Невероятно, но парни послушались и оба заткнулись. Мы молча устраивались поудобнее в своих самодельных кроватях.
После долгого дня мышцы ныли, и я думала, что мгновенно усну, но вместо этого таращилась в пустоту, не в силах закрыть глаза: слишком остро ощущала присутствие Коула и Алекса по обеим сторонам от себя. Я была так напряжена, что, когда на лоб шлепнулась капля воды, чуть не заорала.
— Джеки, — сонно спросил Алекс, — что случилось?
— Кажется, потолок протекает. — Я вытянула руку ладонью вверх. И точно, спустя несколько секунд на кожу упала еще одна холодная капля.
— Схожу за кастрюлей. — Алекс зевнул, вылез из кресла и поплелся в кухню.
— Ложись сюда, — поднялся Коул и подхватил с кушетки подушку с одеялами.
— Не беспокойся за меня. — Я расстелила на полу свое одеяло. — Все нормально.
Конечно же, он не послушался и вскоре устроил себе на полу постель возле меня. Я кожей ощущала, что он лежит рядом, почти соприкасаясь со мной. На языке вертелось: «Ты не мог бы подвинуться?», но я прикусила его, не желая признавать того, как действует на меня близость Коула.
— Что тут происходит? — оторопел Алекс, вернувшись из кухни с кастрюлей.
— Не мог же я позволить леди спать на полу одной, — отозвался Коул. — Тут маньяки бегают на свободе.
— Чтоб тебя, Коул! — шмякнула я его подушкой. — Это не смешно. — Надо же было напомнить мне о фильме. Теперь я вообще не усну.
Алекс стоял столбом, переводя взгляд со своего раскладного кресла на пустое место на ковре справа от меня.
— Ясно, — протянул он, поставил кастрюлю под течь на диван и прошел к креслу.
С пола мне открывался вид на бушевавшую за окном грозу. Смотреть было особо не на что, но при каждой новой вспышке молнии я ожидала увидеть за стеклом стоящего с мясным тесаком Одноглазого Джека. Сердце стучало как сумасшедшее. Я уговаривала себя закрыть глаза, но не могла отвести взгляд от окна.
— Коул, — пискнула я, не выдержав.
— М-м-м?
— Не мог бы ты задернуть шторы? — И плевать, если он будет насмехаться надо мной.
— Запросто. — Он медленно поднялся и побрел к окну. Ему пришлось несколько раз дернуть за шнур, прежде чем шторы упали вниз.
Как только они скрыли улицу от моих глаз, я наконец спокойно вздохнула.
— Знаешь, — лег рядом Коул, — мне кажется, ты подняла меня только для того, чтобы еще раз полюбоваться моим идеальным прессом.
— Коул, заткнись, — произнесли мы с Алексом в унисон.
Он тихо засмеялся, и вновь воцарилось молчание. В наступившей тишине слышался тихий плеск капель, падающих в кастрюлю на диване. Коул рядом со мной сразу задремал, с его губ срывалось хрипловатое дыхание. Под повернувшимся на другой бок Алексом скрипнули пружины. Затем в темноте замаячила его фигура.
— Ты чего? — шепнула я.
Алекс бросил на пол одеяло.
— Кресло неудобное.
Он неловко стоял, ожидая моего разрешения лечь рядом.
— Понятно.
Видимо, такого ответа было достаточно: секундой позже Алекс вытянулся рядом со мной и почти мгновенно уснул. Во сне парни придвигались все ближе, и засыпала я, ощущая на талии руку одного и сплетясь пальцами рук с другим.
Воскресенье пролетело быстро. Парни утром позвонили Уиллу, и он разобрался с электричеством. Как только оно заработало, Коул, пока нет родителей, засел смотреть спортивный канал. Алекс пытался уболтать меня поиграть в «Собрание богов», но я не собиралась нарушать правила Кэтрин и Джорджа. Я читала в своей комнате, пока не зазвонил мобильный.
— Сэмми! — ответила я поспешно, увидев на экране мобильного ее имя.
— Привет, подруга. Чем занята?
— Ничем особенным. — Я встала с кресла, подошла к кровати и, рухнув на покрывало, прижала телефон к другому уху. — Готовлюсь к анатомии.
— Ты не меняешься, — поддела меня Сэмми.
Мне живо представилось, как она сидит на пушистом розовом ковре в нашей комнате, крася ногти на ногах.
— Ты живешь с кучей обалденных парней и, вместо того чтобы изучать анатомию в натуре по Коулу, сидишь в обнимку с учебником, как изгой.
— Я и так его натуру вижу, — проворчала я. — Вчера мы вообще спали вместе.
— Вы что?..
— Ой, как-то это не так прозвучало, — пошла я на попятный.
Но Сэмми уже понесло:
— Лучшая подруга отважилась на лишение девственности и даже не подумала мне утром позвонить? То есть переехала, и — вжух! — следующие пять лет от тебя ни слуху ни духу?..
— Боже мой, нет! — закричала я в телефон.
— Что нет? Не пять лет? А сколько? Мне, честно, уже кажется, что так оно и будет. Так и знай: я буду сталкерить за тобой в соцсетях — смотреть, жива ли ты еще.
— Не разыгрывай из себя королеву драмы.
— Шутишь? — расстроенно отозвалась Сэмми. — Это же и есть самая настоящая драма!
— Сэмми, — я понизила голос, чтобы меня слышала только она, — пожалуйста, успокойся. Речь не идет о лишении девственности или чем-то таком.
— О сексе, Джеки. Речь идет о сексе!
— Да-да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Не делала я этого.
