В 1970–1980‑х годах в стране велась активная пропаганда научных знаний, которая поддерживалась государством. Функционировало Всесоюзное общество «Знание», имеющее многочисленные филиалы в различных городах страны. Работали планетарии, дворцы творчества молодежи, клубы ученых, музеи. Публиковалось много научно-популярной литературы. Регулярно и большими тиражами выходили научно-популярные журналы, например такие, как «Знание – сила», «Квант», «Природа», «Земля и Вселенная» (в двух последних журналах я являюсь членом редколлегии). По радио и телевидению регулярно передавались передачи на различные научные темы. Особую популярность получила телепередача С. П. Капицы «Очевидное – невероятное». Большую роль в пропаганде астрономических знаний играло Всесоюзное астрономо-геодезическое общество (ВАГО). Мой шеф, профессор Д. Я. Мартынов, длительное время был президентом ВАГО. Главным координатором научно-популяризаторской деятельности в стране было Всесоюзное общество «Знание». Председателем этого общества в 1980‑х годах был академик Н. Г. Басов, лауреат Нобелевской премии. Активная, поддерживаемая государством научно-популяризаторская деятельность способствовала поддержанию высокого уровня культуры населения страны, помогала формировать у населения передовое научное мировоззрение и вырабатывала у граждан страны иммунитет по отношению ко всякого рода суевериям и лженаучным домыслам. Все это в конечном счете работало на развитие мощной экономики и оборонного потенциала страны, а также способствовало социальной стабильности общества.
К сожалению, в последующие десятилетия пропаганда научных знаний в стране практически была сведена к нулю. Тиражи научно-популярных журналов упали в десятки раз. Прессу, телевидение и радио захлестнула волна воинствующего мракобесия: здесь царят астрологи, маги, волшебники, колдуны, чародеи, разного рода народные целители, а также многочисленные пророки, которые постоянно пугают население предстоящим концом света. Такой «шабаш ведьм» не мог не сказаться на общем культурном состоянии населения страны, которое скатилось до средневекового уровня. Разгул мракобесия в стране приносит не только моральный, но и экономический вред. Например, значительная доля выгодных контрактов не заключается российскими бизнесменами ввиду того, что астрологи не рекомендуют в определенный день заниматься бизнесом. Разгул мракобесия и низкий культурный уровень населения приводят также к нарастанию социальной напряженности в обществе, к всплескам проявлений национализма и религиозного фанатизма, которые участились в последние годы. Почему российские власти, видя все эти вопиющие безобразия, не предпринимают реальных мер по выработке уважения к научным знаниям и по налаживанию научно-популяризаторской деятельности в стране? Неужели потому, что безграмотным и запуганным населением проще управлять? Не хотелось бы в это верить, потому что это – путь в никуда. Хотя «реформа» 2013 года, а точнее сказать, разгром Российской академии наук – этого единственного сохранившегося островка свободомыслия в стране, заставляет нас поверить в то, что такие мрачные предположения не лишены оснований. Следует отметить, однако, что в последние годы власти страны стали более внимательно относиться к науке и пропаганде научных знаний, и это радует.
В 1970–1990‑х годах при Президиуме Академии наук СССР функционировал Совет по подготовке астрономических кадров (СПАК), руководимый академиком, Героем Социалистического Труда, Виктором Викторовичем Соболевым. Я был включен в состав этого Совета как работник Высшей школы. Заседания СПАК проходили в разных городах Советского Союза, на них обсуждались различные вопросы астрономического образования в СССР: преподавание астрономии в средней школе, подготовка преподавателей астрономии в пединститутах, подготовка астрономов-специалистов в университетах, работа аспирантуры по астрономии, а также вопросы аттестации астрономических кадров высшей квалификации – кандидатов и докторов наук, доцентов и профессоров. Обсуждались также вопросы написания и издания учебников и учебных пособий по астрономии, а также вопросы популяризации астрономических знаний среди населения страны. Виктор Викторович Соболев был прекрасным руководителем СПАК и относился к своим обязанностям председателя СПАК со всей ответственностью. Он предложил оригинальную расшифровку названия этого Совета: Самая Приятная Астрономическая Компания.
В лихих 1990‑х годах СПАК перестал функционировать. Более того, в конце 1990‑х годов предмет «астрономия» был исключен из школьных программ, а кафедры астрономии в педагогических институтах (которые в массовом порядке стали именоваться не иначе, как университетами) были ликвидированы. Тем самым прекратилась подготовка преподавателей астрономии для школ страны. В результате такой самоубийственной политики властей уровень образованности населения России резко упал и скатился к Средневековью. Согласно опросам Всероссийского центра исследования общественного мнения (ВЦИОМ), в 2007 году 29% российских граждан считали, что не Земля вращается вокруг Солнца, а, наоборот, Солнце вращается вокруг Земли, а в 2011 году уже 33% россиян придерживались этой средневековой точки зрения. Как все это будет увязываться с президентской программой модернизации России, остается только гадать.
