лись. Очевидно, для Дуайена собственная карьера и финансовое благополучие были дороже жены. Он возненавидел меня. Я всегда чувствовала его ненависть! Это был какой-то средневековый враг.
…Мой шофер после катастрофы ушел от меня. Он купил виллу за 50 тысяч франков… Это была очень, очень большая сумма… Я не могу об этом ни думать, ни говорить…
Дункан сидела бледная, с остановившимися влажными глазами. Две крупные слезы натекли и ровно скатились по мертвенным шекам Айседоры.
— Если бы вы знали то, что я знаю, то мало смеялись бы и много плакали… — сказала она и тихо прибавила: — Эти слова приписывают, кажется, Магомету…
Мне вспомнились другие слова, написанные Герценом: «Я хотел бы забросать цветами один женский образ, чтобы на нем не видно было слез…»
И вот теперь Айседора снова была в Париже, где ей предстояло получить еще один тяжелый удар — мою телеграмму о самоубийстве Есенина.
15. Опять «Англетер». Кому написано «Письмо к женщине»? Последние встречи с Есениным. Катастрофа. Есенин и «есенинщина». Встреча с Маяковским. Смерть Айседоры Дункан. Как была написана эта книга
С тех пор как произошел разрыв, я долго не видел Есенина. Мне рассказывали, что видели его в Колонном зале: Есенин простоял долгие часы около гроба Ленина… В апреле он уехал в Ленинград. В это время там была Дункан. Приехал и Камерный театр. Однажды А. Я. Таиров пригласил нас на обед. На обед поехала одна Айседора.
Таиров позвонил писателю Н. Никитину и, приглашая, сказал, что будет Дункан.
Есенин, сидевший у Никитина, слышал этот разговор. К Таирову они приехали вместе.
Есенин, сделав общий поклон, пристроился где-то в конце стола среди артисток Камерного театра. Не дождавшись конца обеда, он исчез.
Никитин пишет в своих воспоминаниях:… «Неужели он приезжал лишь за тем, чтобы хоть полчаса подышать одним воздухом с Айседорой?
Может быть, нам кое-что подскажет отрывок из его лирики тех лет:
Чужие губы разнесли
Твое тепло и трепет тела,
Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой.
Ну, что ж! Я не боюсь его,
Иная радость мне открылась.
…………………………………..
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.
Быть может, и этот роман был одной из его ошибок. Быть может, он приезжал в «Англетер», чтобы еще pas проверить себя, что кроется под этой иной радостью… Во всяком случае, я верю в то, что эта глава из жизни Есенина совсем не так случайна и мелка, как многие об этом думали и еще думают…»
Айседора вернулась с обеда задумчивая и молчаливая. Сказала только, что был Есенин, но быстро ушел.
Через несколько дней мы с Ирмой Дункан уехали в Москву, а Айседора — на гастроли в Белоруссию.
В июне праздновалось 125-летие со дня рождения Пушкина. На торжественном митинге у памятника Пушкину венок к подножию, возложил от имени советских писателей поэт Сергей Есенин.
Я стоял довольно далеко, но мне было видно, как Есенин поднялся на ступеньки с цветами и начал громко читать свое новое стихотворение «Пушкину»:
Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой…
………………………………..
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе…
…Но, обреченный на гоненье,
Еще я долго буду петь…
Чтоб и мое степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть.
Да, он хотел долго жить и долго петь. Это подтверждается многими строками его стихотворений и писем. Свою автобиографию, написанную в том же месяце, он заканчивает такими словами: «Жизнь моя и мое творчество еще впереди».
В последние два года жизни Есенина я редко видел его. Знал, что в июле он снова ездил в Ленинград, потом уезжал в Константиново, а в сентябре уехал на Кавказ, где прожил долго, до конца февраля 1925 года. На месяц возвратился в Москву и снова уехал, в Баку. За эти полгода он много писал. На Кавказе созданы «Ленин», «Песнь о великом походе», «Баллада о двадцати шести», «Поэма о 36», «Анна Снегина», «Капитан земли», «Стансы», «Русь уходящая», «Письмо к женщине», «Письмо от матери», «Ответ» и, наконец, «Персидские мотивы» и «Цветы». («На сердце у меня лежит черновик новой хорошей поэмы «Цветы». Это, пожалуй, лучше всего, что я написал», — пишет он Г. А. Бениславской в декабре 1924 года.)
На лекциях о жизни и творчестве Сергея Есенина постоянно задается вопрос: «Кому написано «Письмо к женщине»?» Его задают мастерам художественного слова, читающим «Письмо к женщине». С этим вопросом неизменно обращаются ко мне, когда я выступаю с личными воспоминаниями о поэте. И ответ всегда и у всех был один: первой законной жене Сергея Есенина — Зинаиде Николаевне Райх, матери двух детей поэта.
И не вызывала сомнений есенинская строка в «Письме к женщине» — «…живете вы с серьезным умным мужем». Было понятно, что слова эти относятся к В. Э. Мейерхольду, женой которого стала 3. Н. Райх, покинувшая поэта.
