— Мы зашли в тупик, — вздыхаю и берусь снова за объяснение. — Диана, ты поступила на сложную специальность.
— Вы собираетесь мне читать мораль?
— Нет, но возможно, в будущем, от твоих идей или разработок будет зависеть чья-то жизнь. И вместо серьезного отношения к учебе, ты прогуливаешь пары и заигрываешь со мной на глазах у всего университета. Меня пока мало беспокоит успеваемость моих учеников, потому что знаю: многие только разгоняются. Я лишь не хочу смешивать личное с работой, понимаешь? Ты — красивая девушка, но есть профессиональная этика, которую я не намерен нарушать.
Ее глаза вмиг наполняются слезами. Неужто переборщил? Но ведь это еще мягко сказано. Я достаю платок и передаю ей, но видя, что меня игнорируют, просто кладу его на стол.
— Знаете что? — Яковлева сжимает губы в тонкую линию, затем обиженно смотрит на меня. — А не пошли бы вы со своей этикой…
— Диана!
Она вскакивает прежде, чем я успеваю ее снова окликнуть, и выбегает прочь, сталкиваясь в дверях с Русланой и чуть не сбивая ту с ног.
— Станислав Юрьевич, что происходит? — Женщина удивленно смотрит на меня, вот только ответить мне нечего.
— Видимо, я переборщил, — устало выдыхаю.
— Отчитывать за прогулы и плохие отметки пока рано, — замечает коллега и кладет на свой стол папку с документами.
— Тут немного другое.
— Помочь советом? — Руслана опускается на стул напротив, где всего несколько мгновений назад сидела моя студентка. Мне самому становится тошно от возникшей ситуации, а она еще просит о ней рассказать? И кому? Женщине с глазами моей бывшей жены? Ну уж нет!
— Спасибо, но здесь я как-нибудь сам.
— Понятно. — Руслана уводит взгляд и замирает. Неловкость момента нарушает вошедший профессор Кутуков, а я сам вскоре покидаю университет, думая лишь о том, как исправить ситуацию. К счастью, у меня есть друг. И завтра мы непременно обсудим этот вопрос.
Когда над городом нависает ночь, а часы пробивают девять, я отбрасываю все мысли, сосредоточившись только на встрече с Вероникой. Да, мое поведение попахивает двойными стандартами, и все же. Я гоню машину, как умалишенный. Паркуюсь у танцевальной студии, предвкушая встречу, и… наблюдаю за тем, как моя студентка, даже увидев меня, отворачивается, садится в автобус и уезжает.
Только сейчас понимаю: ответ на мое сообщение так и не поступил. Но ведь Ника прочитала его!
Что же тогда происходит?
Глава 29. На вторых ролях
Вероника
Это подло. Яковлева счастливо улыбается, а я иду следом и думаю, как же подло он поступает. Пальцы дрожат, грозясь выпустить из рук телефон. Сжимаю его в руке, стискиваю зубы… Всего мгновение назад мое сердце трепетало от предвкушения долгожданной встречи, но стоило появится Диане, и ядовитые слова проникли в самую душу и отравили ее.
Она заметила. Ей хватило одного лишь смущенного взгляда, обращенного в сторону Станислава Юрьевича, и выводы сложились сами собой. А дальше… Я на вторых ролях. Встреча с ней состоится через несколько минут, а моя — позже, когда никто не увидит. Как же обидно! Даже если она врет, то почему меня это так задевает? Может, все дело в том, что между мной и Графом по сути ничего нет? Он никак не обозначил наши отношения. Всего лишь намекнул о будущем, но какое оно будет?
— Вероника, ты на работу? — Григорьев придерживает мне входную дверь и по привычке поправляет очки.
— Да.
— Сложно, наверное, совмещать. — Он задумчиво чешет лоб.
— У меня нет другого выбора.
— А родители?
— Паш, давай не будем. И так тошно от жизни.
Он грустно улыбается, опускает голову, затем хмыкает и, натянув хулиганскую улыбку, говорит:
— Если вдруг понадобится помощь, обращайся. Я знаю, где заработать.
— Где? — останавливаюсь и неосознанно цепляюсь за его рукав. Деньги в моей ситуации лишними не будут.
— В интернете. Если ты сможешь выделить пару часов в день, то вечером обсудим.
Я прищуриваюсь, ища в его словах подвох. Ведь точно так же звучат предложения по заработку во всяких пирамидах, но Григорьев начинает смеяться и кладет свою ладонь поверх моей.
— Да не бойся ты. Там нет ничего криминального.
— Точно?
— Тебе понравится. Это намного лучше, чем драить полы или разносить еду в ресторане.
— Ладно. Тогда часов в десять напиши. В это время я точно буду дома.
Попрощавшись, я спешу на автобус. По пути точу булочку с маком, раздумывая о том, как быстро мне надоедят перекусы. А после включаюсь в работу. Она вновь меня успокаивает, приводит мысли в порядок. И даже громкая музыка не мешает думать, расставлять приоритеты и прийти к единственно верному выводу: сейчас в моей жизни не должно быть места чувствам. Случившееся между мной и Станиславом Юрьевичем — это слабость, которую я проявила по тем или иным причинам, его боль, которую ему хотелось чем-то или кем-то загасить, и обстоятельства, которые просто сложились. Конечно, Диана могла соврать, но… Нет! Ее глаза не врали.
— Тяжко, — шепчу на выдохе, и сдаю смену, передав ключи охране.
