– Брейден, иди встань туда. Я смогу закинуть пять штучек, – сказал Гейдж, и момент был упущен.
– Уверен, что готов потерять пять баксов?
– Давай же.
Я оглянулась через плечо и увидела, как Брейден встает, чтобы стать мишенью для попкорна Гейджа. Наши глаза на мгновение встретились, и обычно я бы сказала что-то вроде: «Зря ты заключил это пари, потому что у тебя просто огромный рот» или «Береги глаза». Но вместо этого я лишь тупо смотрела, пока не запнулась о край ковра и не полетела вперед, едва не распластавшись на полу. За спиной раздался смех, и я пулей вылетела за дверь.
Запрыгнув на переднее сиденье к Эмбер, я сразу же стянула с волос резинку, расстегнула толстовку и швырнула ее назад.
Машина отъехала от обочины.
– Ты почти не накрасилась, – сказала Эмбер.
Обычно я вообще не крашусь, однако сегодня воспользовалась тушью и бальзамом для губ. Я должна была сказать, что никогда не пользуюсь косметикой, но нет же…
– Не успела.
– У меня в сумке есть фиолетовая косметичка. Можешь взять все необходимое. Не стесняйся. – Она откинула козырек напротив меня, открывая зеркало.
В моей голове мелькнул образ, как я сижу на заднем сиденье и наблюдаю за красившейся мамой. Она оглянулась посмотреть на меня, и солнечный луч упал на ее темные волосы, осветляя. Улыбнувшись, она погладила меня по коленке и вернулась к своему занятию.
Это воспоминание хорошенько встряхнуло мой мозг. Я зажмурилась и закрыла козырек:
– Да нет, спасибо, все в порядке.
– Хорошо. О, я хотела у тебя спросить, сможешь ли ты побыть моделью Антонии. Девушка, с которой она договорилась, пропала, а это ее первое публичное занятие. – Она открыла бардачок и достала рекламку. – Я сказала ей, что ты могла бы помочь. Я бы сама, но в это воскресенье я делаю свадебный макияж своей кузине.
Я глубоко вдохнула, пытаясь забыть вспышку воспоминания, а затем невидящим взглядом уставилась на рекламку:
– Во сколько?
– По-моему, в полдень. Разве там не указано?
Указано.
– Конечно. Утром мы пойдем в церковь, но к одиннадцати я уже освобожусь, так что нет проблем.
– Спасибо. Она будет очень рада.
Эмбер нашла парковочное место на улице, и мы вылезли из машины. Не успели мы подойти к дверям клуба, как услышали льющуюся музыку. Это место было переполнено людьми, и их энергия давила на меня, пока мы заходили внутрь. Я не привыкла к такой шумихе вне спортивного мероприятия и не знала, как себя вести. Обычно я бегала, толкалась и атаковала, но здесь этот вариант не прокатит. Люди в центре подпрыгивали в такт песне. Наверное, мне не стоило сюда приходить.
Музыка затихла, и парень на сцене объявил, что следующая группа выступит через пять минут. Надо надеяться, мы не пропустили выступление группы парня Скай. Немного поозиравшись, мы нашли эту неординарную блондинку.
– Чарли! Ты пришла! – Скай приобняла меня за талию. – Я сомневалась, что ты придешь. – Она осмотрела мой наряд. – Здорово выглядишь.
– Спасибо.
– Неудивительно. У тебя сногсшибательный стиль!
Я хихикнула, но ни Скай, ни Эмбер не засмеялись вместе со мной. Так это была не шутка?
– О, смотрите, Тод вернулся, – сказала Скай.
– Тод? – спросила я.
– Генри. – Она указала на сцену. – Это прозвище дала ему моя подруга, и оно прицепилось.
– Поэтому они назвали группу «Красти Тодс»?
– Нет. Прозвище появилось позже.
У меня было много прозвищ, и прозвище Тод[2] было ничем не хуже, чем Чарльз Баркли – так в честь знаменитого баскетболиста меня иногда называли братья.
– Кто поет? – спросила Эмбер. – Он чудной.
– Мейсон, – ответила Скай, а затем наклонилась, чтобы мы услышали ее сквозь музыку. – Я на днях разговаривала с Линдой, Чарли, и она показала мне твои фотографии. Они великолепны.
– Правда? Мне жаль, что тебе пришлось ее выслушивать. Она просто гордится.
– Конечно же гордится. Вскоре для тебя она станет мамой Лу, – подмигнув, сказала Скай.
В голове тут же вспыхнуло воспоминание о моей улыбающейся маме в машине.
– Она не станет моей мамой.
Видимо, я произнесла это слишком резко, потому что глаза Скай расширились.
– Я не имела в виду твою настоящую маму. Просто она ведь мама для всех.
Моя кожа начала зудеть.
– Думаю, я немного потанцую. – Я указала на людей в центре клуба. Мне нужно было сжечь застоявшуюся вокруг энергию.
– Я тоже! – воскликнула Эмбер, следуя за мной.
Танцы не совсем похожи на бег… или на любой другой вид спорта, если уж на то пошло. В танцах нет определенной цели. Однако через некоторое время я позволила себе расслабиться и поняла, что не во всем должен быть смысл. Кое-что может быть просто для удовольствия. Я посмотрела на танцующую рядом со мной Эмбер, и она, улыбнувшись, взяла меня за руку и покружила. Все вокруг расплылось, и я впитала этот момент. Думаю, я смогу повторить этот вечер.