— Оу, — отреагировала подруга после долгой паузы, — тогда о чем ты говорила?
— Под «спали вместе» я подразумевала «спали по соседству».
— Что ж, это не сенсационная новость. Мистер Элвис тоже спит со мной, когда не может устроиться на своей собачьей подстилке, а потом от его пуканья воняет вся комната. Но я же не делаю из этого целое событие.
— И я не делала, это ты шум подняла. Не знаю, просто… мне подобное непривычно. Что мне делать с этим, Сэмми?
— С этим ничего делать не надо. Надо делать что-то с ним. Схватить его за большие мужественные руки — они у него такие? — и показать, что ему может предложить Нью-Йорк.
— Ты можешь хоть минуту побыть серьезной? Я тут в смятении. Пытаюсь игнорировать его, а он делает что-то милое — например, чтобы меня взбодрить, устраивает экскурсию по ранчо, — и я просто… Гр-р-р! — Швыряю в противоположную стену подушку.
Сэмми вздыхает.
— Ладно, прости. Я слегка разволновалась от радости снова слышать тебя.
— Слегка?
— Ты хочешь обсудить происходящее с Коулом или нет?
— В том-то и дело. Я не хочу, чтобы между мной и Коулом что-то происходило. Мне нужно пережить как-то эти годы и вернуться домой.
— Значит, следующую пару лет, пока ты учишься в школе, у тебя не будет парня?
— Не знаю.
— Джеки, пусть ты в итоге и уедешь оттуда, но нельзя же из-за этого избегать сближения с другими людьми.
— Я не боюсь отношений, Сэмми. Проблема в нем.
— Почему?
— Потому что он шовинист до мозга костей. В школе у него по подружке на каждую перемену.
По правде говоря, это лишь оправдания. Признаваться в том, почему я страшусь происходящего между мной и Коулом, было тяжело.
— Ясно. Выходит, он шлюшка в штанах, — сделала вывод Сэмми. — Но это излечимо. Думай о его положительных сторонах. Я так поняла, что при желании он может быть душкой.
— Дело не только в этом, а в том… — Как же сложно озвучить свои мысли.
— В чем?
— Как у меня вообще могли возникнуть эти чувства? — Я зажмурилась. — Это неправильно после…
— После чего? — резко оборвала меня Сэмми. — После случившегося с твоей семьей? Тебе что, теперь непозволительно любить?
Меня ошарашила злость в ее голосе.
— Нет, конечно же, я так не думаю, но… — Глубокий вздох. — Тебе не кажется, что еще слишком рано?
— Боже, нет! — Подруга аж задохнулась от негодования. — Не существует инструкций, как правильно горевать. Может быть, романтические отношения тебе как раз пойдут на пользу.
— Почему?
— Они залечат душевную рану. И… не знаю, помогут жить дальше?
— Угу, — ответила я, хотя была не согласна с Сэмми. Почему она ведет себя так, будто меня необходимо лечить? Я здесь, в Колорадо, живу своей жизнью. Для исцеления мне не нужны отношения с парнями, во всяком случае точно не с Коулом.
В понедельник по приезде в школу мы выгрузились из машины, и нам с Дэнни пришлось ждать, пока остальные возьмут свои рюкзаки, поскольку наши лежали в самом низу общей кучи.
— Как тебе домашнее заточение? — спросил Дэнни.
Он впервые заговорил со мной со времени нашей репетиции в зрительном зале. Дэнни не игнорировал меня — кивнул утром, когда мы столкнулись с ним в коридоре. Просто он по натуре молчун.
— Неплохо. — Меня приятно удивило, что он сам завел со мной разговор. У нас явный прогресс! — Мы сидели без электричества, но я сделала кучу домашки.
Дэнни закинул на плечо рюкзак, и мы пошли к зданию школы.
— А ты как провел выходные? — попыталась я не дать увянуть разговору.
— Я не люблю походы.
— Правда? — пораженно воскликнула я. Мне думалось, все Уолтеры обожают отдых на природе. В конце концов, они выросли на ранчо.
— Меня безумно пугают все эти мерзкие ползучие жучки.
Я даже воздухом подавилась, на секунду поверив ему.
— Шучу, — поспешил меня успокоить Дэнни, однако сказал он это с суперсерьезной миной. — Насчет жучков, во всяком случае. Я не особый любитель природы.
— Ты живешь в глуши, — заметила я.
Он пожал плечами.
— В девятом классе наш драмкружок ездил на экскурсию в Чикаго. Вот это мне было по душе. Я бы хотел жить в городе.
— Да, есть что-то в оживленных шумных улицах и вечном движении. Они заставляют тебя почувствовать себя живым.
Дэнни смотрел на меня с выражением, которого я не могла понять, поэтому я продолжила:
— Если тебе понравился Чикаго, то от Нью-Йорка ты будешь в восторге.
— Нью-Йорк, — медленно повторил он.
— Да, лучший город на свете.
— Я получил роль, — сказал Дэнни ни с того ни с сего.
Я недоуменно моргнула на резкую смену темы.
— О, здорово, — отреагировала замедленно. — Поздравляю! Это замечательная новость.
— Спасибо, — ответил он и исчез, смешавшись с толпой школьников в коридоре.
Глава 10
Следующие две недели пролетели быстро, дни листались, похожие один на другой. Но нынешний отличался от прочих. Вернувшись из школы домой, я прямиком направилась в кухню, утром превратившуюся в пекарню. Миссис Уолтер доставала из духовки противень с печеньями — я их учуяла еще на крыльце, — а четыре других уже остывали на серебристых подставках.