В своей комнате я обнаружила Коула. Он рассматривал расставленные на комоде фотографии в рамках.
— Кто это? — спросил Коул, глядя на фото моей сестры. Так на нее смотрели все парни.
Люси можно было описать одним словом: безупречная. По утрам, встав с постели, она выглядела так, будто только что вышла из парикмахерской — ее черные прямые волосы всегда лежали идеально. И она не красилась: с ее гладкой фарфоровой кожей и природным румянцем макияж ей был ни к чему. Однако не только красота делала Люси изумительной.
Мама обожала ее за то, с какой естественностью она позировала. Люси умела двигаться и знала, как правильно принять драматичную позу: чуть повернуть голову, слегка выставить бедро. Ее глаза сияли, словно она заигрывала с камерой, и улыбка была лучезарной и дерзкой. В глазах мамы Люси была мечтой — она воплотила в себе то, что хочет видеть в дочери модный дизайнер.
Мы были погодками, но я смотрела на нее взглядом «ты такая взрослая и мудрая», как девятиклассники — на выпускников в свой первый день в старшей школе. Возможно, так было потому, что у сестры все получалось совершенно естественно, словно она родилась с каким-то тайным знанием, недоступным остальным. Каждый год после моего дня рождения мы целых одиннадцать дней были одногодками, и я думала: вот оно! Наконец-то я буду чувствовать себя такой же взрослой и умной, как Люси. Мне откроется то, что знает она, и меня заметит мама. Но потом наступал день рождения Люси, она волшебным образом взрослела сразу на год, и мне с ней снова было невозможно тягаться.
В глубине души я понимала: мне никогда не быть такой, как сестра, мы слишком разные. Она была в маму: беспечная и харизматичная; а я, рассудительная и серьезная, больше походила на папу. В какой-то момент я решила, что если стану успешной, как отец, то мама полюбит меня так же, как любит Люси. В конце концов, влюбилась же она в папу, несмотря на все их различия.
Тогда я и зациклилась на совершенстве. Если хочу сделать стремительную карьеру, то ошибкам нет места. И в мою жизнь вошло планирование. Сначала я стану лучшей выпускницей. Затем, как отец, поступлю в Принстон и пройду стажировку в одной из ведущих нью-йоркских корпораций. Потом начну работать в отцовской компании, своем законном наследии.
Я бросила на стол туалетные принадлежности.
— Люси, моя сестра.
Я ожидала от Коула какого-нибудь скабрезного замечания, но его ответ застал меня врасплох.
— Ты похожа на нее.
— Я… спасибо.
Таких невероятно приятных комплиментов я давно уже не получала. Согревало не то, что Коул счел меня похожей на сестру — одну из красивейших девушек, а то, что я ношу ее частичку в себе.
Коул повернулся ко мне лицом. Он не заметил, какой эффект произвели его слова, как на мгновение они смягчили боль в моем сердце. А может, и заметил. Он прекрасно знает, как ведут себя рядом с ним девчонки, и, возможно, тут же подмечает малейшие изменения: сбившееся дыхание, дрожь в руках. Как бы то ни было, если Коул и обратил внимание на мое состояние, то ничем это не выдал.
— Хотел проведать тебя, — сказал он, — и убедиться, что тебя не прибил Айзек или Ли.
Я кивнула, показывая: да, я все еще дышу, — и тихо призналась:
— Натан рассказал мне о вашем кодексе чести, или как там вы это называете. Я не знала о нем. Только хотела объяснить твоей маме, что произошло, но Айзек…
— Передо мной ты объясняться не должна, — прервал меня Коул ровным тоном. — На твоем месте я поступил бы так же.
— Значит, вы не устроите мне бойкот?
— Я — нет. Натан — разумеется, тоже. — Он направился к двери. — Все будет хорошо. Просто запомни это правило на будущее.
— Запомню, — кивнула я. — Спасибо.
— Это я должен тебя благодарить.
— За что?
— За то, что удивила меня.
— Удивила тебя?
Коул улыбнулся.
— Я был уверен, что придется выложить Айзеку пять баксов. Рад, что ты не настолько предсказуема, как мне показалось.
Он закрыл дверь раньше, чем я осознала сказанное им. И только потом до меня дошло: Коул утром действительно поспорил с Айзеком.
Глава 6
«ДЖЕКИ, СПАСИ МЕНЯ!»
Я подскочила на постели как ошпаренная и поспешно потянулась к лампе на тумбочке. Тьма вокруг душила меня, и я смогла вздохнуть полной грудью, лишь когда глаза резанул желтый свет. Пижама прилипла к влажной коже. В ушах эхом звучал голос сестры. Мне приснился кошмар, тот же, что и всегда. Он каждый раз начинался одинаково: в тихий, спокойный день мы всей семьей наслаждаемся поездкой в машине. Затем неведомая сила срывает меня с сиденья, и я беспомощно смотрю на то, как моих родных поглощает земля.
Отправляться на пробежку было рано, но в груди молотом стучало сердце. Я поняла, что до рассвета буду ворочаться, но заснуть не смогу. Отбросив покрывала, я решила спуститься в кухню. Возможно, стакан теплого молока успокоит нервы. В Нью-Йорке меня таким образом успокаивала Кэтрин. Я тогда переживала из-за предстоящего переезда в Колорадо, и кошмары мучили меня сильнее обычного. Как-то ночью я своим криком разбудила нас обеих.
