Не могу сказать, что я сильно страдал из-за того, что на меня поднимали руку, тем более что у меня была пониженная чувствительность и больно мне не было (при этом вам, дорогой читатель, напомню: бить детей нельзя – сегодня в цивилизованных странах это считается насилием). В целом же в отношениях с родителями все было нормально – ровно до тех пор, пока я снова что-то не «выкидывал» и их не вызывали в школу. Да и в этом случае я получал ремня и шел себе дальше. Хотя надо отдать должное отцу: он меня никогда пальцем не трогал и, по-моему, даже не орал на меня. Но его я действительно боялся, а маму – нет.
При этом родители меня, конечно, любили и, думаю, переживали. У них были какие-то свои амбиции, они рассчитывали, что их дети чего-то добьются в жизни, на кого-то выучатся. Долгое время лично я их надежд не оправдывал.
Мой старший брат, кстати, был полной моей противоположностью: настолько спокойным, что его, кажется, где поставишь, там через три часа можно было и забирать, он бы с места не сдвинулся. Учился он тоже не ахти как, но хотя бы на тройки, иногда вперемежку с четверками, – да к тому же в английской школе, куда меня не взяли. В отличие от меня, он честно делал домашние задания, еще и стихи писал.
У ребенка с СДВГ может быть достаточно высокий интеллект, но для получения хороших оценок в школе этого недостаточно: нужно быть организованным, волевым, уметь контролировать свои эмоции. Дети с СДВГ чаще, чем их здоровые сверстники, остаются на второй год и оказываются в состоянии «хронической неуспешности». Чуть позже у детей с СДВГ возникают проблемы с мотивацией к обучению. Они начинают задавать вопросы: «А зачем мне нужна школа?», «И сколько еще это продлится?».
Тяжелым испытанием для детей с СДВГ становится режим школьного обучения: уроки по 40–45 минут, в течение которых важно быть внимательным, и короткое время для отдыха, да еще бегать на переменах нельзя. Во время урока такие дети часто «отключаются», не слыша учителя и думая о чем-то своем, или постоянно крутятся на месте, болтают с соседом. Родители детей с СДВГ часто жалуются на плохую память своих детей, хотя на самом деле те не столько не запоминают информацию, сколько не воспринимают ее из-за невнимательности.
■ МИХАИЛ ЛАБКОВСКИЙ:
Не могу не поддержать Леонида Семеновича. Действительно, не знаю, как сейчас, а в советской школе была принята какая-то казарменно-тюремная методика сидения за партой. Ребенок должен был сидеть прямо, чтобы его лопатки касались спинки стула. Правая рука должна была лежать на левой – так, чтобы локоть правой руки покоился на пальцах левой. Ноги тоже должны были находиться под прямым углом к поверхности пола. И если ребенок, предположим, от усталости наклонял голову вперед и упирался грудью в парту, тут же следовало замечание: «Сядь нормально! Что ты как сгорбленная старуха? Ну-ка выпрямись!» Да даже если взрослого посадить в такую позу, долго он не высидит! Что уж говорить о детях.
Но и это еще не все. Тянуть руку, подпрыгивая от возбуждения, потому что знаешь правильный ответ, и тем более вскакивать было нельзя – на это учительница говорила: «Вернись на место, сядь как следует, я вижу твою руку». Полагалось держать правую руку на 90 градусов относительно поверхности парты, упираясь локтем в пальцы левой руки. И ждать, а если тебя так и не вызовут, никак не выражать своего разочарования.
И так надо было сидеть и в семь, и в восемь, и в девять лет, по 4–5 уроков в день, с небольшими переменами, во время которых носиться по коридорам тоже не рекомендовалось. Почему-то считалось, что дисциплина в школе должна быть именно такой.
При этом далеко не во всех странах так. Я, например, был в израильских и британских школах, и обратил внимание на то, что там все совсем иначе. К примеру, парты в начальной школе стоят полукругом, а не рядами, и дети не обязаны сидеть за ними все время – часть урока они могут сидеть или даже лежать на полу, особенно когда слушают учителя, и никто им за это замечаний не делает. А когда просят у одноклассников фломастер или ластик, на них, представляете, никто не орет в духе «а ты голову дома не забыл?». Такое отношение, конечно, здорово снимает напряжение.
Есть и другой немаловажный момент. В силу своих особенностей дети с СДВГ часто отстают от нормы, которая прописана в программах для каждого класса – просто потому, что им сложно концентрировать на чем-то свое внимание и прилагать волевые усилия. Опять же, в советской школе эти нормы были довольно строгими: например, предполагалось, что в третьей четверти первого класса ребенок должен читать столько-то знаков в минуту, понимать смысл прочитанного и отвечать на вопросы. Или, скажем, считать сначала в пределах 10, туда и обратно, потом – в пределах 100, или знать наизусть всю таблицу умножения.
