Нужно было спросить Коула, как добраться до компьютерного класса. После математики за мной всегда заходил Алекс, и мы шли в столовую вместе, но сегодня он не появился. Наверное, дуется и играет в «Собрание богов», а мне безумно хотелось сгладить острые углы между нами. Не сделаю этого — и буду злиться на себя за то, что позволила глупой выходке разрушить нашу дружбу.
Учителя пытались объяснить мне, куда идти, и тем не менее я потерялась. Уткнулась в широченные двойные двери, которые совершенно точно не вели в компьютерный класс, но все равно толкнула их, не зная, что еще сделать. Через огромное темное помещение тянулись ряды красных театральных кресел. Освещена была лишь сцена. Видимо, я попала в зрительный зал. Уже собираясь развернуться, уловила краем глаза движение: кто-то ходил туда-сюда по сцене.
— «Проговорила что-то. Светлый ангел, во мраке над моею головой[8]. — Это был Дэнни, и он читал пьесу, которую я знала наизусть. — Ты реешь, как крылатый вестник неба — вверху, на недоступной высоте…» — Не закончив своей реплики, он с досадой взъерошил волосы. Дэнни говорил с интонацией, показывающей, что он заучил каждое слово, но собственное исполнение почему-то расстраивало его.
— «Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!» — произнесла я следующую реплику Джульетты, надеясь его вдохновить.
Голова Дэнни дернулась в мою сторону, и он впился взглядом в приближающуюся меня.
— «Отринь отца да имя измени, а если нет, меня женою сделай, чтоб Капулетти больше мне не быть».
— «Прислушиваться дальше… — прошептал Дэнни реплику Ромео, — иль ответить?» — он говорил придушенно, пораженный моим внезапным появлением.
Широко улыбнувшись, я хлопнула в ладоши:
— «Ромео и Джульетта»?
— Да. Весенняя пьеса этого года. Я не знал, что здесь есть кто-то, кроме меня.
Дэнни отвел взгляд и, сам того не понимая, дал мне возможность рассмотреть его лицо. Он обладал красотой Уолтеров, но не столь явной, к тому же вечно хмурился. Дэнни не уступал в привлекательности Коулу, но, чтобы увидеть это, пришлось приглядеться. Его красота не бросалась в глаза, она была тихой и мягкой.
— Прости, я не хотела помешать.
Дэнни переступил с ноги на ногу.
— Пыталась найти компьютерный класс.
— Он в другой стороне здания.
— Уже поняла, — вздохнула я. — У тебя главная мужская роль? Это здорово.
— Еще нет, — покачал головой Дэнни. — Итоговое прослушивание на следующей неделе.
— Уверена, ты получишь ее. — Я забралась на сцену и села на ее краю, свесив ноги. — Похоже, реплики ты все выучил.
— Сомневаюсь, — с горечью ответил он. — Я чувствую: не выходит. Мне трудно войти в роль, и эта сцена с балконом… — Дэнни вздохнул. — Для меня это самое важное прослушивание.
— «Ромео и Джульетта» — твоя любимая пьеса?
— Нет, но наш учитель актерского мастерства сказал, что спектакль придет смотреть его подруга, которая занимается поиском талантов.
— Тебе поможет, если кто-то будет читать реплики Джульетты? — постаралась я спросить непринужденным тоном. Это был наш с Дэнни самый долгий разговор с моего приезда в дом Уолтеров. — Я могу делать это, если хочешь.
На лице Дэнни отразилась неуверенность. По его мнению, я бы лучше прыгнула в бассейн с акулами, чем стала ему помогать?
— И ты это сделаешь?
— Ну, «Ромео и Джульетта» не самая моя любимая пьеса Шекспира, — решила я чуть-чуть помучить его, — но мне несложно уделить тебе время.
Дэнни не сразу потеплел ко мне. Сначала читал свои строки топорно, но на втором заходе сцены с балконом уже забыл о том, что с ним рядом я. Он превратился в Ромео, а я для него стала Джульеттой.
Прозвеневший звонок возвестил о конце обеденного перерыва. Дэнни покачал головой, словно пробуждаясь от грез. Ясно, почему он президент драмкружка. Дэнни не просто играет роль, он полностью вживается в нее, становясь на время другим человеком.
— Неплохо мы справились, правда? — спросила я, спрыгнув со сцены.
Дэнни последовал за мной и проводил меня до двери зрительного зала.
— Правда. У тебя хорошо получается. Никогда не думала играть в спектаклях?
— Да не дай бог! — засмеялась я. — Перед толпой я страшно нервничаю. Не понимаю, как ты это делаешь.
— О чем ты?
— Ты такой…
— Стеснительный? — спокойно подсказал Дэнни.
— Ага.
— Большинство считают меня недружелюбным. — Он сунул руки в карманы джинсов. — Мне просто сложно говорить с незнакомыми людьми.
— Мне тоже.
Дэнни одарил меня долгим взглядом.
— Неправда. Ты со всеми общаешься.
— Так у меня выбора нет. Я тут никого не знаю, — в моем голосе проскользнула печаль, и я поспешила сменить тему. — Если тебе сложно говорить с людьми, то как ты выступаешь перед целой толпой?
— Это другое.
— Как так?
