в распоряжение, изначально была кладовкой.
Выбирая Дениса в партнеры, я знал, что он сильный парень. Он блестяще доказал это в ходе экспедиции «Снежный Барс». Но было очевидно, что Урубко – один из беднейших военных казахстанской армии. И я осознавал, что значит обучить его тому, о чем он только читал в книгах. Ему приходилось пробиваться самостоятельно, это подразумевало, что я буду его учить не только альпинизму, но и возьму на себя некую воспитательную функцию.
Денис был недоверчивым и даже довольно угрюмым. Поначалу, когда я пытался общаться на понятном ему английском, то выстраивал обучение на личном примере, ведя себя так, чтобы слов не требовалось и чтобы он все видел сам.
Несмотря на то что я целиком оплачивал наши экспедиции и способствовал становлению карьеры Дениса, это было совсем не в тягость, потому что мы занимались настоящим альпинизмом.
Первое приключение Урубко за пределами Европы состоялось в 2000 году, год спустя после «Снежного Барса», когда мы вместе взошли на Эверест. Для Дениса это был первый опыт восхождения в Гималаях, и весьма серьезный, учитывая, что мы поднялись на высочайшую вершину без кислорода. С тех пор наша дружба лишь становилась крепче, росло и взаимное уважение.
Стоит подчеркнуть, что уважение, которое проявлял ко мне Денис, никогда не было продиктовано правилами приличия: не таков его характер. Денис всегда очень прямолинеен. Это одна из характеристик, которые мне очень нравятся в альпинистах Востока: у них не бывает фальшивой вежливости. Тех, кто не привык к такому обращению или не знает об этой особенности, такой способ взаимодействия и искреннее поведение может шокировать. Эти люди похожи на удар молотка: сухие, точные и резкие. И вам либо комфортно с ними, либо, если вы из тех, кто предпочитает шелк и сливки, берите в партнеры альпинистов Запада.
Через год после Эвереста мы спланировали еще одну совместную экспедицию: подъем на пик Мраморная Стена, самый северный шеститысячник Центральной Азии. Эта вершина высотой 6400 метров стала моим первым опытом зимнего восхождения после трагедии 1997 года. Разумеется, я отправился на гору с восточными альпинистами без западных коллег. Я был единственным человеком с Запада в этой экспедиции, большинство участников которой представляли СКА Алма-Аты.
В итоге лишь трое из нас добрались до вершины: Денис Урубко, Максут Жумаев (который впоследствии взошел на все четырнадцать восьмитысячников) и я. Все это время члены команды присматривались ко мне. Я был напарником Букреева, и они хотели понять, что же такого во мне особенного, почему он выбрал меня. И то, что мы с двумя ребятами из экспедиции добрались до вершины быстро и легко, дало ответы на многие вопросы и позволило заслужить их уважение.
После этой экспедиции я вернулся к зимним восхождениям, которые начались в Аконкагуа в 1993 году, продолжились трагедией на Аннапурне в 1997-ом. Но теперь я точно знал, что третье восхождение, которое мы совершили с Денисом на Мраморную Стену, не будет последней попыткой подъема зимой.
Получив опыт первых совместных восхождений, я понял, что Денису нужно помочь научиться общаться со СМИ и со спонсорами. Нужно понимать, что тогда в странах бывшего СССР спортсмены редко работали со спонсорами. Конечно, существовали компании, которые всегда работали с альпинистами, но, как правило, их поддержка ограничивалась предоставлением снаряжения, да и то его выдавали чаще всей группе, а не индивидууму.
Чтобы стать профессиональным альпинистом, Денису требовалось научиться находить спонсоров и выстраивать с ними отношения. Было бы неправильно продолжать полностью оплачивать все наши экспедиции. Денис должен был развиваться самостоятельно. Для этого у него имелись необходимые задатки, и я был уверен, что серьезные компании в него поверят.
Поэтому в 2001 году я рассказал об Урубко Франко Ачербису, президенту компании Acerbis S.p.a.
Ачербис, который как раз незадолго до этого стал моим спонсором, – предприниматель из Бергамо и, в частности, дистрибьютор марки «Scott USA», торгующей велосипедами, очками, одеждой и аксессуарами для мотоциклистов. Его компания создавалась как производитель и поставщик пластиковых деталей для мотоциклов и одежды для мотоциклистов. Но Франко Ачербис никогда не ограничивался предпринимательством, это страстный любитель приключений, организовавший немало соревнований для мотоциклистов по всему свету от «Ралли Фараонов» до «Ралли Инков», сам он участвовал в ралли «Париж – Дакар».
Он всегда испытывал особые чувства к тем, кто превратил страсть к приключениям в профессию, и его компания часто поддерживала не только покупателей его продукции, но и тех, кто никакого отношения к мотоспорту не имел. Он находил людей, которые разделяли его жизненную философию делать все с душой и со страстью. А поскольку Ачербис очень любит горы и прекрасно разбирается в альпинизме, хотя никогда им не занимался, мы, что называется, нашли друг друга. Не только потому, что мы оба из Бергамо, но и потому, что в моем подходе к альпинизму он видел те самые душу и страсть, столь важные для него.