Так вот, это тоже принято далеко не везде. Во многих странах уже понимают, что до 12 лет каждый ребенок развивается в своем темпе, и более жесткие «нормы» и требования к объему знаний и навыков вводятся уже после начальной школы. А в «началке» один может бегло читать книжки без картинок, другой – еле-еле читать по слогам, и никто из этого не делает проблему и не говорит, что «медленный» ребенок отстает – нет, таковы его индивидуальные возрастные особенности.
Когда я рассуждаю на тему дисциплины в школе, меня часто спрашивают: ну хорошо, а как же быть учителю, у которого полкласса лежит на полу? Отвечу так: если дети при этом учатся, то педагогу это вообще не должно никак мешать (ну разве что первое время, а потом – вопрос привычки). Задача учителя – не придать ученикам необходимую «сидячую форму», а сделать так, чтобы они в течение учебного дня усвоили определенное количество информации и могли этой информацией оперировать. А уж как они эти знания получат – сидя, стоя, лежа – нет никакой разницы.
Дело же не в «демократическом подходе» к занятиям, а в простом понимании детской физиологии и психологии. У ребенка подвижная нервная система и растущее тело, и в общей сложности несколько часов в день неподвижно сидеть за партой – это просто антифизиологично и ведет в числе прочего к сколиозу и нарушению зрения.
В прогрессивных странах давно это поняли и позволяют детям в начальной школе (подчеркну – именно в младших классах) сидеть и лежать на полу, вставать и ходить по классу – просто потому, что это лучше для их здоровья. Повторю: не играть в посторонние игры, не заниматься своими делами, не спать, а именно учиться, просто делать это не за партой, а так, как удобно. И, кстати, материал так тоже лучше усваивается – уходит ненужное напряжение, на которое расходуются силы. Возможно, вы видели, как ребенок без диагноза СДВГ разучивает стихотворение или повторяет параграф, прыгая на кровати или разгуливая туда-сюда по комнате, – вот речь как раз об этом.
Тут есть еще вот какой важный момент. Когда норма на уроке – сидеть и не шевелиться, то, конечно, любое движение ребенка с СДВГ воспринимается как аномалия. А вот если учитель разрешает двигаться, вставать, сбрасывать напряжение, то дети перестают из-за этого отвлекаться. Так что, по-хорошему, давно пора раскрутить эти туго закрученные гайки. Не будет жестких норм – не будет и понятия «отвлекаться, срывать уроки, мешать учителю и классу».
Если же ребенок с СДВГ в классе один, то я бы предложил учителю занять его чем-то, что не требует волевых усилий. Например, такой ученик может во время урока рисовать, если ему это нравится, чтобы не отвлекать одноклассников. Когда ребенка с СДВГ переключаешь на то, что ему интересно или не требует волевых усилий, он, как правило, сидит спокойно и никого не трогает.
Не менее сложно школьникам с СДВГ организовывать свое время, планировать выполнение заданий. Утомляясь к концу учебного дня, они становятся еще более активными.
Большие трудности возникают при письме: детям с СДВГ очень трудно соблюдать чистоту в тетрадях и умещать текст в строки, отведенные для записи ответов. Рисунки таких детей редко бывают симметричными, а люди и животные на них не статичны, полны движения. Раскрашивать рисунки тоже сложно: штриховка выходит за края изображения. Нажим, как правило, неравномерный, а детали рисунка – размашистые. Зачастую гиперактивные дети стремятся заполнить все пространство листа, заезжая при этом за его границы (24).
СДВГ – одна из наиболее частых причин возникновения школьной дезадаптации (ШД) (25). Под ШД понимают нарушения приспособления школьника к условиям обучения в школе.
Большинство исследователей сходится во мнении, что ШД – это сложный многофакторный процесс, у которого есть как медико-биологические, так и социально-психолого-педагогическое корни. Можно выделить три группы причин возникновения ШД:
– биологические (связанные с повреждением головного мозга);
– психологические (особенности семейного воспитания, неадекватный стиль поведения учителя в классе);
– социальные (жесткость стандартов поведения в школе, чрезмерная перегруженность школьной программы, частая смена учебных заведений (26)).
Школьной дезадаптации чаще всего подвержены первоклассники, а также дети, которые переходят из младшей школы в среднюю (5-й класс). Переход в пятый класс и обычным детям дается нелегко: рушится традиционный порядок, вместо одного класса – много и на разных этажах; вместо одной «Марииваны» – несколько новых незнакомых учителей. Приходится запоминать сложное расписание уроков и успевать делать домашние задания.
Можно выделить три компонента ШД.
1. Когнитивный: неуспеваемость, трудности в обработке информации, недостаточность знаний и навыков.
2. Личностный: отношение к обучению.
3. Поведенческий: нарушения поведения в школе (27).
Дети с СДВГ настолько неорганизованны, что не могут до конца выполнить классную работу и домашние задания. При этом ни учителя, ни родители зачастую не понимают своего ребенка и его заболевание. Как мы уже говорили выше, детей заставляют 45 минут сидеть смирно и тихо, сложив руки на парте и внимательно слушая педагога, а для гиперактивного ребенка это непосильная задача. В результате он начинает отвлекаться сам и отвлекать других.