В миг взмокнув, я хватаюсь за самый логичный, а потому и безобидный вариант А.
— День-деньской нужно мыть, чистить, драить. Честное слово, я стараюсь изо всех сил; «Мистера Мускула» литрами извожу, а результат… сама видишь. — Я делаю эффектный жест, демонстрируя груду газет на столе и россыпь из крошек под стулом Джека. — Так что мой ответ — да. Да, я все знаю. Хотелось бы еще понять, каким образом тебе это удается. Неплохо бы приходящую уборщицу нанять, правда? Но Роберт против — считает это напрасной тратой денег, а я не возражала бы.
— Я имела в виду… — Наоми выщелкивает в чашку две таблетки сахарозаменителя, — Ричарда.
Дерьмо.
Ну и что дальше? Солгать? Изобразить полнейшее неведение, а когда она поделится своей бедой, впасть в транс от шока и ярости? Сначала ограничиться угрюмым кивком, а потом объяснять, за что подложила подруге такую свинью, умолчав о предательстве ее мужа? Дерьмо. И самое знатное дерьмо во всем этом — Ричард.
Ричард, Ричард… А не уцепиться ли за жалкую вероятность того, что вопрос Наоми с сексом не связан? Ее Ричард мог получить новую должность, или новую служебную машину, или даже гигантскую премию (размером с его зад). Ричарда могли, к примеру, уволить, злюсь я про себя. И поделом бы свинье.
— А что с Ричардом? — спрашиваю я, сунув физиономию в холодильник. — У меня тут где-то равиоли были припасены. Вот хреновина, подевались куда-то.
Равиоли в прямом смысле торчат у меня перед носом, но уж больно мне хорошо в холодильнике, так бы и просидела весь этот трехнутый ленч. Охоту вылезать окончательно отшибает очередной вопрос Наоми:
— Ты знаешь, что у Ричарда связь на стороне?
В этот момент моя любовь к холодильнику перерастает в маниакальную страсть. Я ныряю еще глубже и едва справляюсь с паническим желанием хлопнуть дверцей. Изнутри.
— Вот дерьмо, куда эти долбаные равиоли провалились? Ну что за хрень?
— Выбирай выражения, Клара, — машинально роняет Наоми.
Как ни тошно, а из холодильника приходится вылезти. По голове будто кто-то молотом лупит, да и сердце… мне только сердечного приступа не хватало. Надо бы все же аэробикой заняться.
Господи, о чем я думаю?! Нет, лгать не буду.
— Да. Кажется, знаю. Тебе с пармезаном, с черным перцем и сметаной или с оливковым маслом?
— Никаких добавок. Калории. И давно тебе известно?
— С неделю, — отвечаю я нервно. — Гадость. Равиоли без ничего — натуральная гадость. Давай хоть с маслом; у меня где-то и базилик завалялся, можно посыпать. Chiffonade de basilic, как в ресторане. Звучит шикарно, Номи. Пойдет?
— Нет, — хладнокровно расправляется она с искушением.
— Послушай, Номи, я бы тебе сказала, непременно сказала бы, но… кому приятно приносить плохие новости? Сама знаешь, первый удар достается гонцу. Пиф-паф… — Я хватаюсь за грудь, изображая застреленного вестника беды.
— Клара… — говорит Наоми. — Ради всего святого.
— Прости. Прости-прости-прости. Да, я все знаю. Роберт рассказал несколько дней назад. Мне очень жаль.
— И что именно он рассказал?
Наоми держится молодцом. Меня бы на ее место — слезами вся уже изошла бы.
— Что у Ричарда совершенно никчемная интрижка с Пры… с секретаршей.
— Точнее не скажешь. Интрижка, — удовлетворенно кивает Наоми.
— А ты как узнала?
— Да как все, из счетов. У нас с Ричардом общий счет в банке, но вся бухгалтерия на мне. Кстати, и тебе рекомендую заниматься этим лично. Словом, мне попался счет из магазина «Энн Саммерз».
— Что?
— Ты слышала. Из секс-шопа. Поначалу я подумала, что Ричард купил мне подарок…
— И часто он преподносит тебе подарки из секс-шопов?
— Случалось. Я подождала с недельку…
— Погоди! Например? Что за подарки?
— Дай же мне закончить, Клара. Какие? Ну-у, наручники игрушечные, — улыбается она мечтательно. — Прозрачные рубашки. Однажды подарил костюм горничной. Безобразный наряд, между прочим, и сшит отвратительно.
— Угу. — На большее меня не хватает.
— Короче говоря, не дождавшись подарка, я задумалась. Вернулась к счетам и обнаружила целую кучу ресторанных, причем явно на две персоны. В общей сложности набралось фунтов семьдесят, а столько даже Ричард не съест. «Производственные» обеды оплачиваются с другого счета. Вот я и поинтересовалась, что он делал в «Энн Саммерз».
— И?
— И он ответил, что ради смеха купил там презент сотруднице, которую они недавно провожали на пенсию. Я сразу почувствовала, что лжет. Спросила, что за презент. Оказалось, искусственный член.
— Что?
— Вот именно. Даже «ради смеха» пенсионерке такого не дарят. Так я ему и сказала.
— Ну…
— Затем я разложила перед ним все ресторанные счета по датам — в эти дни он якобы задерживался допоздна на работе. Ричард никогда не умел лгать. В конце концов он и… сказал, что встречается с… этой женщиной… уже несколько недель.
За время разговора я не нашла в себе мужества взглянуть на подругу.
— Итак, Клара, — после минутного молчания бодро продолжает Наоми, — нам предстоит разработать план.
— План? — тупо переспрашиваю я, от неожиданности разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. — Что за план?