На улице тем временем вовсю лютует промозглый ветер. Он словно чувствует мое поганое настроение и подбадривает затяжным воем. Я с минуту стою у входных дверей, смотрю на поредевшие кроны деревьев, подобно мне, дрожащих от холода, и неспешно иду к остановке. Вскоре замечаю знакомый автомобиль. Станислав Юрьевич выходит из машины. Мигают фары, рычит мотор автобуса, и я решаю, что лучше этот вечер провести одной. Обида не дает сделать шаг навстречу. Вдруг он станет роковым? Может, для Графа я — всего лишь способ развеять скуку?
Черт возьми! В голове проносятся одна мысль за другой, и каждый раз все хуже и хуже. К тому моменту, как выхожу неподалеку от временного жилья, я уже накручена так, что почти ненавижу его! Шагаю вперед, с яростью шлепая по мокрому тротуару, и чем громче наступаю, тем сильнее злюсь. На себя, на него… Почему с недавних пор у меня не получается мыслить здраво? Куда же делась спокойная Вероника?! Что с ней стало?
— Ника!
Я замираю, так и не дойдя до двери. Вот же она. Трусливая девчонка, которая, несмотря на решение быть сильной, бежит от собственных чувств. Оборачиваюсь и вижу Станислава Юрьевича, видимо, приехавшего сюда раньше меня. Но зачем?! И что мне делать: подойти или спрятаться в доме? Может, не стоит убегать?
— Ника. — Он делает решительный шаг навстречу.
— Подождите.
Вдыхаю запах дождя, временами моросящего на людские макушки, и сама иду к нему, не сводя взгляда с застывшей на полпути фигуры.
— Почему ты не ответила на мое сообщение?
Я не готова к оправданиям. В них нет смысла. И вопросы здесь должен задавать вовсе не он.
— Прогуляемся? — предлагаю, проходя мимо, но Станислав Юрьевич не дает мне далеко уйти.
— Холодно, — говорит, схватившись за мою ладонь. — Давай поговорим в машине. Судя по твоему поведению, нам есть что обсудить.
Хочется воспротивиться ему, выкрикнуть обидные слова, но свистящий ветер так отчаянно хлещет крупные капли дождя по лицу, что я соглашаюсь, послушно следую за ним, сажусь на заднее сидение его машины, отвожу взгляд в окно. Мужчина включает лампочку, и на стекле отражается взволнованное лицо. Брови, хмуро сведенные на переносице, крылья носа, раздувающиеся от тяжелого дыхания, губы, сжатые настолько, что обычно плавные черты заостряются — он напряжен сильнее меня. И зол. Непривычно зол.
— Все хорошо?
— Вроде, да.
— Тогда почему ты меня избегаешь?
— Разве? Я, конечно, вас заметила, но не пропускать же из-за этого автобус. Вдруг у вас там были какие-то дела?
— Ника, в том районе у меня только одно дело — ты. И я сообщил тебе об этом еще в обед.
Он берет меня за руку, но я одергиваю ее.
— Я не хотела вас видеть, — вру. И от этой лжи подо мной словно разверзается пропасть. — Не понимаю, почему вы пришли. Скоро весь университет узнает о ваших отношениях с Яковлевой. Девочки из группы уже судачат… — Перевожу дыхание и стараюсь говорить как можно спокойнее, но голос срывается. — Если вас совсем не беспокоит репутация, если вы настолько неосторожны и ради нее пренебрегаете профессиональной этикой, тогда зачем вам я?
К горлу подступает ком. Пальцы дрожат, отчего приходится собрать их в кулак. Не надо показывать слабость. Я же… Я же… Передо мной все расплывается. "Не смей плакать!" — кричу самой себе в мыслях. Глупая ревность не должна быть причиной для слез!
Холодная ладонь касается моей щеки, и я распахиваю глаза. Станислав Юрьевич мягко обращает мое лицо к себе и заглядывает в глаза.
— Ника, я не совсем понимаю, о чем ты, хотя и смутно догадываюсь… — Взволнованно переводит дыхание. — Девочка моя, я всего лишь хотел провести этим вечером с тобой хотя бы полчаса. Подвести до дома… — Он наклоняется и невесомо касается моих губ своими. — Поцеловать. И сделать это не один раз.
— Но… — Признание дается тяжело. — Я не хочу быть на вторых ролях. Ваша рана еще не зажила. Вы то и дело думаете о бывшей жене. Помимо этого Диана…
— … ищет моего внимания, ты права. Сегодня между нами состоялся разговор. Не скажу, что приятный, но я дал понять ей, что следует сосредоточиться на учебе.
— Мне тоже надо учится, — шепчу. — И работать. Сейчас не время для романтики.
Он убирает руку, и наступает тягостное молчание. Каждый раздумывает о чем-то своем, хотя вполне возможно — об одном и том же.
Двор освещается вспышкой молнии, а следом гремит оглушительный гром. Тело неосознанно реагирует дрожью. Я обхватываю себя руками, и спустя пару мгновений слушаю хаотичную дробь. Крупные капли дождя теперь безжалостно барабанят по стеклу. Пока мое сердце рвется на куски от обиды и все той же ревности, природа запирает нас в салоне автомобиля. Но нужно ли это нам?
— Видимо, мне не стоит тянуть, иначе произойдет какая-то хрень, — задумчиво произносит Станислав Юрьевич и пересаживается поближе. — Девочка моя, иди ко мне.
Я смотрю на раскрытые объятия и стискиваю зубы. Неужели он не понимает? Меня э