Глава VI. 1980‑е годы
В 1976 году мой шеф, профессор Д. Я. Мартынов, когда ему исполнилось семьдесят лет, подал заявление по собственному желанию об уходе с поста директора института. Он проработал в должности директора ГАИШ в течение двадцати лет, с 1956 года. Это были годы расцвета института в связи с началом эры космических исследований и с чередой крупнейших открытий в области астрономии. Дмитрий Яковлевич, как директор ГАИШ, сумел эффективно использовать новые возможности для развития ГАИШ. Он активно содействовал развитию материально-технической базы института. При его директорстве ГАИШ обзавелся двумя наблюдательными базами: Крымской станцией ГАИШ и Высокогорной Алма-Атинской экспедицией ГАИШ. На средства, полученные от прикладных исследований, ГАИШ успешно развивал строительство высокогорной обсерватории в Узбекистане на горе Майданак. Здесь был установлен телескоп с зеркалом диаметром 1,5 метра.
Мне бы не хотелось подробно останавливаться на противоречиях во взаимоотношениях между лидерами различных научных направлений в те годы в ГАИШ. Как во всяком живом, развивающемся коллективе ученых, такие противоречия неизбежны. Хорошо известно, что Д. Я. Мартынов, как директор ГАИШ, часто имел в лице И. С. Шкловского жесткого оппонента своей административной деятельности. В основе разногласий между Д. Я. Мартыновым и И. С. Шкловским лежали проблемы выбора путей развития ГАИШ и Астрономического отделения МГУ. И. С. Шкловский считал, что ГАИШ должен взять на себя функции головного института по космическим исследованиям. Это предложение было сделано руководству ГАИШ легендарным Генеральным конструктором Сергеем Павловичем Королевым еще в конце 1950‑х годов, на заре эры космических исследований. Д. Я. Мартынов опасался, что полное погружение ГАИШ в программу космических исследований лишит ГАИШ важного преимущества как института широкого профиля при университете, а неизбежное введение в то время режима тотальной секретности, характерное для космических ведомств, лишит ГАИШ открытости и привлекательности для советской и международной научной общественности. Поэтому Д. Я. Мартынов, как директор, ограничивался лишь заключением научных договоров и хоздоговоров с космическими ведомствами, сохраняя главное преимущество ГАИШ как института университетского типа – широкий диапазон научной тематики и открытость.
Именно благодаря этим преимуществам ГАИШ в 1960‑х годах стал «центром притяжения» ученых всего мира и именно поэтому в нашем институте эффективно работали прекрасные научные семинары, в том числе знаменитый семинар ОАС, руководимый академиком Я. Б. Зельдовичем. В большинстве остальных случаев противоречия между различными лидерами научных направлений в ГАИШ имели в своей основе чисто научные разногласия и со временем разрешались в процессе дискуссий. Например, на заседаниях ученого совета ГАИШ многократно обсуждалась следующая проблема: где устанавливать 1,5‑метровый телескоп, изготавливаемый на ЛОМО за счет хоздоговорных средств: в Узбекистане на горе Майданак или в Таджикистане на горе Санглок. И там и там были великолепные астроклиматические условия. Профессор П. В. Щеглов был сторонником создания новой обсерватории ГАИШ на горе Санглок, а его ученик кандидат физико-математических наук С. Б. Новиков упорно отстаивал гору Майданак как место строительства новой высокогорной обсерватории ГАИШ. В итоге, после многочисленных дискуссий, победила точка зрения С. Б. Новикова, и ГАИШ построил новую обсерваторию на горе Майданак в Узбекистане. Я посетил практически все соответствующие заседания ученого совета ГАИШ. Это удивительно, но ни на одном из них не был поставлен вопрос: зачем мы стремимся в эту Среднюю Азию, почему бы нам не рассмотреть вопрос о строительстве новой обсерватории на территории Российской Федерации? Никому тогда, в 1970‑х годах, и в голову не могла прийти мысль о том, что Советский Союз может распасться на множество отдельных независимых государств. Все обсуждали лишь чисто научные вопросы: качество астрономических изображений, число ясных ночей и т. п. В итоге после распада СССР мы потеряли нашу новую обсерваторию в Узбекистане. Также мы потеряли и нашу высокогорную обсерваторию вблизи Алма-Аты в Казахстане.
Можно отметить также расхождения по чисто научным подходам к решению некоторых астрофизических проблем между И. С. Шкловским и Б. А. Воронцовым-Вельяминовым. Вспоминаю такой забавный эпизод из жизни ГАИШ. На семинаре в ГАИШ И. С. Шкловский делает доклад на астрофизическую тему, в котором он приводит новые данные по распределению межзвездного вещества в Галактике. По окончании доклада слово берет всеми нами глубоко уважаемый профессор Б. А. Воронцов-Вельяминов, который много занимался этой проблемой. Он говорит: «Иосиф Самуилович, помните, я еще тридцать лет тому назад высказывался на эту тему, но вы тогда со мной не согласились и обозвали меня пещерным человеком? А теперь вы по существу повторяете мои тогдашние утверждения». На это И. С. Шкловский немедленно отреагировал, сказав: «Ну что вы, Борис Александрович! Я считаю, что вы с тех пор заметно выросли». После этого последовал хохот окружающих, и инцидент по существу был исчерпан. Так что все противоречия между учеными ГАИШ носили чисто научный характер и сравнительно легко разрешались. Что касается склок, сплетен и подлых подставок, то за время моего присутствия в ГАИШ, насколько я помню, их никогда не было. В те времена в ГАИШ, как и везде в СССР, существовали лишь проблемы, связанные со свободой слова: была жесткая цензура, как в прессе, так и на радио и телевидении, и не обо всех фактах и событиях можно было свободно высказываться. В ГАИШ главным выразителем об