- Я здесь больше не нужна, так что могу ехать домой, - сказала Даниэла.
- Мы тебе сообщим, что нужно будет сделать. Не волнуйся, Даниэла, они получат по заслугам, - обнадежил ее Херардо.
- Спасибо, спасибо, рад был познакомиться, - пожал ему руку Алехандро.
Они попрощались, и Даниэла вместе с Алехандро покинула здание полицейского управления.
- Послушай, а кто это был с ней? - спросил Фелипе.
- Ты разве не слышал? Ее друг, - ответил Херардо.
- Вот как? Выходит, развод ей пошел на пользу. А я, как всегда, обо всем узнаю последним.
Всю дорогу до дома Даниэла хранила молчание. И только прощаясь, она сказала Алехандро:
- Думаю, излишне объяснять, что тогда произошло. Вы и так, наверное, поняли, в чем обвиняют этого человека. Столько всего на меня навалилось: муж связался с подругой моей дочери, и нам пришлось расстаться, а дочь от меня отвернулась.
- Я восхищаюсь вами, Даниэла, - Алехандро задержал ее руку в своей. - Вы - замечательная женщина.
Дома ее поджидала Джина, которой не терпелось узнать, как прошло деловое свидание. Даниэла подробно рассказала подруге о том, что случилось.
- Ты знаешь, а Алехандро мне понравился. Я думала, что он испугается там, на стоянке, а он повел себя смело и благородно.
- Тебе бы не помешало закрутить роман, сейчас самое время, - советовала Джина. - Слушай, я совсем забыла тебе сказать, что сюда приезжала Сония. Бедняжка, она всю дорогу рыдала.
- А что с ней?
- Малыш ее бросил, ушел из дома, - сообщила Джина.
Даниэла задумчиво посмотрела на подругу.
Утром следующего дня Даниэла сидела в своем кабинете, когда в дверь постучали. Вошел Ханс.
- Я вчера так и не смог увидеть Джину. Может быть, она вам сказала, когда она собирается уехать? А то ведь уже пора заказывать билеты.
- Нет, она мне ничего не говорила, - ответила Даниэла. - Скажу тебе больше, мы вообще о тебе не разговаривали. Ханс, когда у тебя откроются глаза? Может быть, я сейчас поступаю плохо, но в глубине души ты и сам понимаешь, что Джина не хочет никуда уезжать.
- Я же ее не заставляю… - растерялся Ханс.
- Она очень тебя любит, но как друга. То, что случилось между вами, - это так, незначительный эпизод. В тебе море обаяния, а Джине так не хватает ласки и заботы, - Даниэла грустно посмотрела на Ханса.
- Вы ошибаетесь, она хочет уехать со мной в Германию, - возразил Ханс.
- У вас все равно ничего не получится, вы не сможете быть счастливыми. У нее ведь здесь останутся дети, - горячо заговорила Даниэла. - Я очень тебя люблю, Ханс, и не хочу, чтобы ты страдал.
- Я ее не вынуждал, она сама сказала…
- Сейчас ей уже неловко отказать тебе, она чувствует себя виноватой, - объяснила Даниэла.
- Это она вам сказала?
- Нет, но я ее знаю, как саму себя, и клянусь тебе, что это так.
- Что же вы мне посоветуете, Даниэла? - огорчился Ханс.
- Уезжай в Германию. Один. Не прощаясь и не говоря ей ни слова, - Даниэла окинула Ханса внимательным взглядом.
- Да, наверное, так будет лучше для всех, - Ханс понурил голову.
- Так будет лучше для детей, - поправила его Даниэла. - Если ты уедешь, обещай мне, что нам не придется ждать еще восемь лет, чтобы снова увидеть тебя.
- Даниэла, я прошу вас, не говорите ничего Джине. Я дожен подумать, - Ханс уже готов был откланяться. - Я к вам еще зайду.
В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет зашли Фелипе и Херардо.
- Я пойду, - порывался уйти Фелипе, увидев Ханса. - Меня здесь хорошо принимают только по официальным делам, а тут, как я вижу, идет приватный разговор.
- Прекрати, Фелипе, я всегда рада видеть тебя, - сказала Даниэла.
- У нас хорошие новости для тебя, - на лице Херардо сияла улыбка. - Полиция арестовала сообщников этого типа.
- Ну ты здесь все объяснишь… А у меня что-то голова разболелась, так что я пошел, - засуетился Фелипе и вышел в приемную. Вслед за ним заспешил Ханс.
- Фелипе, нам надо поговорить.
- Надеюсь, они не подерутся, - усмехнулся Херардо, задумчиво подергивая себя за усы. - Нам надо снова съездить в это полицейское управление, ты должна опознать и двух других негодяев. Они уже сознались, теперь их ждет суд.
- Сколько лет им могут дать, как ты думаешь? - поинтересовалась Даниэла.
- Преступление крайне тяжкое, их могут приговорить к двадцати пяти годам тюрьмы, - и, отвечая на удивленный взгляд Даниэлы, Херардо добавил: - И мне кажется, что это еще не так много. Ты женщина сильная и смелая, большинство же не решаются даже заявить о преступлении, губят свою жизнь.
В кабинет Даниэлы вошла Джина.
- Я всегда говорила, что правосудие не такое слепое, как его пытаются изобразить, - Джина прикрыла левой рукой глаза, а правую занесла над головой, пародируя известную фигуру правосудия. - Я поеду с вами!
- Нет, не стоит, - возразила Даниэла. - Лучше будет, если ты останешься здесь. Если приедет Алехандро, объясни ему, куда я уехала.
- Прекрасно, у меня будет возможность поближе познакомиться с ним, - Джина томно улыбнулась.