Глава 19
Антония проводила занятие в магазине, который был больше Линдиного. Молва об этих демонстрациях, должно быть, разлетелась повсюду, потому что и людей было больше. Собралось, наверное, человек пятьдесят. Я пробралась сквозь толпу и увидела слегка паникующую Антонию.
Она схватила меня за руку, и ее глаза наполнились облегчением.
– Я уже думала, ты не придешь.
– Прости. Я опоздала? – Я проверила время на сотовом, и оказалось, что у меня еще целых десять минут в запасе.
– Нет, я просто нервничаю. Здесь так много людей. На этих выходных в городе свадебная выставка, и все невесты, похоже, пришли сюда.
Осмотревшись, я увидела много белого:
– О, так это свадебный магазин?
Она хихикнула:
– Да. Сегодня я представляю их новую линию косметики.
– Хорошо. Куда мне сесть?
Она кивнула на высокий стул, и я заняла свое место. К нам подошел мужчина в костюме и представился владельцем магазина.
– Скоро подойдет фотограф, чтобы сделать несколько снимков.
– Снимков?
Мужчина открыл папку в своих руках и пробежался пальцем по первой странице:
– У меня ведь есть на это согласие ваших родителей. Вы…
У стоявшей за его спиной Антонии широко распахнулись глаза.
– Хлоя. Это Хлоя. – Она робко послала мне умоляющий взгляд.
– Верно, – подтвердила я. – Я – Хлоя.
– Хорошо. Нашел. Спасибо. – Он ушел.
– Прости, – сказала Антония. – Совсем забыла об этом дурацком соглашении, которое он сказал принести Хлое, когда я думала, что она будет моей моделью. Спасибо, что прикрыла. Фотограф просто сделает снимки, которые будут на стенде в магазине. Это ничего?
– Ничего.
Видимо, она мне не поверила.
– Всего пару снимков. В основном кадры крупным планом твоих глаз или губ. Никто тебя даже не узнает.
С кадрами крупным планом вряд ли что-то продашь. Но я ее поняла.
– Я не против, – уверила я.
Она сжала мою руку:
– Спасибо.
Оказалось, Антония не шутила насчет крупных планов. На протяжении всего занятия фотограф, казалось, был лишь в паре дюймах от моего лица, снимая каждый штрих, так что к концу презентации от вспышек перед глазами плыли звездочки.
Как только все разошлись, Антония повернулась ко мне и с облегчением выдохнула:
– Как же я рада, что все закончилось. В реальной жизни сложнее, чем на обучающей практике.
Я рассмеялась, потому что очень хорошо ее понимала. Во время реальной игры я всегда нервничала больше, чем на тренировке.
– Позволь мне в знак благодарности угостить тебя ужином.
– Звучит заманчиво, – улыбнулась я.
Домой я вернулась поздно и при полном параде (у Антонии не было салфеток для снятия макияжа, как у Эмбер). Толстый слой тонального крема на моем лице и отяжелевшие от туши ресницы ощущались физически. Ко всему прочему, мои волосы были распущены, потому что я забыла взять резинку. Так что домой мне нужно было попасть незамеченной.
Я тихонько шла по дорожке к дому. Окно рядом с входной дверью было темным, поэтому, расслабившись, я вставила ключ в замок и открыла дверь. Но не тут-то было. Развалившись на диване, Гейдж смотрел телевизор. Он взглянул на меня, кивнул и, едва отвернувшись к экрану, вновь устремил на меня свой взор.
– В моей голове только что пронеслись очень непристойные мысли о родной сестре, и теперь я чувствую себя ужасно.
Я слабо улыбнулась, извиняясь.
– Ты выглядишь по-другому. – Он показал на свои волосы и лицо. – Ты наносишь на себя это дерьмо? Я же не должен волноваться, что ты по ночам работаешь на улице красных фонарей, верно?
Я скомкала свою толстовку и бросила в него. Так как его вопрос был риторическим, я молча продолжила подниматься. Зайдя в комнату, взяла пижаму и отправилась в душ.
Под струями воды я яро оттирала макияж, желая, чтобы он поскорее исчез. Дома эта другая часть моей жизни казалась такой… чужеродной.
Выйдя из ванной, я нашла на своей кровати Гейджа и Натана и закатила глаза.
– По-моему, она выглядит так же, – сказал Натан.
Гейдж покачал головой и указал на мое лицо:
– Ее волосы были волнистыми или что-то вроде того, а на лице было много-много косметики. Ее ресницы, губы и щеки…
– Гейдж. Вон.
– Я не уйду, пока ты не объяснишься.
– Вот пристал! Это пустяки. Я просто была манекеном для макияжа. – Я вспомнила о дурацком манекене в магазине Линды. Странно, но в последнее время именно так я себя и ощущала – словно все части моего тела сняли, а затем криво прикрепили обратно.
– Что? – спросил Натан. А когда я не ответила, он обратился к Гейджу: – Что это значит?
– В смысле, моделью? Ты была моделью? – спросил Гейдж.
– Не совсем. Я просто сидела, пока девушка делала мне макияж. А теперь валите, пока я вас не побила.
– Папа знает?
Я застонала:
– Нет. И ему знать не следует. – Он расстроится, если узнает, что я ему врала. Братья скептически на меня посмотрели. – Могу ли я купить ваше молчание? Я дам каждому по пятьдесят баксов, если вы унесете это в могилу.