Так начались наши деловые отношения. Почти сразу стало понятно, что Франко нетипичный предприниматель: он очень привязывался к людям. Я рассказал ему о Денисе, чувствуя, что из этого может родиться дружба. Когда они познакомились, Франко сразу заметил у Дениса ту же страсть, что видел во мне, и, можно сказать, автоматически начал оказывать Денису финансовую поддержку. Так Урубко наконец-то стал спортсменом, у которого появился свой спонсор. Позже они стали настолько близкими друзьями, что теперь Франко для Дениса почти как отец. Ачербис всегда живо интересовался не только альпинистской деятельностью Дениса, но и его личной жизнью, и продолжает это делать по сей день.
Вместе с Ачербисом на Дениса сделали ставку еще два моих спонсора – Camp и La Sportiva. И их доверие было полностью оправдано как результатами наших совместных экспедиций, так и самостоятельными восхождениями Урубко. Но самое большое удовлетворение я испытал от компании The North Face – одного из моих наиважнейших партнеров, которая, последовав моей рекомендации, тоже решила взять Дениса под опеку.
В итоге четыре спонсора сделали Урубко амбассадором, помогая ему существенно снизить расходы на восхождения. Он не мог в это поверить. Какой-то иностранец, взявшийся из ниоткуда, приехал в Казахстан, выбрал его для совместной экспедиции «Снежный барс» и сделал своим напарником. Но без Анатолия Букреева ничего этого не случилось бы: без нашей с ним встречи и моего чувства долга перед ним, назовем это так, Дениса Урубко, каким мы его знаем сегодня, не было бы.
Наши с Денисом совместные восхождения были нацелены на достижение серьезных результатов. В 2001 году после штурма Мраморной Стены я решил, что стоит вернуться к идее траверса Эверест – Лхоцзе, который мы пытались сделать с Анатолием в 1997-ом. Я чувствовал, что готов осуществить задуманное, и рядом был надежный товарищ.
Однако, несмотря на нашу прекрасную физическую форму и идеальные погодные условия, я прервал экспедицию, чтобы спасти юношу, сорвавшегося на спуске с Лхоцзе. Речь идет о наделавшем много шума падении Тома Мурcа. И я горжусь своим поступком.
Когда мы установили лагерь на 8 тысячах метров на Лхоцзе и готовились отправиться на вершину, чтобы завершить первую часть траверса, ко мне обратился за помощью товарищ Мурcа. Я пошел туда один, попросив Дениса оставаться в лагере, чтобы быть на связи. Мы договорились, что, если Мурc окажется жив, я свяжусь с Денисом и объясню ему, где и как нас искать, либо сразу попрошу вызвать помощь. Но Денису тоже не пришлось ночевать в палатке. Он отправился помогать известной польской альпинистке Анне Червиньской. Так что эта экспедиция увенчалась моральным успехом.
Я чудом смог спасти Мурса, отправившись на его поиски без кислорода после того, как мы с Денисом поднялись с 6400 до 8000 метров. Когда удалось наконец найти его, уже в сумерках, без кошек, раненого и окровавленного, я буквально на себе смог дотащить его до своей палатки, уложил в спальник и провел всю ночь, растирая его. На следующий день с помощью шерпов мы смогли организовать его спуск.
Денису удалось сэкономить силы во время спасения Червиньской, он поднимался к ней по провешенным перилам, и спускались они по ним же, но все мои силы ушли на спасение Мурса. Поэтому на следующий день я сказал Денису, чтобы он шел на вершину Лхоцзе один. Если бы я отправился с ним, то вряд ли бы спустился. Я не жалею о сделанном выборе. Медаль «За заслуги перед Отечеством», которую вручил мне в 2003 году президент Италии Карло Чампи за это спасение, подтверждает, что все было сделано правильно[13].
Решение отказаться от траверса Лхоцзе – Эверест ради спасения человека отражает систему ценностей. Я начинал со спортивного скалолазания, и конечно, мне не чужд дух соревновательности, но нельзя ставить амбиции на первое место. И в личной жизни, и в альпинизме есть непреходящие ценности, которые не подлежат обсуждению и сомнению.
Еще одна из таких ценностей – предварительная заявка о новом проекте, его целях и собственных ожиданиях. Это, на мой взгляд, проявление уважения по отношению к международному альпинистскому сообществу. Часто бывает так, что спортсмены втайне отправляются в экспедицию, чтобы потом во всех подробностях поведать миру о своем свершении в случае успеха. Стремление быть тише воды и ниже травы было и до сих пор остается гарантией, что в случае неудачи о ней никто не узнает.
Мне такая скрытность кажется абсурдной, поскольку в спорте поражение и неудача – обычное дело. Победы случаются гораздо реже, и я никогда не испытывал проблем с тем, чтобы признать, что не всех заявленных целей удалось достичь. Поэтому прерванный траверс не стал трагедией, я спокойно продолжил заниматься своим делом.
В 2002 году, почти три года спустя после первой встречи, мы с Денисом впервые сделали перерыв в совместных походах. Урубко к тому времени стал независимым альпинистом как с финансовой точки зрения, так и благодаря накопленному опыту. Я многому его научил, и в тот год он сосредоточил свои силы на командном восхождении на Канченджангу и затем на Шиша-Пангму в рамках казахстанского проекта, целью которого стал подъем на все четырнадцать восьмитысячников Земли.