— Нужно решить, как мне себя вести.
— В смысле?
— Соберись, Клара. План действий. Я тут кое-что набросала… — Она снова тянется за сумкой. — Небольшой список…
— Какой список?
— Список возможных вариантов. Видишь ли, я пока ничего не предпринимала. Когда Ричард признался, сказала лишь: «Понятно». И все. — Явно в ожидании одобрения, возражения или хоть какой-то реакции Наоми поднимает на меня глаза, но я лишь таращусь на нее по-рыбьи безмолвно и столь же бессмысленно. — Я не стала устраивать шум, понимаешь? И все-таки мне необходимо решить, как с ним быть дальше.
Ха! Я бы сказала, решение очевидно.
— Отчекрыжить причиндалы? — изрекаю вслух.
Невероятно, но факт: Наоми вовсю наслаждается ситуацией. Измена мужа поставила перед ней новую задачу, а уж задачи Номи обожает.
Я давно поняла, что праздность — проклятие неработающей матери. Впервые оно настигает ее, когда дети отправляются в школу и привычный график летит к чертям. До сих пор ее день был расписан по минутам: в час у ребенка обед, в три — плавание, в четыре — группа развивающих игр, в пять — музыка… А теперь? Пустота, которую деятельные натуры вроде Наоми не переносят и поэтому задумываются, ради чего, собственно, существуют? Работы нет, хобби нет, детей… тоже нет большую часть дня, а занять-то себя хоть чем-нибудь нужно. Наоми крупно повезло. Неверный муж расстарался, обеспечив ее (какая предусмотрительность) полезным времяпрепровождением на долгие дни вперед.
Очевидное и кардинальное решение проблемы Наоми игнорирует.
— Может, опустошишь магазины? С помощью его кредитки, разумеется. Очень успокаивает, рекомендую. Насчет равиоли не передумала? — Я придвигаю к ней тарелку.
— Нет, спасибо. А салат заправлен?
— Самую малость. Кстати, о калориях — вот была бы классная месть! Представляешь, если бы ты назло ему растолстела до безобразия, а? Валялась бы целыми днями на диване и ела бы, и ела, и ела… Здорово! — Я в восторге от собственной изобретательности. Ей-богу, при таком варианте готова поменяться с Наоми местами.
— Клара, мне сейчас не до шуток.
— Ну-у, тогда даже не знаю… Разве что завести любовника?
— Погоди-ка, взгляну на свой список. Та-ак, что мы имеем? Вариант номер один: превратить его жизнь в ад.
— Отлично! Лучше не придумаешь!
— Нет. Я тоже так считала… минут пять, а потом… Сама подумай, Клара — если я превращусь в мегеру, он вряд ли прибежит ко мне, поджав хвост.
— А ты хочешь, чтоб прибежал?
Наоми в задумчивости опускает вилку.
— Я ведь его люблю, — произносит она тоном, более чем уместным на похоронах преданного пса. — Привыкла к нему. Нам друг с другом… удобно. К тому же дети…
— Да, дети. — За последнее объяснение я хватаюсь как утопающий за соломинку. Дело вкуса, конечно, но для меня лично «удобство» — не повод терпеть кого-нибудь рядом всю жизнь. Обшарпанные замшевые ботинки, к примеру, мне нигде не жмут, за что я их и обожаю, но отказаться ради них от новых туфель или хотя бы от разглядывания обувных витрин? Увольте.
Наоми тем временем всерьез прониклась темой.
— К тому же… — продолжает она, — к тому же я слишком много вложила в Ричарда.
— Что?
— Я всегда мечтала выйти замуж. Мы с тобой совсем разные, Клара. Я хотела выйти замуж, можно сказать, с младенчества. В двенадцать точно знала фасон своего свадебного платья. К тринадцати выучила наизусть все свадебные гимны и церемонию венчания. О букете невесты тоже не забыла. Я мечтала о таком доме, в котором живу сейчас. Я мечтала о муже, с которым мне было бы… удобно. Работа? Нет, мои устремления лежали в иной области. И наконец, последнее. Я мечтала иметь детей. Я всю себя вложила в то, чтобы заполучить Ричарда. Ричард был удачным уловом. — Она поднимает на меня глаза. — Понимаешь? Был… и остался.
— Чего я не понимаю, так это глагола «вложила». — Не самое, пожалуй, подходящее время углубляться в дебри феминизма, однако попытаться стоит. — Видишь ли, Номи, в былые времена… причем не столь стародавние, как тебе кажется, женщины не имели права голосовать…
— При чем тут выборы? — отмахивается Наоми. — Я вот никогда не голосую. Умоляю, Клара, не начинай. Феминистки на меня скуку наводят. Речь-то не о правах женщин, пойми. Речь о мужчинах. Я очень долго изучала мужчин типа Ричарда и знаю, что им нужно. Такие, как Ричард, много и тяжело работают, но после пяти — десяти лет упорного труда им нужна женщина, которая облегчила бы им жизнь.
— Не верю. Не верю собственным ушам. Не верю и не хочу верить.
— Выучив их желания, я постаралась превратиться именно в такую женщину, — бесстрастно продолжает Наоми. — Мне было легче, чем многим: я от природы близка к мужскому идеалу. Диету соблюдаю с детства. Личного парикмахера посещаю не реже одного раза в неделю. Косметолога — по мере надобности. Закончила заочную кулинарную школу. Могу поддержать разговор с его коллегами. Рожаю здоровых и красивых детей. В доме чистота и порядок. У нас всегда свежие цветы; я покупаю их дважды в неделю. Сама натираю полы. К приходу мужа у меня всегда готов ужин. Я никогда не забы