- Как? Ты что, уже разлюбила Ханса? - удивился Херардо.
- Нет, я просто шучу, чтобы поддразнить Даниэлу, - Джина рассмеялась и чмокнула в щеку свою подругу. - Конечно, я обожаю Ханса, и совсем скоро мы с ним уедем Германию
- Вот и хорошо, - буркнул Херардо. - Ну, пошли!
Когда Джина осталась одна, улыбка сползла с ее лица. В глазах стояла тоска.
Ханс и Фелипе вышли из Дома моделей. Немец решительным жестом пригласил своего спутника зайти в кафе напротив. Большинство столиков, как и во многих кафе мексиканской столицы, стояли прямо на улице. Один из них и заняли Фелипе и Ханс. Фелипе кипятился.
- Когда вы закончите оскорблять меня, мы поговорим, - с невозмутимым видом произнес Ханс и небрежно бросил подошедшему официанту: - Два коньяка, пожалуйста.
Фелипе не понравилось, что Ханс решает за него:
- А мне кофе!
- Нет, нам два коньяка, - повторил заказ Ханс.
- А мне кофе, - заупрямился Фелипе. - Впрочем, делайте, что хотите.
- Я не могу делать то, что я хочу, потому что… вы любите Джину, - полувопросительно сказал Ханс.
- Я ее люблю?! Да я ее терпеть не могу! - воскликнул Фелипе. - Она оказалась никудышной женой и матерью!
- А она вас любит, Фелипе, - неожиданно выпалил Ханс.
- Разве она уже не едет в Германию? - удивился Фелипе. - Она же собирается за вас замуж и безумно счастлива!
- Это она так говорит… - грустно покачал головой Ханс. - Но это неправда. Она любит вас, Фелипе, я хочу, чтобы вы знали, что я на днях уезжаю в Германию. Один, без Джины. И она об этом ничего не знает. Я хочу, чтобы вы помирились.
- А вы меня не обманываете? - недоверчиво спросил Фелипе.
- А какой мне в этом смысл?
- Еще раз посмеяться надо мной.
- Вы меня не за того принимаете, - сказал Ханс и дружески похлопал Фелипе по руке.
- Она меня обманула! Это гадко! - пожаловался Фелипе.
- Она была в отчаянии. Ей не хватало вашей ласки и внимания, - парировал Ханс. - Берегите ее, Фелипе, и не повторяйте старых ошибок. Не оставляйте ее, откройте ей свое сердце. Вы ведь тоже виноваты в том, что случилось.
Фелипе жестом подозвал официанта:
- Нам повторить!
- Что, кофе? - хитро улыбнулся Ханс.
- Какой к черту кофе! Два коньяка! - от души рассмеялся Фелипе. - Дорогой Ханс, жизнь полна неожиданностей.
Утром в конторе Хуана Антонио появился Роберто, отец Летисии. После ее визита к родителям Роберто еще больше встревожился за судьбу дочери, и только страх за нее и за будущего внука заставил его пойти на столь неприятный разговор.
- Я вам повторяю, - почти по слогам произнес Хуан Антонио, - я буду выплачивать вашей дочери содержание на моего ребенка!
- Вы должны жениться на Летисии, - мягко возразил Роберто.
- Я никогда ей этого не обещал!
- Но ведь ребенок - это огромная ответственность… - продолжал Роберто.
- И вы это говорите мне? Мне?! - задохнулся от возмущения Хуан Антонио. - Послушайте, Летисия не ребенок! Она - женщина и долго осаждала и домогалась меня. Моей ошибкой было то, что я, как дурак, попался в ее сети. И уж не ей жаловаться и говорить об ответственности… Она сама повесилась мне на шею! И все, чего она добивалась, это чтобы я ее содержал. А теперь что, мне и вас еще взять на содержание?!
- Я хочу сразу внести ясность: ваши деньги меня не интересуют, - сдерживая дрожь, произнес Роберто. - Я не богач, но в состоянии обеспечить свою семью всем необходимым.
- Ваши трудности меня не интересуют. Прошу вас, уходите! У меня много работы. Я и так уделил вам много времени, - Хуан Антонио не мог, да и не пытался скрыть своего раздражения.
- Скажите, какую сумму вы собираетесь ежемесячно выделять Летисии, и я верну вам эти деньги, от меня их моя дочь не примет, - Роберто тоже старался побыстрее закончить этот неприятный для него разговор.
- Не говорите ерунду, - отмахнулся Хуан Антонио.
- Нет, я настаиваю на этом! Я сам содержу свою семью. И смогу позаботиться о своей дочери. Она в вас не нуждается, - Роберто вышел с гордо поднятой головой.
У обоих от разговора остался горький осадок.
Потом в офис Хуана Антонио заглянул Ханс:
- Я зашел попрощаться. Завтра вечером я улетаю в Германию.
- Вот уж не думал, что вы с Джиной уедете так скоро, - удивился Хуан Антонио.
- Дело в том… что я уезжаю один. Для меня лучше забыть Джину навсегда. Даниэла открыла мне глаза на то, что происходит в действительности. Поэтому я уезжаю, а Джина даже ничего не знает о моем отъезде, - Ханс, похоже, вновь обрел уверенность в самом себе.
- А если все не так, и она действительно хочет уехать тобой?
- Она знает, где меня найти. И я приму ее с распростертыми объятиями.
- Я понимаю тебя, Ханс, - Хуан Антонио похлопал приятеля по плечу. - Мы будем скучать по тебе.
- Мое отсутствие будет недолгим. Хотя, может быть, лучше мне сюда и не возвращаться, - заметил Ханс.