— Во-первых, мне не надо с этой толпой взаимодействовать. Во-вторых, играя роль, я будто влезаю в чужую кожу, становлюсь другой личностью, и это придает мне уверенности. Как бы это объяснить… Толпа не может судить меня за то, какой я, ведь я всего лишь исполняю роль. На сцене вовсе не я, а человек, которым я притворяюсь.
— Логично. Но почему тебе не все равно, что о тебе думают другие?
Дэнни говорил так, словно все возненавидели бы его, узнай они, какой он на самом деле.
Он выгнул бровь.
— А почему тебе не все равно?
— Мне? О чем ты?
Да, я делаю все, чтобы выглядеть презентабельно, и слегка зацикливаюсь на успеваемости, но и то и другое — ключевые составляющие успешного человека. Я же не избегаю общения с людьми.
Дэнни мгновение смотрел в мои глаза, будто пытался что-то прочесть в них.
— Ни о чем, — наконец сказал он и отвел взгляд. Приоткрыл дверь, впуская в темноту зала луч света, струящийся расплавленным золотом. — Спасибо, что выручила. Это было суперкруто, но мне уже пора на урок.
— Точно, — растерялась я. Чего он вдруг замкнулся?
— Увидимся дома.
Дэнни вышел в коридор, дверь захлопнулась, и я осталась одна.
Глава 9
В субботу утром я начала осознавать последствия нашего с Коулом наказания.
— Как это я не поеду?! — орал Коул.
Мы с Натаном только вернулись с утренней пробежки и делали растяжку на лужайке перед домом. Секундой назад разъяренный Коул вылетел на улицу к отцу, загружавшему пикап вещами: палатками, спальными мешками, коробкой с посудой для приготовления еды на костре и всякими другими походными штуками.
— Я не говорил, что ты не поедешь, — ответил Джордж, оторвавшись от работы.
Дэнни с Айзеком, закреплявшие на крыше фургона Кэтрин каноэ, тихо посмеивались, бросая взгляды на Коула.
— Пап, я не могу пропустить турпоход, — непреклонным тоном заявил Коул. — Мы всегда ездим на природу… семьей.
Трюк с вызовом к сочувствию не удался. Джордж фыркнул.
— Коул, если хочешь ехать — вперед. Я дал тебе выбор. В чем проблема?
Проблема в том, что альтернатива Коулу не нравилась.
Вчера, придя днем из школы, я обнаружила, что Алекс не специально бросил меня на обеде. Ему стало нехорошо, и он вернулся домой с каким-то кишечным расстройством. Хотя все равно по-прежнему со мной не разговаривал. Уолтеры собирались в ежегодный турпоход, но, так как Алекс приболел, Кэтрин хотела, чтобы кто-то остался дома с ним. Перед нами поставили выбор: или мы с Коулом ухаживаем за Алексом — и тогда с понедельника с нас снимают наказание, или мы едем вместе со всеми — и наше наказание остается тем же, еще две недели изоляции.
Для меня выбор был очевиден. Я ненавидела походы. Меня передергивало от одной только мысли о ночевке на холоде, в окружении насекомых. Оставшись дома, я только выигрывала. Коул же бесился. Через две недели его с Дэнни день рождения, и он не собирался отказываться от развлечений вне зависимости от того, поедет он с семьей на природу или нет.
— Отстой, — буркнул он, когда мы провожали взглядами Уолтеров, уезжавших на двух под завязку набитых машинах.
— Мне жаль.
— Нет, тебе не жаль, — огрызнулся он, отводя взгляд от окна. — Ты и не хотела ехать.
Он всего лишь срывал свою злость на мне, но я все равно дернулась как от удара.
— Я в этом не виновата.
— Если бы ты так не напилась… — себе под нос пробубнил он.
— Не смей меня в этом обвинять, — окрысилась я. — Ты в любом случае прогулял бы уроки, поехала бы я с тобой или нет.
— Пофиг, — бросил Коул и вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь — он отправился заниматься машиной.
Остаток дня мы избегали друг друга. Алекс в своей комнате играл в «Собрание богов», Коул заперся в гараже. Я пыталась делать уроки, но не могла сосредоточиться. В конце концов я устроилась на диване и включила мамину любимую мыльную оперу. Хотела найти детективный сериал, который смотрел Дэнни, но, похоже, тот шел только ночью.
Позже Коул вернулся, чтобы приготовить себе ужин. Разморозив себе пиццу, он плюхнулся на диван рядом со мной.
— Прости за утренний наезд. Я разозлился на отца, — извинился он и сунул в рот полкуска пиццы.
Видно, несколько часов работы с машиной прочистили ему мозги. Но я не собиралась его прощать. Коул взял за привычку срывать на мне злость, и мне это не нравилось. Я промолчала. Прожевав пиццу, он со вздохом поставил тарелку на стол.
— Я вел себя как засранец, Джеки. Ну что мне еще сказать или сделать?
Я пару секунд поразмышляла.
— Дай мне кусочек пеперони — и мы в расчете.
Поев, мы решили посмотреть кино. Коул ставил фильм, когда в кухню в поисках еды приплелся Алекс. Жадно глянув на последний кусок пиццы, он открыл буфет.
— Эй, Алекс, — позвал снова севший на диван Коул, — будешь смотреть с нами фильм?
Я вскинула взгляд, нетерпеливо ожидая ответа, но Алекс, заметив это, насупился.
— Я как бы занят тем, чтобы не быть сожранным скорпионьими троллями, но спасибо за приглашение. — И, взяв пакет с чипсами, удалился.