Я тихо кралась по лестнице вниз. Спускаться ночью было куда сложнее, чем днем, темнота скрывала барахло на ступеньках, которое тут, кажется, только множилось. Каждый раз, когда я шла вверх или вниз, на лестнице появлялись новые книга, фильм или игра.
Моя стопа коснулась мяча. Задержав дыхание, я слушала, как он со стуком катится вниз, сбивая по ходу какие-то вещи. Я не выдыхала, даже когда он остановился: хотела убедиться, что шума никто не услышал. Несмотря на слова Коула, я понимала, что кто-то из парней, вероятно, еще зол на меня, и не хотела ухудшить положение, разбудив их посреди ночи.
Спустившись без других происшествий, я пошла по главному коридору, в конце которого виднелось мягкое голубое свечение. Дойдя до кухни, уловила едва слышимое гудение работающего телевизора.
— Кто там? — спросила я шепотом, ступив на ковер гостиной.
По телевизору шел детективный сериал: на экране следователь осматривал окровавленный труп. Пол усеивали сброшенные диванные подушки, на кофейном столике лежал открытый пакет с чипсами, но в комнате не было ни души.
Мой не очень тихий спуск по лестнице никого не разбудил, но предупредил кого-то о моем приближении. Похоже, в этом доме не я одна страдаю бессонницей, и по замкнутому характеру этой личности можно было точно определить, кто именно.
Подошли к концу рабочая неделя и время, отведенное на групповой проект по искусству. Каждая группа должна была представить свою законченную работу в понедельник, однако мы с Хизер и Райли не слишком приблизились к ее завершению. Выбрали фотоколлаж, проверили, работает ли фотоаппарат, и на этом дело застопорилось. Хизер с Райли вообще думали не о том, забрасывая меня неиссякаемыми вопросами об Уолтерах.
— Айзек носит боксеры или плавки? — спросила Хизер и потянула пальцами зажатую в зубах жвачку.
— Откуда я знаю? — Я пыталась настроить на камере фокус. Всякий раз, когда я смотрела в объектив, все расплывалось. Мне хотелось кричать.
— Ты живешь с ними, — заявила Райли так, словно в свободное время я только и копалась в чужих ящиках с нижним бельем. Стоило подумать об этом, как я поняла: Хизер бы так и делала.
— Всего неделю, — напомнила я. — Может, начнем работать? Мне нужно получить хорошую отметку за этот проект.
— Расслабься, Джеки, — сказала Райли. — Это урок искусства. Тут никому не ставят плохие отметки.
— Поставят, если мы не сдадим проект…
— Не волнуйся, — успокоила Хизер, — мы его сделаем.
— Когда? Осталось… — я бросила взгляд на часы, — ровно двадцать минут, а у нас нет ни одного снимка.
— Не знаю, — пожала плечами Райли. — Сделаем как-нибудь.
— Боже мой! — секундой позже закричала Хизер. — У меня офигенная идея! Почему бы нам не закончить проект в эти выходные в доме Уолтеров? Мы даже можем остаться на ночевку!
— Ну, не знаю, — протянула Райли, неодобрительно нахмурившись. — Как-то невежливо напрашиваться в гости, особенно учитывая, что мы с Джеки совсем недавно познакомились.
Меня же идея Хизер взволновала. Совместная ночевка не только решит проблему с проектом, но и поможет укрепить нашу дружбу. Даже с помощью Люси — а она познакомила меня со всеми, кого сама знала в Хоксе, — заводить друзей мне особо не удавалось. Теперь без нее будет сложно знакомиться с людьми.
Я проглотила ком, вставший поперек горла при мысли о сестре. Будет здорово устроить пижамную вечеринку с Райли и Хизер. Спрошу Кэтрин после школы, могут ли они в субботу остаться на ночь. Такое чувство, что Люси сейчас рядом со мной и побуждает меня сблизиться с новыми приятельницами.
— Нет-нет, все нормально! — выпалила я, переведя взгляд с одной на другую. — Я спрошу у миссис Уолтер, можно ли нам переночевать вместе. Ночь с субботы на воскресенье подойдет?
Райли несколько секунд смотрела на меня с сомнением, и я заставила себя широко улыбнуться.
— Подойдет, — после долгих колебаний наконец сказала она. — Нужно дома покопаться и выбрать самую прикольную пижаму.
Когда вечером Кэтрин дала добро на нашу совместную ночевку, я обрадовала Райли по телефону хорошими новостями и пошла вниз поблагодарить хозяйку дома. А возле кухни услышала сердитые голоса.
— Но, тетя Кэти, она живет здесь всего неделю, а ты уже разрешаешь ей приводить в наш дом на ночь подруг?
— Ли, как ты можешь такое говорить? — с неодобрением ответила Кэтрин.
— Это не ее дом, чтобы она приглашала сюда гостей.
— Милый, эта девочка потеряла семью. Теперь наш дом — ее дом, нравится тебе это или нет. Джеки оказалась в ужасной ситуации, и я пытаюсь хоть малость ее улучшить, что должен делать и ты. Уж кто-кто, а ты это должен понимать.
Я так круто тормознула, что покачнулась, как на американских горках, когда при остановке ремень безопасности дергает тебя назад.
— Тетя Кэти…
Дослушивать я не стала. Ли прав: это не мой дом и мне никогда не будет в нем места. Я пронеслась по лестнице вверх, не обращая внимания на сметаемые вниз диски, и бросилась по коридору в свою комнату. Я развила такую скорость, что, столкнувшись с чем-то твердокаменным, отлетела и плюхнулась на попу.