граната! – и швыряю ее за забор, поближе к дому. После разрыва – видимо, далеко бросил, так как граната рванула сразу как упала, – рванул вперед. За мной грохочут снарягой бойцы, ведя огонь на ходу, на подавление. Замираем только под стеной дома.
– Раз, два, три, четыре. Все! – пересчитав бойцов, спокойно выдохнул, Валерка был четвертым.
– Товарищ сержант, может, через двор пройдем? – спрашивает один из партизан.
– Посмотрим сейчас. Чего-то стрелок там притих, неспроста это.
– Так за нами нет никого, в кого ему стрелять? – немного удивил меня тот же боец.
– Давай к окну, гранату внутрь, затем очередь туда же, ясно? – Боец кивнул и взял у меня из рук гранату.
Окна в доме были довольно низко расположены, бойцу пришлось присесть, чтобы не быть случайно замеченным. Подкравшись к окну, он довольно мастерски, с паузой, забросил в окно «колотушку». Грохнуло. Боец делает несколько выстрелов в комнату, уже встав во весь рост.
– Двое вокруг, через двор, Веревкин за мной! – командую я. На ходу дергаю шнурок еще одной гранаты и, подбежав к окну, зашвыриваю ее внутрь. Бахнуло, а так как рамы на окне давно нет, я рыбкой влетаю внутрь помещения, не думая ни секунды над тем, что увижу внутри. В руках вновь был автомат, винтовку я уже вернул бойцу, поэтому получилось проскочить чисто, нигде не зацепился. Присев на колено, обвожу взглядом помещение. Эк его разворотило-то! Фриц, бывший автоматчиком минуты две назад, лежал, обильно посеченный осколками, в луже крови. Хорошо ему досталось… Где-то в доме шум и выстрелы, – ага, это, наверное, из комнаты, что окнами на улицу выходит, мы-то на кухню попали. Справа, со стороны двора, тоже доносятся звуки боя. Это те двое, которых отослал туда, хорошо. Подняв над головой руку, дал знать Веревкину и оставшемуся бойцу лезть ко мне. Сам потихоньку иду вперед. Дверей тут нет, в проеме, что ведет в комнату, лишь обрывки занавески. Остановил меня Валерка, указав на печь. Я сначала не понял, но тот красноречиво показал, что хотел. Выхватываю еще одну гранату – последняя, кстати, надо еще набрать, – дернув шнур и выдержав несколько секунд, перекидываю через печь. Сам-то и забыл, что раньше строили именно так, располагая печь посередине дома. Просто у многих это место бывает зашито, а тут нет, над печкой отчетливо было видно комнату. Раздавшийся хлопок, а за ним крики и стоны, дали нам отсечку. Два бойца из партизан тут же устремились в комнату, стреляя во все стороны. Вот дурни, не хватало еще своих же подстрелить! Но обошлось.
Трофеи были богатыми, но нужно торопиться, на улице бой продолжается. Подхватив пулемет и проверив ленту, решил лучше сменить ее, чтобы иметь возможность дальше не отвлекаться на это дело. Мы как-то слитно работали сейчас, даже не разговаривая друг с другом. Из сеней открылась дверка, и появились те два бойца, что уходили в обход через двор. Один ранен, рука замотана какими-то тряпками, а мы, кстати, вообще все целы, лишь ушибы и ссадины. С уважением посмотрев на пулемет в моих руках, парни кивнули.
– Выходим аккуратно, героизма не нужно, все ясно? – Бойцы кивнули почти слитно.
Впереди шел Валерка, он должен открыть дверь и уйти в сторону, за ним уже я. Стрельба идет дальше по улице, как раз возле барака с пленными. Может, хреновы ученые там? Нужно выбрать позицию на улице и поддержать атакующих. Вышли нормально, никто не стрелял. Справа от нас, за домом, в котором мы и находились, обнаружился большой сарай, вот за ним и собрались несколько фрицев. Отстреливаются яростно, патронов у них там, видимо, много. Мои бойцы, ну, те, что сейчас при мне, мгновенно вываливаются в зону поражения вражескими стрелками и открывают огонь. Пытаюсь занять позицию и понимаю, что просто не нахожу здесь таковой. Вновь беру гранату, благо всего метров тридцать до врага, и зашвыриваю ее к ним. Моя любовь к гранатам вновь меня подвела. Прилетело две, одну кто-то тут же отшвырнул в сторону, и она бухнула, а вот вторая… Та упала практически мне под ноги, а у меня руки заняты. В снегу, хоть он тут и вытоптан, я ее не вижу и пнуть не могу. Справа толчок в плечо, и, падая, наблюдаю, как один из партизан, толкнув меня, накрывает своим телом немецкий подарок. Глухо бумкает, и рядом со мной хоть и вжикнуло несколько осколков, но ни один меня не задевает. Из-под бойца поднимается дымок, а вот сам боец…
– Эх, братуха, ты мне только что жизнь подарил, – не знал, что столкнусь с таким в жизни. Не уверен, что сам смог бы совершить такой поступок. Да что тут не уверен, просто не сделал бы, нужно быть честным. Даже и мысли бы такой не возникло, я думаю. Это – поступок… Вот черт, да даже слов не могу подобрать, чтобы высказать чувства.
– Это чего, он на гранату лег, что ли? – слева спросил поникшим голосом Валера.
– Ага, теперь, братцы, мы просто не можем не победить. Бойцу на том свете обидно станет, он нас спас, а мы просрали! Ну нет, вперед!
Швыряю новую гранату, правда, посмотрев перед этим – куда. Когда рванула, я, уже передав кому-то пулемет, несусь к сараю, за которым прячутся фрицы. Оставалось пару метров, когда один высунулся, ну и словил от меня свинцовый гостинец. Оказавшись возле угла, не глядя посылаю за него длинную очередь. Автомат пустой, но на меня никто не выскакивает. Выглядываю: отлично, бойцов тут нет, кто не сдох, тот ранен. Меняю магазин в автомате и осматриваюсь по сторонам. А стрельба-то стихает!
– Андрей, вроде наши заканчивают… – рядом стоит Веревкин. Блин, он всегда под рукой, вообще ведь не отходит.
– Похоже, пошли к бараку, посмотрим, может, помощь нужна, ну или просто кого-нибудь пристрелим, я очень хочу сейчас кого-нибудь убить!