Однако писатель М. Кочнев утверждает, что это стихотворение адресовано другой женщине, которая выведена в его романе «Оленьи пруды» под именем Татьяны Ястребовой.
В книге М. Кочнева подробно рассказывается о том, как и где Есенин написал Ястребовой «Письмо к женщине» и как ее супруг хвастался, заявляя, что это его так «уважительно» поэт назвал «серьезным умным мужем». Этот герой демонстрирует кресло и столик, за которым Есенин якобы писал «Письмо к женщине», и самый автограф этого стихотворения, и даже ручку, которой оно было написано…
Автор книги восхищается Ястребовой, «стройной, грациозной и гибкой», и устами другого героя романа говорит: «…честь и слава ей, что она зажгла в поэте тот огонь, в котором выплавились неостывающие слова «Письма к женщине»».
Вся эта романтическая «новелла» в романе М. Кочнева не что иное, как выдумка, вряд ли позволительная в художественном произведении, претендующем на достоверное отображение жизни невымышленных героев.
…В октябре 1924 года «Правда» пишет, что «внимание читателей приковывают прекрасные стихи С. Есенина. После долгих и бурных исканий автор пришел к Пушкину».
Позднее в Баку он встречается с С. М. Кировым и М. В. Фрунзе, которым читает свои стихи.
В июне 1925 года он уже снова в Москве. Здесь я и встретил его. Я спускался по Кузнецкому переулку к Петровке, когда около витрин фотографии «Паола», где был выставлен большой портрет Есенина, кто-то остановил меня, схватив за локоть…
— Илья Ильич! Вы уж и видеть меня не хотите?
Передо мной было пригожее, родное и улыбающееся лицо Есенина, его ясные, синие, смеющиеся глаза.
— Очень хочу! — обрадовался я.
И так, держась за мой локоть, он засыпал меня вопросами. Я торопливо отвечал и сам расспрашивал его обо всем. А он рассказывал мне о том, что его, видимо, радовало: Госиздат приступил к изданию собрания его сочинений.
В последний раз я встретился с Есениным за полтора месяца до его смерти: со старшими «дунканятами» мы ехали вечером в трамвае, возвращаясь домой после сеанса в кинотеатре «Художественный». У Пречистенских ворот вошло несколько пассажиров. Один из них, в сером пальто и светлой кепке, быстро прошел по вагону к выходу. В это время вагон тронулся, сильно дернув, и пассажира бросило прямо на колени одной из сидящих студиек. Он сконфуженно вскочил на ноги, и тут мы оба схватили друг друга за руки и закричали:
— Сергей Александрович!
— Илья Ильич!
Я смотрел на него, и тревожно ныло сердце: он очень изменился, похудел, как-то посерел, и глаза потускнели. Но улыбка была все та же, подкупающая, чистая, как у ребенка.
— Неужели это они? — радостно спрашивал он, оглядывая «дунканят». — Как выросли! А где Капелька? (Так звал он свою любимицу — Шуру Аксенову.)
— Вот к ней на колени вы и сели!
Вдруг он сказал:
— А вы знаете? Я женился!
— Знаю.
— Правда, хорошо? Сергей Есенин женат на внучке Льва Толстого!
— Очень хорошо… — ответил я, с печалью глядя на его болезненное лицо.
Много лет спустя сестра поэта, А. А. Есенина, писала в своих воспоминаниях об отношениях между Есениным и С. А. Толстой: «Сергей сразу же понял, что они совершенно разные люди, с разными интересами и разными взглядами на жизнь…»
Трамвай остановился у Дома ученых. Студийки, прощаясь, выходили в переднюю дверь. Простились и мы. На этот раз — навсегда.
Вскоре Есенин поступил на двухмесячное лечение в клинику внутренних болезней МГУ, но через 26 дней выписался оттуда и через день — 23 декабря — уехал в Ленинград, взяв с собой все свои записки, рукописи, книги. «Есенин ехал в Ленинград не умирать, а работать…» — пишет в своих воспоминаниях друг поэта журналист Устинов.
А с другой стороны, вот история еще одного предсмертного стихотворения Есенина, ранее неизвестного.
Написано оно за несколько дней до смерти на портрете, который Есенин подарил писателю Евгению Михайловичу Рокотову-Бельскому.
Сообщение об этом было прислано недавно в Ко миссию по литературному наследию С. Есенина при СП СССР читателем С. А. Оболенским.
В своем письме в комиссию С. Оболенский пишет: «…Этот портрет, равно как и портреты А. Блока и Максима Горького, подаренные ими тому же Рокотову, продавался в Ленинграде в букинистическом магазине на Невском около Литейного проспекта 8–9 лет тому назад. К сожалению, портреты эти были оценены очень дорого (рублей по 250 каждый), и я, за отсутствием свободных денег, ограничился тем, что списал собственноручные надписи С. Есенина и А. Блока. Когда же я на следующий день приехал в магазин с деньгами, все портреты были уже кому-то проданы…»
Вот это стихотворение:
Помнишь наши встречи, споры и мечты?
Был тогда я молод, молод был и ты,
Счастье было близко, жизнь была ясна,